Первая после бога (СИ) - Снежинская Катерина

Дама, которой, по мнению Кассел, самое место в инквизиции было, веско постучала ногтём по листку бумаги, перед ней лежащим. Глянула на нейрохирурга так, что Дира явственно запах костра почувствовала и кожу припекать начало.

Доктор встала, одёрнув халат. Заговорить не с первого раза удалось – в горле пересохло.

– Такое состояние развивается тогда, когда миндалины мозжечка смещаются в большое затылочное отверстие, вклиниваясь между каудальной частью… – забубнила доктор монотонно, так и не поняв, зачем и для кого старается.

– Нет-нет, – будто в ужасе замахал руками следователь. Время для шуток он явно неудачно выбрал. Странно, конечно, но почему-то присутствие прокуратуры на ВКК[1] к смеху не располагает. – Вы по-простому скажите. Вот так, чтобы даже я понял. Чего там в голове у эльфа-то произошло?

– В голове у эльфа произошла гематома, – сжимая кулаки в карманах так, что ногти в мякоть ладоней впились, отчеканила Дира. – А так же отёк и гипоксия… Простите. Если совсем по-простому, то кислородное голодание. Вследствие чего произошло сдавление ствола мозга, и были нарушены… – доктор длинно выдохнула. – Вы серьёзно хотите, чтоб я дальше объясняла?

– Да нет, спасибо, – благодушно улыбнулся следователь. Наверное, кому-то его физиономия даже милой могла показаться: молодой, привлекательный, бородка клинышком и глаза светлые. Только вот Кассел он почему-то совершенно не нравился. – Скажите только, это же по вашему профилю? Чего ж так оплошали? Не разглядели или как?

Сочувственный тон прокурорского симпатии к нему не добавил. Дире он упорно напоминал питбуля бывшего мужа. Глаза такие же змеиные, да и хватка наверняка не слабее.

– У меня нет причин думать, что я ошиблась, – проскрежетала Кассел – голосок у доктора скрипел, как калитка несмазанная. – Несомненно, моё вмешательство требовалось. Но у пациента была сложная сочетанная травма. Ах, да! По-простому же! Так вот по-простому: если у вас в трубе засор, а с другой стороны хлещет, как из брандспойта, то вы наверняка сначала дырку решите заделать, а только потом за пробку возьметесь.

– Доктор Кассел! – шёпотом, но очень грозно, прошипел Лангер.

– Простим мою молодую коллегу за излишнюю импульсивность, – встрял заведующий кафедры нейрохирургии, в качестве консультанта приглашённый. Между прочим, тот самый заведующий, который обещал интерну Кассел, что она к операционному столу подойдёт только после: «Дождичка в четверг, да и то, если у лорда Дня рога вырастут». – И приведённый пример не слишком корректен. Видимо, в сантехнике она разбирается гораздо хуже, чем в медицине. Но, в принципе, её сравнение образно и справедливо. При таком кровотечении ни о каком вмешательстве речь идти не могла, нет-с, милостивые государи, не могла.

– Ну, не скажите, – лениво протянул томный юноша из страхового фонда с трудноопределимыми полномочиями, зато со слишком явной скукой на лощёном личике. – Описаны случаи, когда при таких травмах одновременно оперировали и брюшину, и голову.

– На заборе тоже много чего написано! – взвился главврач, никогда сдержанностью себя не утруждавший. – У нас больница экстренной помощи, а не научно-исследовательский институт. И пациенты не подопытные кролики!

– У тех же эльфов есть методики…

– Да что вы за эльфийскими методиками гонитесь? Свои разрабатывать надо!..

¬– А нормативы ещё никто не отменял и…

– Вот взяли и занялись бы нормативами! Вместо того чтобы втюхивать больницам никому не нужные препараты!

– Никому не нужные?! Да у вас статистика смертности…

– Господа, – попытался призвать к порядку прокурор, но особого впечатления не произвёл.

Непримиримый бой между практической медициной, вкупе с академической, департаментом здравоохранения и страховыми компаниями, никогда не прекращался. Утихал только на время, но доставало искры, чтобы противостояние возгорелось с новой силой. А война шла нешуточная, до последней капли крови и без взятия пленных. И если уж битва разгорелась, то никому не интересно, по какому поводу собрались. Тут бы старые обиды облаять успеть.

– Господа! – грохнул ладонью по столу следователь. Получилось грозно. Даже расслабившаяся было Дира невольно голову в плечи втянула. – Спасибо, – следователь обвёл разгорячённых администраторов суровым взором и рывком поправил узел галстука. – Давайте вернёмся к нашему разбирательству. Я из ваших… прений ничего не понял. Поэтому спрашиваю прямо: была ошибка или не было?

Ну, тут уж в конференц-зале снова стало так тихо, что муха пролетит – услышишь.

– На самом деле, это вопрос непростой, – промямлил главврач, которого должность обязывала грудью на амбразуру ложиться. – Я бы сказал, что тут имеет место расхождение второй категории. Но никакой помощи по нейрохирургическому профилю пациенту действительно оказано не было.

И выразительно посмотрел на Кассел, как на умалишённую. Мол: «Первый раз замужем? Не могла написать что-нибудь умное?».

– А какую помощь я могла оказать, – пожала плечами Дира.

– Как какую? – искренне удивилась глава комиссии и рьяно бумажками зашелестела. – Вот, у вас в личном деле написано: «Хилер-практик, магическая степень». Понимаю, что совсем избавиться от проблемы не в ваших силах, но всё же могли облегчить состояние больного.

– У меня ограничение на магическое вмешательство, – Кассел зачем-то подняла руку, демонстрируя браслет.

Между прочим, сесть обратно в кресло ей и в голову не пришло. Так и стояла, как школьница, к директору вызванная.

– Лорд Солнце, какое расточительство! – всплеснул руками заведующий кафедрой. – Да с вашим потенциалом!.. Работай вы у моего зятя, в военном имперском госпитале…

Томный молодой человек наклонился к профессору, что-то горячо нашёптывая ему в ухо. Следователь и дама из департамента тоже сунулись послушать. Что уж там скучающий нашептал, осталось неизвестным. Но развивать тему, как бы родственник мог потенциал доктора Кассел использовать, завкафедрой не стал.

– А я всё думаю, откуда мне фамилия знакома, – улыбнулся прокурор, опять на спинку стула откидываясь. – Оно же вон как! Что ж вы её упростили-то?

– Моего отца лишили дворянства, – буркнула Дира.

– Но не вас же, – барабаня по столу пальцами, с ленцой заметил прокурор. – И кому в голову пришло допустить до посла человека, находящегося на особом контроле?

Тут уж повисшую тишину даже и сравнить не с чем было. Только молчали все по-разному: врачи испуганно, затаившись, а члены комиссии грозно. Но, пожалуй, сейчас в конференц-зале и мухи бы побоялись летать.

– А мне вот другое интересно, – подала голос департаментская дама. – Контроль там или нет, но вы же понимали: ситуация чрезвычайная. ЧП, можно сказать. Почему вы не потребовали снять ограничение? Нужным не посчитали? Или предлагали, но вас не послушали?

Председательша перевела тяжёлый, как булыжник, взгляд на главврача.

Вроде ничего и не изменилось, только воздух сгустился, застыл, как янтарь. Желание спихнуть на начальство вину, пусть и не существующую, огнём горело. Всего и надо-то рот открыть – всё само скажется. А что? Это всего лишь слово против слова. Мол: «Предлагала, да меня не слушал никто!». Может, действительно просто не услышали в суматохе? Вполне правдоподобно.

Только ведь на самом деле в голову не пришло попросить снять браслет. Самое интересное, что и в Ир-на-Льене об этом даже не подумала. Вот когда пацанёнка, с подоконника спланировавшего, оперировала, сразу к заведующему побежала, сама слёзно умоляла. Получается, что всё-таки есть приоритеты, кого спасать любой ценой стоит, а кто и обойтись может?

– Простите, но я перестала понимать, в чём меня обвиняют, – откашлявшись, ответила Дира. – В том, что я совершила ошибку? В том, что я взялась за пациента, не имея достаточной квалификации? Или в том, что я помощь в полном объёме не оказала? Как-то это противоречит друг другу.

– Вас пока ни в чём не обвиняют, – брезгливо поджала губы дама. – Мы просто реконструируем произошедшее. И, к слову. Если дело до обвинений дойдёт, то любого из них будет достаточно, чтобы мало никому не показалось.