Биомеханический барон (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

— Серьезно?.. Вот так?..

Глава 14

Внимание оператору

Обнаружено незначительное повышение радиационного фона

— Вы точно умеете обращаться с этим аппаратом? — нервно бросила Илария. — Мне стоило немалых усилий его раздобыть.

— Истинно так, владыка, — с поклоном ответил лекарь, облаченный в белую робу и капюшон с вуалью, полностью закрывающей лицо. — Но излучение трубки Крукса слишком слабо, и для полной картины нужно больше времени.

— Прошло уже два часа. Мы не можем держать рану открытой вечно.

— Еще немного. Прошу смирения, госпожа.

Внимание оператору

Обнаружено незначительное повышение радиационного фона

— Вот! — доктор просветил ладонью фотопленку с рентгеновским изображением. — Чудно, не так ли?

На снимке отчетливо проступили несколько дюжин темных пятен странной формы, соединенных жгутами и ребристыми шлангами.

— Почему все такое черное? — девушка нахмурилась. — Он и правда из Бездны?

— Нет-нет, что вы… Чем темнее участок, тем он плотнее — только и всего. А эти отметины вне всяких сомнений сделаны из металлов. Вот, взгляните в область сердца. Видите черные кусочки? Это осколки от пули. Артефакты тоже выкованы из неких сплавов, но каких конкретно, увы, не скажу.

— Вы уже осмотрели эти штуки?

— Да. Отверстие в грудине такое, что туда микроскоп пролезет. Это позволило нам подспудно залечить мышцу, хотя она и так затянулась бы ближе к вечеру. Никогда не встречал столь быстрой клеточной регенерации — и это без какого-либо волшебства.

— Почему он не умер? — продолжила удивляться владыка. — Там же сквозная дыра…

— В его сердце находится то, что я назвал бы блуждающими камерами. В случае пробития внутренние перегородки перестраиваются таким образом, что отсекают пробоину и полностью герметизируют поврежденный желудочек. Ну, знаете, это вроде переборок на тонущем корабле.

— Что же это может быть? Что это за спруты, которые почти полностью оплели его изнутри?

— Проведенные исследования позволяют с уверенностью утверждать, что это — механические устройства, питающиеся биологическим электричеством и колдовской энергией.

— То есть, это что-то, созданное руками человека? — брови Иларии поползли вверх.

— Вне всякого сомнения. Я еще не слышал, чтобы высшие силы увлекались биомеханикой. Волшебный меч — да. Заговоренная кольчуга — тоже. Но это… — он покачал головой, — что-то за гранью понимания.

— Это могли быть американцы? — гостья наконец озвучила давно мучавший вопрос.

— Исключено, — без раздумий ответил лекарь. — Эта технология опережает наши самые передовые изобретения на сотни лет. Сей… господин прибыл либо из будущего, либо из мира, где наука шагнула непомерно далеко вперед.

— Что же… — владыка закусила губу, неотрывно глядя на бьющийся в разверзнутой груди мотор. — Это многое объясняет. И сильно усложняет дело.

***

— Вы не имеете права! — гремел Авраам, когда его вели вдоль коридора. — Вы служите Бездне!

— Довольно! — рыкнул Белаго. — С меня хватит ваших безосновательных обвинений! Вы покусились на жизнь невиновного человека — и радуйтесь, что пока отделались домашним арестом, а не заточением в келье! Но если Захар умрет — вы пойдете под суд вместо него!

— Не умрет… — старик ощерил мелкие и желтые от табака зубы. — Тьма его так просто не оставит. И вас тоже! Разве вы не знаете, сколь извращенные формы способна принимать проклятая сила? Думаете, она не сможет облечь чудовище в человечий облик? Покайтесь, пока не поздно! Покайтесь — и убейте лжепророка!

— У вас истерика, — Лев Николаевич лично запер дверь в покоях владыки. — Отдохните и помолитесь за свое душевное здоровье. И за жизнь Захара Михайловича — ведь от нее прямо зависит и ваша.

— Я это так не оставлю, — Авраам прильнул к смотровому окошку, ощерил рот в безумной ухмылке и брызнул слюной. — Я не позволю Бездне завладеть последней крепостью Света. Еще посмотрим, кто кого. Еретики! Отступники! Бесы!

Экзарх развернулся и молча ушел, не обращая внимания на вопли безумца. Однако далеко не все свидетели ареста были так же безразличны к его речам.

***

— Захар! — Алексей с порога бросился к постели и обнял киборга.

Тот вздрогнул от резкой боли, схватил мальца за шиворот и отставил в сторону, как нашкодившего котенка.

— Еще раз пустишь нюни — и клянусь богом, я выпорю тебя до кровавых соплей.

— Не ругай его, — Ева взяла брата за плечи и отвела к окну. — Он еще совсем ребенок.

— В возрасте я уже забыл, что такое слезы, — фыркнул парень. — А вы растите не наследника, а кисейную барышню.

Девушка вздохнула и закатила глаза — очевидно, крыть ей было нечем.

— Меня забрали из дома примерно в твои годы. Когда мы улетали на… парящем корабле, я прильнул к иллюминатору и впервые в жизни увидел свою ферму с высоты. Потому что у нас не было своего летучего корабля, в отличие от богатых дворяшек, вот и приходилось ползать среди руин, как муравьям.

Охотник чуть перевел дух, глотнул воды из стакана и продолжил:

— Я увидел запыленную теплицу, маленький домик с гаражом, папу, что заслонился ладонью от солнца и словно прощался со мной по-военному. Маму, что стояла на коленях и ревела в передник, как раненая волчица, и даже шум двигателей не заглушал этот рев. И мне вдруг стало так больно в груди… прямо, блин, как сейчас — а может даже хуже. И так защемило, и так душа заныла, что слезы полились сами собой как из гребаного шланга. И тогда наставница взяла меня за шиворот — вот как я тебя сейчас — распахнула настежь дверь и высунула руку наружу. И сказала: еще раз заноешь — и я вышвырну тебя за борт. А под нами, хочу заметить, было уже километра три. Вот с тех пор я и перестал плакать.

— Очень поучительная история, — буркнула Ева. — Самое то для маленького мальчика.

— Как об стенку горох, — киборг поднял ладони и уставился в потолок.

— Я больше не буду плакать, — шмыгнул Алексей.

— Не слушай дядю, — сестра нежно погладила парнишку по голове. — Он злой, грубый и неотесанный.

— Но он спас нас! — малец отстранился и сжал кулаки. — Конвоир сказал мне, что если бы Захар сдался, я бы уже висел на дыбе. А он терпел!

— Иди погуляй снаружи, — Ева подтолкнула его к двери. — Только далеко не уходи и не приставай к послушникам.

— Как скажешь… Выздоравливай, Захар.

Когда наследник ушел, баронесса шагнула к окну-бойнице, скрестила руки на груди и вздохнула:

— Не знаю, как ты все провернул, но… прими мою самую искреннюю благодарность. Алеша прав — если бы ты отступился, нас бы уже пытали.

— Не за что, — охотник фыркнул. — У меня, кстати, все в порядке. Дыра в моторе — сущий пустяк, что комарик укусил. Спасибо за беспокойство.

— Я… — она понурила голову. — Извини. Столько всего произошло. Еще эти испытания прямо у нас на глазах… Мне тоже нельзя плакать? Или сделаешь исключение?

— Реви, сколько влезет — только где-нибудь подальше. Терпеть не могу плачущих баб.

— Странно. Я-то думала, ты обожаешь упиваться чужими страданиями. Не расскажешь, почему?

«Потому, что видел их слишком много», — чуть не ляпнул киборг, но вовремя осекся. Однако образы в памяти всплыли очень четкие — все эти вопли, мольбы, заломленные руки и преклоненные колени. Не трогай моего мужа/брата/сына/свата, забери все, забери меня, только пощади их…

— Мешают думать, — вместо этого произнес Захар. — Так чего вы пришли? Что-то случилось?

— Нет. Алексей хотел тебя проведать.

— А ты?

— А я жалею, что не могу придушить тебя подушкой.

Парень усмехнулся:

— Ну да, душить придется долго. Не думаю, что стражники дали тебе столько времени на свидание.

— Нас уже не водят под конвоем, — Ева слабо улыбнулась. — Просто запретили покидать дворец. До решения совета с нас сняли все обвинения.