Владыка Нового Мира 2 (СИ) - Злобин Максим

— С другой стороны, — продолжил Мендель. — Если популяция достигает критической массы, значит хорошо живут, собаки.

— Явно, — кивнул я. — Мы же не знаем, что там, за северными горами, верно? Может быть там Рай на земле. Молочные реки, кисельные берега и плантации арктических бананов, которые по двенадцать раз в год плодоносят…

ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! — и снова громыхнуло.

— М-м-м-м нет, — чуть поразмыслив, отмахнулся Вадим. — Если так хорошо живут, то почему не развиваются? Отстоящий палец есть, речевой аппарат присутствует, простейшие коммуникации внутри стада налицо. Так что точно нет. Тут что-то другое. А может, они сами от чего-нибудь спасаются?

Но стоп…

Согласен! Осада — не самый удобный момент для всяких таких размышлений и неспешных досужих бесед. Но что нам с Менделем ещё оставалось делать?

Время чуть за восемь вечера, середина лета, и солнце даже не думает садиться. В темноте, да при правильном освещении, я бы поигрался с тенями. Но спрыгивать вниз, в это месиво… ну уж нет. Спасибо. Меня там тупо числом задавят.

Вот и оставалось нам с Вадимом Евграфовичем наблюдать с одной из вышек за тем, как проходит осада. И со стороны, должно быть, смотримся мы немного комично, ведь Мендель на всякий случай врубил боевую форму.

— Лосины не жмут? — я решил сменить тему.

— Это не лосины, Харон! Это плундры, сколько раз говорить⁈

— Допустим. А под плундрами у тебя что? Вот это вот, фиолетовенькое.

— Это чулки…

— Ещё лучше.

ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! — часть той энергии, что гоблины намолили ещё до начала осады, я уже слил на сэра Додерика и нисколечко об этом не жалел. И даже не потому, что он был нашим главным оружием массового поражения. Дело в том, что он буквально стоял между нами и бабуинами.

Без дара Верховного Жреца соприкосновение с противником случилось бы уже давно.

Объясню. Вплоть до сегодняшнего дня я думал, что это гоблины наплевательски относятся к собственной жизни. И как же я ошибался! Вот! Вот кому действительно насрать — будет он жить или умрёт.

Бабуинам было не западло утонуть ради сомнительной цели. То есть занырнуть на дно рва и остаться там навсегда, лишь бы сородичи прошли по их спинам. Как итог — ров пересох за счёт трупов. Твари толпой ломились в одно и то же место, карабкались друг по другу и собирались в эдакие полуживые-полумёртвые горки.

Этим «горкам» разрешалось вырасти до высоты трёх-четырёх метров, — то есть почти добраться до верхней точки частокола, — после чего сэр Додерик выращивал под ними грибницу и взрывал бабуинов к чёртовой матери. А затем всё повторялось снова. И снова, и снова, и снова. В среднем, взрывы громыхали с периодичностью в минуту.

Но! Приписать все заслуги по обороне стоянки одному лишь Доде нельзя. Всё-таки без подпитки божественной энергией и без усиления со стороны Батяни, он бы выдохся уже полчаса назад. Да и остальные старались как могли, в конце то концов.

Шампурелла с лучниками вот, например. Стреляли на скорость, — то есть вот вообще не глядя. С такой плотностью атакующих, куда снаряд ни пошли — всё равно в кого-нибудь попадёшь.

Учитель младших классов Портак тоже ультовал. Два его огненных клона месились с бабуинами под стенами города. Проигрывали, возрождались, снова проигрывали, и снова возрождались. Где-то там же носился ручной пенёк шамана Пучеглазой Лисицы. И где-то там же бесстрашный вождь Разящего Весла махал гигантским топором.

Кстати! Вот этот манёвр стоит отдельного описания, уж до того чудно. Короче: Жабыча перебросили через частокол. Подвешенный на тросах, он как промышленный альпинист шагал по отвесной стене. Опускался достаточно низко, чтобы доставать до бабуиньих голов, сбривал их и шуровал обратно. Жаль только, что каждый раз приходилось его перебрасывать, ведь тросы надёжно врезались меж зубцов частокола и гулять влево-вправо вождь не мог, — максимум раскачиваться на манер маятника.

А вот Женьку выходить за пределы лагеря я запретил. Да, наверняка он мог бы нанести урон похлеще того же Доди, и посмотреть на такое любо-дорого. Представляю, как Удальцов на полной скорости проходит сквозь толпу бабуинов, и чувствую — вот она, околопредельная точка эпичности. Однако… один неверный шаг и смерть. Усталость — тоже самое.

Так что Удальцов покамест тусовался внизу. Ситуация на волосок от смерти располагает ко всепрощению, так что сейчас у него есть шанс объясниться, а может даже заново подружиться с Карякиным.

Вот как-то так…

Атмосфера на стоянке царила очень специфическая. Рёв бабуинов и скрежет когтей о дерево давит на мозги, гремят взрывы, Шампурелла почём зря орёт на лучников, но в целом… спокойно ведь. И безопасно. Хочется сказать «штатно», но нет.

Как будто мы угодили в глаз бури. Это был не бой, это действительно было стихийное бедствие.

Да, расслабиться внутри стен хоть убей не получится и вдобавок нечего делать, но тем даже прикольней. На нервяках, гоблины начали подбадривать друг друга кто во что горазд. В развесёлую дискотеку это не выльется, понятное дело, но внутри сразу же стало уютно. По-домашнему как-то.

Удачно всё-таки жизнь свела меня с Опездолами.

Сами того не зная, Мендель с Голубицким подготовили город к осаде. Если бы во время путешествия в Столицу я бросил стоянку на управление Жабыча с Додей, было бы сделано ничего, а так…

Всё, что ни делается, всё к лучшему.

— Если так дальше пойдёт, то здесь когда-нибудь нефтяное месторождение будет, — сказал я, оглядывая окрестности стоянки.

— Если так дальше пойдёт, Харон, то из-за трупов уровень поверхности скоро достигнет высоты частокола, и тогда нам конец.

— Паникёрша ты, Вадимия.

Мендель аж очки с себя сорвал, уставился на меня и обиженно засопел.

— Не-не-не! — тут мне пришлось объясняться, тем самым расписываясь в неудачности шутки: — Это я тебя не из-за чулок Вадимией назвал, типа ты баба. Это я дочку сэра Додерика вспомнил. В честь тебя назвали. Серьёзно! Потом сам у него спросишь…

ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! — очередной взрыв и следом, — Вз! — на нашу башенку портировалась Шампурелла.

— Владыка! — крикнула радостная гоблинша. — Владыка, смотри! — и указала на север.

А там, в са-а-а-а-амой-самой дали горизонт внезапно оказался чист. Хоть и неузнаваем, — раньше там было по-болотному зелено и приятно, теперь же десятки тысяч бабуиньих ног подняли ил и превратили пейзаж в грязно-коричневое месиво. Но всё равно.

— Отбились, Владыка!

— Отбились, — буркнул я и посмотрел на часы.

Чего бурчу? Пока и сам не понимаю, но сейчас всё это быстренько отрефлексирую. Казалось бы, да? «Нормально делай — нормально будет», — этими словами прошита сама ткань мироздания. Вот мы и отбились, потому что нормально подготовились и ни разу нигде не накосячили.

Но!

Во-первых, меня поражает сама формулировка «нигде не накосячили». Она странная, и как будто бы не имеет никакого отношения к моей биографии.

Во-вторых, у меня не сходится калькуляция. Не то, чтобы я тысячу раз переживал бабуинью осаду в крохотной болотной крепости, — признаться, со мной такое впервые, — но масштабных побоищ на своём веку повидал. И на мой взгляд битва, лейтмотивом которой было «огромное число противников», не может закончиться за три с небольшим часа. Даже учитывая взрывы Доди. Даже учитывая одичалость противника. Слишком быстро! Солнце только-только к закату начало клониться, а я всерьёз рассчитывал как минимум на сутки боя.

В-третьих, меня теперь не покидает чувство недосказанности. Всё прошло не только слишком быстро, но и слишком просто. Градус опасности рос, рос, рос, а потом вдруг… пшик и сдулся. Драма дряблая, как старушечий локоток. А я тем временем уже всерьёз настроился хоть чутка попревозмогать.

— И что, хочешь сказать они заканчиваются? — переспросил я Шамурскую.

— Ну да!

— Что, прямо вот все?

— Ну… да, — кажется, до нас с гоблиншей одновременно начало доходить что к чему.

— Твою м-м-м-мать, — игнорируя лестницу, я спрыгнул с башни вниз.