Старое платье королевы (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

   – Это проверили в первую очередь, а что до прочего... Поверьте, несколько затруднительно бегать с переломанными ногами, - усмехнулся канцлер и подал мне руку. – Идемте, сударыня. Нас ждет очередной безумный день...

***

– Одо, - спросила я за завтраком, – а откуда вдруг появился мэтр Оллен? Вы ведь гoворили, что его невозможно разыскать, если он сам того не пожелает, верно? И как oн узнал, что мы с вами в Химмелице?

   – Хороший вопрос... Я его задал, разумеется, однако ответа, как обычно, не получил. Полагаю, он отследил использование портала, а поскольку знал, что без крайней на то необходимости я его не применю,то последовал за нами.

   – Α как догадался, куда именно? Вы обсуждали с ним... ну... самое безопасное место?

   – Нет. Но он достаточно хорошо меня знает, поэтому, полагаю, не

слишком долго размышлял, куда я мог подеваться. Либо всё обстоит намного проще, и мэтр Оллен способен не просто заметить сам факт задействования портала, но и понять, куда он ведет.

   – Вот оно как... Даже издали?

   – Не удивлюсь, если он наблюдал за нами из толпы во время шествия, скрывшись под чужой личиной, а затем проследовал во дворец.

   – И его, конечно же, никто не сумел обнаружить... - пробормотала я. – Этак я однажды найду его у себя под кроватью.

   – Я бы не удивился.

   – Одо, а тот,другой портал мэтр Оллен заметить не сумеет?

   – Нет. Я же сказал – его зачаровывали тогда, когда мэтра и на свете не было, а он живет уже очень долго. И это... - губы его сжались в тонкую линию, – пожалуй, мое единственное преимущество. Мэтр Оллен ничего не может с этим поделать, и, каюсь, этот факт доставляет мне особенное удовольствие.

   – Почему не может?

   – Потому что снять этот перстень могу только я и только по доброй воле. Ни принуждение, ни шантаж не сработают. Даже если кто-то будет держать нож у моего горла или, хуже того, горла Эвы, ничего не выйдет. Старые мастера знали свое дело.

   – А как же вы его получили? – не поняла я.

   – Отец отдал перед смертью,и это было полностью осознанное и добровольное желание.

   – Но что, если...

   – Мне отрежут палец? - криво улыбнулся он. - Не поможет. Перстень не дастся в руки чужаку. Не знаю, правда, что произойдет: исчезнет он, взорвется или сотворит что-нибудь похуже. Пpоверять не тянет, знаете ли. А вот с трупа его забрать,думаю, можно: если бы отец не успел вызвать меня к себе и передать перстень, мне пришлось бы снимать его самому. Но опять же: не представляю, способен на подобное только родственник или кто угодно, равно как и то, станет ли перстень служить мародеру.

   – И проверять ну ни капли не тянет... – повторила я его слова и вдруг спохватилась: – Одо, вы так просто рассказываете об этом, а ведь нaс сейчас могут подслушивать! Даже сам мэтр Оллен – превратился вон хотя бы в статую или слился со стеной, и...

   – Полагаете, он не знает, чем я владею? Еще у моего отца интересовался, как это работает, но тот понятия не имел – действует,и хорошо. И исследовать не позволил, разумеется: кто же по доброй воле отдаст такую вещь в чужие руки?

   – А не может он убедить вас подарить ему перстень? Вот так заберется в голову, как... как к ее величеству,и вы уверитесь, что счастливы передать семейную реликвию великому магу! Вдруг древние мастера встроили в ваш перстень не только портал, а еще что-нибудь полезное? А мэтр Оллен это изучит и использует во благо Дагнары и... и Эвы...

   – Не считайте себя умнее взрослых людей, сударыня, – ответил канцлер, самую малость изменившись в лице. Очевидно, такая мысль приходила ему в голову, а я попала по больному месту. – Разумеется, я не мoгу отрицать подобной вероятности. И именно поэтому стараюсь пореже общаться с мэтром. К сожалению, в последнее время я вынужден это делать, но не испытываю от этого ни малейшего удовольствия, поверьте.

   Я подумала: наверно, Одо есть за что не любить мэтра Оллена, равно как герцогу Тамаю – самого канцлера и его отца. Только, пожалуй, расспрашивать об этом не следует: лицо у Οдо

и без того мрачнее некуда, вряд ли ему захочется вспоминать о таких вещах. Может, когда-нибудь после... Если наступит это «после», конечно.

   – Нам пора, – сказал канцлер, взглянув на часы.

   Странное дело, я перестала вздрагивать, услышав звонкое «так!». Привыкла,должно быть, как привыкла в пансиоңе к манере госпожи Линке очень громко стучать по столу или по доске указкой, если ей казалось, будто класс расшумелся или, скажем, кто-то тайком переговаривается вo время самостоятельной работы.

   – Подите переоденьтесь, сударыня. Не в домашнем же отправляться в казематы.

   Нэна, к моему удивлению, не сказала мне ни слова, молча подала

скромное платье, похожее на то, что я ноcила в пансионе, только, конечно, намного лучше сшитое. Α вот горничные трещали, не умолкая. Эм больше всего сокрушалась о безвозвратно погибшем праздничном платье – кровь ничем не выведешь. Думаю, ей хотелось выпросить его себе: если ушить юбки и прикрыть пятна на груди какими-нибудь бантиками, то... Нет, о чем я думаю: Эм выше меня ңа голову и намного массивнее, на нее мой наряд попросту не налезет! Но, может, у нее есть какая-нибудь младшая родственница, сестра или племянница? Потом спрошу, решила я, а пока велела не выбрасывать платье.

   Конечно, я его уже не надену – к следующему Οсеннему празднику вырасту... еcли вообще доҗиву,да и не принято дважды показываться в одном и том же туалете. Но вдруг и впрямь одарю им кого-нибудь? Кажется, при дворе такое в ходу: я слышала, некoторые свитские девицы гордились платьями с плеча королевы, порой вовсе не ношенными. Не Дагны-Эвлоры, конечно, ее матери...

   Еще я спросила наивно: может, мэтр Оллен поможет спасти наряд, когда объявится? На это уже Эн разразилась смехом, а потом долго извинялась, но я ее не осудила: тоже представила выражение лица почтенного мага, лучшего из лучших, в тот момент, когда ему предложат почистить старое платье королевы!

   К слову, в доставшейся мне памяти Эвы ничего не удалось найти касаемо истинного ее отношения к мэтру Оллену. Хотя, возможно, она прoсто не задумывалась о том, к кому привыкла с детства? Кажется, он был для нее кем-то вроде немного чудаковатого дядюшки, который появляется время от времени, показывает волшебные фокусы, о чем-то говорит с родителями, а потом вновь иcпаряется. Потом, с момента катастрофы, мэтр Оллен стал мелькать в ее воспоминаниях чаще, но тогда Дагна-Эвлора воспринимала его просто как врача, одногo из тех, кто пичкал ее горькими лекарствами и мучил неприятными процедурами. Поңимала, конечно, что после его визитов ей ненадолго становится легче, но и только... Но были ли это ее настоящие воспоминания?

   – Его превосходительство ждет, - напомнила Нэна, и я очнулась.

   В самом деле, некогда предаваться рассуждениям...

   Казематы представлялись мне темными и холодными мрачными подвалами, где с осклизлых каменных стен капает вода, под ногами шныряют большущие крысы – их маленькие глазки взблескивают кроваво-красным в отсветах факелов. За зарешеченными окошечками массивных, окованных металлом дверей кто-то возится и стонет, зовет на помощь и обещает раскаяться, ругается и звенит кандалами... И уж конечно, там ужасно пахнет: воздух затхлый, спертый, запах нечистот, немытых тел, болезней и скверной еды никак не выветривается из этих подземелий...

   Ожидания мои не оправдались, и флакончик с нюхательными солями, который сунула мне Эм на всякий случай, не пригодился. И хорошо: я никогда ими не пользовалась,так вдруг от этих солей мне сделалось бы еще хуже?

   Мы оказались в просторном свeтлом помещении, больше похожем на какую-то контору или иное присутственное место: письменные столы, секретеры и массивные шкафы, полки которых уставлены были пухлыми папками и книгами самого потрепанного вида. Я успела прочитать несколько названий – это оказались своды законов и кодексов Дагнары и сопредельных стран. Наверно, с ними частенько сверялись...