Вестник (СИ) - "Greyser"

— И чего ты вдруг разозлилась? Свою кличку «Либерна» не любишь?

— Какая разница? Тебя не должно это волновать.

— Серьезные какие. Так ты расскажешь, как тут оказалась или дальше будешь недотрожить?

— Докун умер не зря. Теперь.

— Убийца убийц, значит?

— Прежде чем обмудок был пробит бесчисленным количеством арматур, торчащих из бетона, он успел поделиться некоторыми деталями об своём оружии.

— Шестёрка что-то знала про Дестралир?

— Почти. Она навела на более крупную шишку. Болезненные пытки раскололи и её.

— Тянет же нас быть детективами.

— Меч похитили. Страж Митеры, слышал о таком?

— Агась.

— Посетила Архангельск. Новости трубили о нашумевшем нападении на бар. Название германское.

— Гроссен Ваген.

— Затем меня привлёк подрыв питающей станции пограничного пункта. А затем, Пактум был виной. Я же хотела найти тех, кто встречался со зверюгой.

— Он же вроде только на один город действует.

— Вопрос, скорее, о километрах, но, видимо, мне просто везло плестись за вами. Ну?

— Что ну?

— Где Дестралир?

— Ах да. Этого следовало ожидать. Его больше нет.

— Что?!

— Стража пришлось убить, — Нимбри напомнила о себе.

— А ты кто? Тоже Вестник?

— Нет. Это Нимбри. Из-за неё зверя пришлось убить.

— Человек?

— Свидетель, — девушка взглянула на Роджера:

— Меня взяли с собой, чтобы ангелы не смогли напасть на ваш след.

— Это плохо! - стиснула зубы Вестница:

— С ним у нас поднялись бы шансы.

— Но они и так у нас есть, — успокаивающе приобнял её парень:

— Лучше давай я тебя с остальными познакомлю. Нимбри ты уже знаешь. Дурьер пытается от твоего приветствия оклематься.

Бартос сидел у стенки, претерпевая головную боль. Услышав своё имя, тот заговорил на русском:

— Хороший удар, сучка.

— Спасьибо, а у тьебя классноуе падиение, — ответила ему прибывшая и заметила удивлённые взгляды:

— Что? Я хорашо готовилась к поездке.

· — Я проверю.

· — Переборщил, что ли?

Глава 27

— Что? Я-я не знаю, — Вестница задремала в поездке и, будучи во сне, бормотала себе под нос:

— Теб… Мен… Не… У… Ить…

Мари начала натужно стонать. Руки, сложенные в замок, распутались. Девушка была свёрнута клубком, поэтому её ладони были очень близко к низу штанин. Мышцы на пальцах вздрагивали и, словно тащили кисти вниз. Стон походил на вой от боли.

— Эй, ты чего? — очнулась Нимбри и качнула Вестницу за плечо.

Спящая не остановилась.

Разбуженная взялась за неё. Кожа ощутила жар. Нимбри трясла со всей мочи.

— Да очнись же! Как там тебя… А, Мари!

Девушка пришла в себя.

— Фух, с добрым утром. Или ночью, не знаю.

— Что-то случилось, пока я спала?

— Ну да. Ты спала. Вот что случилось.

— М?

— Ты разговаривала во сне.

— Да? О чем же?

— На тебя напали, наверное. Воспоминания?

— Может просто дурные мысли. Дай-ка я кое-что посмотрю.

Вестница облокотилась на стенку вагона и замерла на вид со створы.

— Не думала, что увижу французский пролив с такой точки.

Свет луны бликовал, деля водную гладь на черную и белую сторону.

— И что же ты хотела увидеть?

— Время.

— Я не вижу там часов.

— Мне они и не нужны.

— Как так?

— Подойди.

Нимбри стала прямо за Вестницей.

— Что ты видишь вон там? — девушка указала пальцем на отдалённый берег, проглядывающийся за водой.

— Ничего, вроде… Погоди.

Лунный блеск озарил маленький каменный шпиль вдалеке.

— Башенка?

— Это Пост Дувра. Памятник, один из трёх. Он нам нужен.

— Как?

— Пост указывает на север. Мизинец с большим образуют прямой угол в центр запястья, с безымянным — тридцать, со средним — сорок пять и с указательным все шестьдесят градусов. Считаем угол между башней и Луной.

Девушка сделала всё, что произнесла.

— Где-то восемьдесят, но азимут у неё будет 280. Солнце смещается на пятнадцать градусов каждый час. Поделим и получим…

— 18 с половиной. Плюс-минус.

— Отлично. Надо прибавить один, то есть 19 с половиной. Теперь, глазом делим наши «часы» на двенадцать долей и считаем количество светлых. Где-то пять. Складываем. 24 с половиной. Больше, чем часов в сутках, поэтому вычитаем 24 и вуаля, сейчас пол первого.

— Я поняла, наверное. Но лучше если ты мне в следующий раз покажешь.

— Да ладно тебе. У нас тут не лекция по астрономии. Да и знаешь, я на препода не сильно похожа.

— Нет, что ты. Это просто я, наверное, в очередной раз блеснула своей глупостью.

— Двум пессимистам проблему грустью не решить. Так что, подруга, если не возражаешь, давай сменим тему.

— Подруга?

Интонация Нимбри источала несвойственное ликование.

— Ну, я никогда не против найти новых друзей. А то как бы я Роджера встретила?

— Значит что, теперь мы делимся интересами?

— Ха! Брось, нам не по пять лет.

— Ты права, просто у меня мало опыта в дружбе.

— Я играю более по-взрослому.

— А?

— Мне нравится скреплять дружеские отношения. Скреплять их раскрытием тайн.

— В смысле?

— Я расскажу тебе свой секрет, а ты мне свой.

— Ты так со всеми делаешь?

— Когда выпадает возможность. Что думаешь, подружка?

— Даже не знаю…

— Ну, я не настаиваю. Как-никак, сейчас не до этого. А я столько хотела тебе рассказать…

— Ладно-ладно, уговорила.

Блеск зубов Мари подчеркнул её ухмылку.

— Хорошо. У меня никогда не было… Не было парня, в общем.

Глаза девушки разглядели в Вестнице что-то странное, даже не на первый взгляд. Вся так называемая крутость, которой Мари окружала себя, как крепостными стенами, на миг рухнула. За нею со стеснением сочилось всё, что выдавало бы в откровеннице маленького ребёнка. Нимбри прониклась и умилилась такому поведению.

— Воу, — подыграла ей она:

— Хрупкому человеку такое не дастся… Т-то есть, ты очень сильна, раз столько времени боролась с одиночеством в одиночку.

— Это не так уж сложно. Хотя, если честно, я показывала свою слабость, причем не так давно.

— Как?

— Влюблялась.

— Да?! И в кого же?

— А сейчас разве не твоя очередь?

— Ой, прости. Да… Даже не знаю, может… Ладно. Я… Я никогда не имела друзей.

— И всё? Слушай, старые раны люди ворошить любят, бессмертные существа — не меньше, ваша же родня, но забей ты на это. Я витаю в облаках, до сих пор не понимая зачем, но это мои бредни. А твои уже решены.

— Думаешь?

— Конечно, подружка. Мой пластырь на твою душу уже закрепился.

— Спасибо.

— Пожалуйста, только знаешь…

— Что?

— Давай поднимем ставки. Я хотела развлечься в эту ночь. Я расскажу тебе самое сокровенное.

— Оу, а что же взамен?

— Ты поделишься таким же.

— Н-но у меня нет такого.

— Да брось. Не может быть, чтобы у тебя не было давно забытой пьянки, где ты подралась или воровала по приколу. Или, может, даже хуже.

— А если… Тебе не понравится?

— Шутишь, что ли? Конечно, мне понравится. Тайны — мой кофеин.

— Ты любишь кофе?

— Ага.

Девушка наполнилась доверием. Возможно, она нашла себе идеального товарища.

— Давай, Мари, я слушаю.

Вместо, скорее всего, короткого факта, в уши Нимбри полилась целая история. Можно было предположить, что опирается она на воспоминания из далёкого прошлого, однако даже эти ожидания были подорваны.

— У меня друг е… Был. Так трудно даже сейчас осознать его потерю. Прости за такие слова, может, ты их даже не поймешь. В общем, к сожалению, смерть любит меня навестить. Правда, это как об стенку крупой, вот только ошмётки потом… Задевают моё окружение. Грустно? Конечно. Отвратительно? И не только. Проблема другая. Ненависть и желание поквитаться. Как хорошо людям, у которых нет того, кто виновен в потери. Им не надо мстить. А мой случай… Другой. Его отняли или, проще сказать, убили недавно. Ждать «охлаждения» мне не хотелось.