Маг теневой империи (СИ) - Сокол Артем

Ирма с командой пронеслись по Центральному рынку, оставляя стопки брошюр на прилавках, в корзинах с овощами, даже в карманах зазевавшихся купцов.

— Эй, что это?! — крикнул торговец рыбой, вытаскивая из-под прилавка пачку бумаг.

Но мы уже растворились в толпе.

К полудню весь город говорил об одном.

Реакция властей

В кабинете градоначальника царил хаос.

— Сожгите все экземпляры! — орал чиновник, швыряя в камин брошюру. — Немедленно!

— Бесполезно, ваша светлость, — капитан стражи мрачно смотрел на дымящиеся страницы. — Их уже переписывают от руки. В трущобах дети распевают стишки из глав про коррупцию.

— Тогда арестуйте каждого, у кого найдут эту… эту крамолу!

Капитан медленно покачал головой:

— Это значит арестовать половину города.

Народный гнев

К вечеру у здания гильдии ткачей собралась толпа.

— Верните наши деньги! — кричал паренёк лет пятнадцати, размахивая брошюрой.

— Долой воров! — подхватила старуха-прачка.

Стража попыталась разогнать митинг, но…

Они не ожидали, что в них полетят камни.

Тайное собрание

Мы собрались на старом чердаке над кожевенной мастерской.

— Это только начало, — сказал я, разглядывая донесения от наших агентов. — Сегодня бунтовали ткачи. Завтра поднимутся кузнецы.

Молот хрипло рассмеялся:

— А потом и моя очередь настанет.

Кот, сидевший на окне, вдруг насторожился:

— Алекс… Ты слышал?

Тишина.

А потом — звон разбитого стекла где-то внизу.

— Нас нашли, — прошептала Ирма, хватая арбалет.

Я подошёл к окну. Внизу, в переулке, уже маячили чёрные плащи тайной стражи.

— Выход через крышу, — приказал я. — По плану "Феникс".

Гризмо уже поджигал кучу документов в углу.

— А типография?

— Уже пустует. — Я взломал потайную дверь на чердаке. — Мы печатаем в новом месте.

На следующее утро город проснулся другим.

На стенах домов красовались свежие надписи: "Сопротивление живёт" и символ крепко сжатый кулак.

В тавернах шептались о том, что "они" были везде — в толпе, среди стражи, даже в домах аристократов.

А в кабинете градоначальника лежала новая брошюра. На этот раз — с именами чиновников, причастных к коррупции.

На титульном листе красовался кулак, а под ним всего две строчки:

"Мы видим всё. Мы помним всё."

Гроза только начиналась.

Я стоял на крыше кожевенной мастерской, холодный ветер бил в лицо, смешиваясь с запахом гари и криками, доносящимися с улиц. Внизу, в переулке, черные плащи Тайной стражи метались, как тени, но их движения были хаотичными — они потеряли наш след.

— Алекс, — прошептал Гризмо, прижимаясь к трубе. — Они не одни.

Я кивнул. В темноте мелькали другие фигуры — не стражи, а те, кого мы назвали "молчаливыми". Наши люди, затерянные в толпе, наблюдатели, которые никогда не поднимут оружие, но всегда передадут весть. Один из них, мальчишка-разносчик, сделал едва заметный жест: "Гильдия кузнецов готова".

— Пора, — сказал я, отступая к краю крыши.

Мы прыгнули на соседний дом, затем ещё на один, пока не скрылись в лабиринте переулков. Город жил своей ночной жизнью, не подозревая, что под его кожей уже пульсирует новый ритм.

Типография № 2

Новое место было ещё более неприметным — подвал под харчевней "Три селёдки", где даже крысы не задерживались надолго. Здесь пахло рыбой, дешёвым пивом и свежей типографской краской.

Молот уже ждал нас, его лицо освещалось тусклым светом магического фонаря.

— Всё готово, — он указал на стопки бумаг. — Второй тираж. Дополненный.

Я взял верхний лист. На этот раз список имён был длиннее, а факты — ещё грязнее. Письма, украденные из кабинета градоначальника, отчёты о взятках, даже личные заметки о "ненужных подмастерьях".

— Им это не понравится, — пробормотал кот, прыгая на бочку с краской.

— Именно поэтому мы это делаем, — я развернул карту. — Сегодня — кузнецы. Завтра — портные. Послезавтра…

— Послезавтра они начнут вешать людей на площадях, — резко сказал Гаррет. — Ты это понимаешь, да?

Тишина. Все знали, что он прав. Но это был путь без возврата.

— Они не решатся, — я посмотрел на каждого из них. — Так как с каждой верёвкой в их руках будет расти гнев тех, кто остался. И однажды его уже нельзя будет остановить.

Утро перемен

На следующий день город проснулся под гул толпы. На этот раз бунтовали кузнецы — огромные, закопчённые мужчины с молотами в руках. Они шли к зданию гильдии, неся на плечах чучело "мастера" Генриха, сшитое из украденных тканей.

Стража пыталась остановить их, но…

— Они не стреляют, — прошептал Лорен, наблюдая с крыши.

— Потому что среди стражников тоже есть наши, — ухмыльнулся я.

И тогда случилось неожиданное. Один из стражников — молодой парень с бледным лицом — опустил арбалет и шагнул вперёд.

— Я тоже из трущоб! — крикнул он. — Хватит!

Это была искра.

За ним последовал второй. Третий.

А потом гильдия кузнецов взорвалась. Не от огня, а от удара огромного тарана, который сами же подмастерья тащили через всю площадь.

— Вот и начало, — пробормотал кот.

Я не ответил. Вместо этого достал смартфон и отправил сообщение:

"Фаза два. Запускайте Правосудие."

Где-то в городе, в тайных типографиях, начали печатать новые листовки. На этот раз — с инструкциями. Как организовать забастовку. Как защищаться от стражников. Как побеждать.

Революция больше не была искрой.

Она стала пламенем.

И я знал — скоро оно охватит всю империю.

Дождь стучал по крыше старого склада, заглушая наши голоса. Мы обсуждали последние удары по гильдиям — кузнецы уже поднялись, ткачи бунтовали, а в порту рабочие отказывались грузить корабли без справедливой платы. Гризмо разложил перед нами карту, утыканную красными булавками.

— Ещё неделя, и весь город будет наш, — сказал он, потирая ладонь.

— Если Тайная стража не перехватит курьеров, — пробормотал кот, свернувшись у огня.

Я собирался ответить, когда дверь с грохотом распахнулась.

Молот стоял на пороге, его мощная фигура шаталась. Рукав его рубахи был пропитан кровью, а лицо — бледное, с перекошенной от боли гримасой.

— Предатель… — хрипел он, спотыкаясь внутрь.

Мы замерли.

Он сделал шаг, потом ещё один, и вдруг его колени подкосились. Я бросился вперёд, подхватывая его, но он был тяжёлым, как мешок с камнями, и мы вместе рухнули на пол.

— Кто?! — я схватил его за плечи, чувствуя, как кровь просачивается сквозь ткань. — Кто тебя предал?!

Молот задыхался. Его глаза, обычно такие яростные, теперь были мутными, но он из последних сил сжал мою руку.

— Он… с нами… — прошептал он, и кровь выступила у него на губах.

— Назови имя! — Гризмо присел рядом, тряся его.

Молот судорожно вздохнул. Его губы дрогнули.

И тогда он произнёс одно имя.

Тишина.

Я почувствовал, как ледяная волна прокатилась по спине.

Потому что это имя…

Было одним из нас.

Гризмо резко поднял голову, его глаза метнулись к двери.

Кот ощетинился.

А я всё ещё сжимал руку Молота, но она уже была безжизненной.

Где-то в темноте за окном раздался скрип — будто кто-то отступил на шаг, услышав своё имя. И теперь знал, что мы знаем.

Глава 32. Указ Императора

Я разжал пальцы, и рука Молота безжизненно упала на пол. Кровь растекалась по деревянным доскам, образуя тёмное, почти чёрное пятно. В ушах гудело, будто кто-то ударил в колокол прямо у меня в голове.

Имя.

Он произнёс всего одно имя.

"Табол."

Не громко. Не с ненавистью. Просто констатация факта, как будто он и сам не мог поверить до последнего момента.

Гризмо резко вскочил, выхватывая артефактный пистолет. Кот прыгнул на бочку, шерсть дыбом.