Культ пустоши - Свон Таня

Я – жрец Пустоши, богини смерти и всего потустороннего. Мои силы схожи со способностями некромантов, и основной урон от атакующих заклятий связан с разложением плоти и расщеплением самой жизни.

Был ли смысл атаковать подобным заклинанием исчадие, которое и так по сути своей близко к умертвию? А против умертвий у таких, как я, есть отдельные чары упокоения.

Чудище готовилось прыгнуть, когда чары ударили его в грудь. Они въелись в кожу, покрытую язвами, и впитались в тело исчадия. То зашипело, задергалось, а потом пеплом осыпалось на пол.

Но не успела я обрадоваться легкой победе, как заметила разлом – зияющее свечение в пространстве, из недр которого уже показалась облезлая голова нового исчадия.

И как я сразу его не увидела?! Отвлеклась на чудовище, а теперь рисковала встретиться еще с одним!

– Лирида, закройте разлом! Скорее! – крикнул Мор из безопасной части кабинета.

Честно, внутри свербело от желания высказать, что закрывать бы ничего не пришлось, если бы не профессор Мор! Я была уверена, что разломы и исчадия, с которыми сражались и мои сокурсники, дело рук преподавателя!

Что это за проверка такая жестокая?!

– Не подсказывайте, Люциус, – шикнула на Мора Эттери.

Я сосредоточилась на разломе и медленно выдохнула.

Итак, о разломах я знаю несколько вещей.

Первая – они возникают под воздействием избыточной энергии. Вторая – магов в наше время ценят, ведь только мы способны эти бреши закрывать. И обязаны это делать регулярно, иначе рискуем нарваться на проблемы с законом, штрафы и даже лишение магии. Третья – не все разломы маг может закрыть в одиночку. Часто требуется целая группа чародеев. Но сейчас…

Сейчас передо мной был крошечный разлом – разрез в воздухе не длиннее моей руки. А меня от других людей отделяли магические стены.

Я справлюсь. И плевать, что делаю это впервые.

Избыточной энергии нужно дать сосуд. И я могла им стать.

– Помоги мне, Пустошь, – взмолилась я своей богине и протянула руку к разлому. Не касалась его, но все равно чувствовала исходящую силу.

Мысленно попыталась притянуть ее, но получалось слабо. Разлом не рос, но и не уменьшался. А исчадие в нем становилось все ближе.

«Закрытие брешей – это как рыбалка, – вспомнилась мне одна из лекций на последнем курсе. – Вы не можете поймать рыбку на пустой крючок. Дайте что-то бреши, чтобы она отдала часть своей энергии вам».

Я сорвала с пояса хрустальный кинжал и полоснула по ладони. Кровь усиливает любую магию, а некротическую – тем более. Однако использовать это слишком часто не выйдет. Побочный эффект в виде истощения – штука неприятная. А если пренебречь предупреждениями собственного тела и продолжить кормить силу кровью, можно и вовсе погибнуть.

Умирать сегодня от этого крошечного разлома я не планировала. Однако сполна вкусила «прелести» магии крови, помноженные на отдачу за закрытие разлома.

Брешь мне подчинилась и стала быстро затягиваться. Ее энергия перетекала в меня, но она была ядом.

Потусторонняя мощь разломов не уживется в человеческом теле, но несколько ослабеет в нем. С каждым годом избыток энергии становится все меньше. Но пока этого недостаточно, чтобы окончательно победить скверну.

Однажды мы сумеем закрыть все разломы и развеем всю магию, что его рождает. Может быть…

Но теперь я на собственной шкуре ощутила, как тяжело в одиночку справиться даже с крошечной аномалией пространства.

Едва брешь исчезла, магическая стена позади меня пропала. Однако встретить этот момент с победной улыбкой не вышло. Сил не хватало даже на то, чтобы стоять.

Я рухнула на колени и, тяжело дыша, сгорбилась. Все звуки стали какими-то приглушенными: грохот, который поднял Антуан, сражаясь со своим исчадием; сдержанные аплодисменты и похвалы от Мора.

Но один звук все же смог развеять мое оглушение.

Нотт пронзительно кричала:

– Я не могу! Не получается!

Нотт делала пассы руками, пытаясь сформировать сгусток чар, но все безуспешно. Она слишком нервничала, исчадие нападало и не давало Нотт сконцентрироваться. А когда это получалось, ее ладони начинали излучать теплое свечение.

– Целебные чары? – Я подалась ближе к стене, что все еще отделяла меня от Нотт, и крикнула: – Что ты делаешь?! Атакуй, а не лечи его!

– Я пытаюсь! – Нотт явно теряла последние крупицы самообладания.

Лекарка по профилю – она совсем не привыкла, что ее магия может ранить. Но это так. Даже целители способны задавать своей силе разрушительную траекторию.

Исцеление может обратиться разъедающим ядом, близким к той силе, что используют некроманты. Но Нотт об этом будто забыла.

– Нотт! – кинулся к сестре Гаат.

Он уже разобрался со своим чудищем и каким-то чудом очень быстро закрыл разлом. Я даже не поняла, как он это сделал! Заметила только, как Гаат кинул в сторону бреши что-то маленькое, похожее на металлический шар.

Самодельный артефакт?

– Остановите это! – прорычал Гаат, глядя на Мора.

Мы все обернулись на профессора. Но тот как сидел на краешке стола, так и не пошевелился.

– Делаете вид, что не слышите?! – взбесился Гаат. Он едва не кричал от отчаяния. Снова попытался пересечь стену, чтобы помочь сестре, но магия ужалила болью.

Тогда вперед бросился Антуан. Он вскинул свой огромный двуручный меч и замахнулся… А в следующий миг отлетел в стену кабинета, отброшенный магией.

– Мор-р, – процедила Эттери. – Заканчивай! Ясно, что девчонка не справилась!

– Я так не думаю, – с раздражающей ленцой отозвался профессор.

Тем временем Нотт пыталась не погибнуть, заточенная уже не с одним, а с двумя исчадиями. Второе вырвалось из разлома, который разросся из небольшой трещинки в зияющую рану.

Гаат громко ругался, Антуан пытался прийти в себя после того, как волна силы отшвырнула его. Эттери злилась, но не вмешивалась. А Мор… Он просто смотрел, как Нотт безрезультатно пытается сделать хоть что-то.

– Пустошь на мою голову! – процедила я.

Стоять в стороне больше не могла. Сил после испытания почти не осталось, но я должна сделать хоть что-то! Хотя бы попытаться!

Так. Думать нужно живо.

Если стены – дело рук Мора, я тоже могу на них воздействовать. Вмешиваться в чужую магию всегда сложно, но если чары имеют сходные узлы силы в заклинаниях, на них можно надавить. Что я и попыталась сделать.

Приблизилась к стене, вытянула руки, которые уже дрожали от перенапряжения. Попыталась нащупать знакомый холодок некромагии. Ее особенность заключается в том, что она тянет силы из окружающего пространства. Часть берет от своего колдуна, но большую часть – из пространства и точки приложения.

Может, потому Нотт и не справляется?

– Лирида, отойдите от стены! – крикнула Эттери. – Вы можете пострадать!

– А моя сестра? Она не страдает?! – пробасил Гаат, перетягивая внимания профессора на себя.

А я тем временем нашла узелки заклинания. Почти зацепилась за них своими силами, чтобы пустить по стене трещины…

Как вдруг за стеной что-то громко бухнуло.

Я испуганно отскочила, растеряв концентрацию. Кабинет накрыло тишиной. Мы все смотрели, как быстро тают стены вокруг Нотт, которая все-таки справилась с заданием и теперь тяжело дышала.

Нотт вся была в какой-то темной слизи. Та стекала по ее блузке, обляпала юбку. Из-за этой мерзкой жижи даже было не разобрать цвет волос девушки. Если бы я не знала, что пучок у Нотт огненно-рыжий, то в жизни бы не угадала.

Ни разлома, ни чудищ больше не было. Нотт разобралась с ними. Видимо, перенаправила-таки исцеление в обратную его форму и теперь сама не верила, что получилось. Это читалось на ее лице.

Голубые глаза Нотт были широко распахнуты. Она шокированно смотрела в одну точку на полу и тяжело дышала. Даже не шевелилась, пока к ней не подбежал брат. Он заключил Нотт в крепкие объятия, начал гладить сестру по липким от слизи волосам.

И только тогда та дала волю чувствам и разрыдалась.