Знаменье Метели (СИ) - Ворон Игорь

— Теперь велю, иди, — отмахнулся Транкрат.

— Благодарю, ваше сиятельство, — прогудел алхимик, уже развернувшись чтобы уйти.

На нем лежало приготовление горючей смеси из древесной смолы и желчевой кислоты, которую выпаривали из ядовитых бронзовых камней. Из-за сильной ядовитости и едкости кислоты, работающие с ней умирали через месяц другой. Алхимики держались дольше — до полугода. Ринцетан же служил у герцога уже второй год, при этом кровью не харкал, хоть и лицом был бледен. Все волосы на теле, за исключением седой бороды у него росли какие-то синее, однако с делом он справлялся, и герцог был им доволен — его смоляные бомбы вспыхивали разом, горели так жарко, что даже камень слоился.

Перекрывая нетерпеливый стук трапеций, по далекой цели ударил онагр. Валинстр проследил полет тридцатифунтовой бомбы. Она раскололась посредине цепочки шедших в подкрепление строителям солдат. Около десятка вспыхнули факелами, остальные бросились бежать обратно, подгоняемые хлесткими щелчками легких катапульт.

Вскоре люди факелы попадали, и пламя пошло на убыль — смешанная со смолой кислота прогорала достаточно быстро.

— Неопытные, — прокомментировал поведение погибших герцог. Те из рабочих, кто прожил на строительстве уступов хоть бы пару часов, умели укрываться от бомб, и зачастую у них это получалось.

— Все трапеции — на центральный уступ! — рявкнул Валинстр, заметив, что и там рабочие команды отвлеклись и забыли об опасности. Через минуту катапульты ударили по центральному уступу.

Прямо на глазах у Мары два только что отстроенных уступа были обстреляны смоляными бомбами, и в них сгорело несколько рабочих. Потери, конечно, небольшие, но всего с начала похода она потеряла чуть менее тысячи бойцов.

Хоть Мара и понимала, зачем Восемь сделали так, что здесь нельзя было пользоваться магией, все же в некоторые моменты ей очень хотелось просто завернуть в узел весь замок вместе со всеми находящимися в нем людьми. Без магии, которая уже много веков предоставляла ей чудовищное могущество, она чувствовала себя так, будто ей отрезали руки.

Закрыв глаза, она зашептала что-то неразборчивое, воздух вокруг нее подернулся туманной магической пеленой, в ней, будто в вязкой грязи, неохотно и с трудом поползли жиденькие полупрозрачные рунические символы темно-фиолетового цвета. Бледно мерцая, будто готовясь вот-вот погаснуть, они сложились в длинную извилистую цепочку вокруг нее, и по чуть более громкой команде хлынули вперед слившейся в одно целое волной. Она, как и ожидалось, не пролетев и двух ярдов рассеялась в воздухе и исчезла без следа.

Магесса разочарованно вздохнула. В другом месте по крепости вдарило бы так, что ее осколки разлетелись бы по всем Песчаным равнинам.

Обстрелы то затихали, то возобновлялись, строительные команды продолжали терять людей, однако продвижение уступов не останавливалось. Работа проходила в таком темпе, что зашибленных булыжниками никто не оттаскивал — они лежали повсюду, словно кучи тряпья, а им на смену приходили новые — людей пока хватало.

Вместе с тем условия работы все усложнялись — уже нельзя было пробежать всю дистанцию разом. Рабочие прикрывались щитами, которыми их теперь приходилось снабжать, и отдыхали, собираясь с духом, по нескольку раз, прежде чем преодолеть положенные пятьдесят ярдов.

К вечеру, когда алеющий диск солнца катился по холодному склону небес за горизонт, теряя остатки тепла, уступы, один за другим, принялись вставать на отметке в сто ярдов от стен замка. Мара была довольна. Ее главные полководцы и младшие офицеры тоже радовались, поскольку завтрашний день обещал быть решающим.

— Ну вот, осталось совсем немного. С герцога снимем шкуру живьем, а остальных — на съедение волкам. Еще никто не раздражал меня так, как эти… — Она небрежно махнула рукой в сторону замка. — Охрану уступов на ночь придется усилить. Нельзя допустить, чтобы во время ночной вылазки они все разрушили.

— Слушаюсь, госпожа.

— Я надеялась на более легкую победу, но старый лис Валинстр смешал все карты. Он чертовски искушен в военном деле. Будь на моем месте Гнев, возможно он даже отпустил бы его.

— Завтра мы закончим здесь и двинемся дальше, госпожа, — заверил ее Кнерон.

На долину опустилась ночь, но в лагере никто спал. Все понимали — завтра будет штурм, и схватка обернется кровавой. Защитники замка уже неоднократно доказали, что они хитры, умелы, и готовы умереть под этими стенами.

Панцирники точили секиры и смазывали доспехи, ведя неспешную беседу. Им не придется много воевать во время штурма. Завтра основная задача будет лежать на плечах спешенных всадников и легкой пехоты. Со своими устрашающими боевыми топорами и тяжелыми доспехами лезть на тридцатиярдовые стены, цепляясь за них крюками — безумие.

Если кому и удастся не сверзиться с огромной высоты, сломав шею, на верху их будет ожидать теплый прием. Проворные защитники в легких доспехах скоро утыкают панцирника мечами, метя в прорехи на тяжелой броне. Конечно, если кому-то из них и удастся удачно добраться до верха и благополучно достать секиру из-за спины, приготовившись к бою, этот воин соберет кровавую жатву со стен, но слишком велик был риск.

А вот всадники вели себя посуетливее. Смазывали кольчуги, прятали под одеждой кинжалы, проверяли, свободно ли ходят мечи в ножнах. Никто не знал, останется ли он жив после завтрашнего штурма, и сегодня каждому хотелось излить душу, выговориться.

Не то Каменные Жала. Стрелки готовили в обозе стрелы, тщательно обрезая оперение при свете факелов, потом нашептывали что-то над наконечниками. Они тут же покрывались какими-то письменами и начинали легонько искриться. Многие сваливали огромную пробивную силу посланных ими стрел на их собственную тяжесть и мощность луков. Однако истинная причина крылась скорее в некой древней магии, которую каждый из них познавал самостоятельно, месяцами живя в холодных пещерах.

Солдаты готовили крючья тройники с длинными узловатыми кожаными канатами. С их помощью они могли довольно быстро взбираться на любые стены.

Готовились к новому дню и в замке. Выметали ярусы, по которым предстояло бегать, смазывали детали метательных орудий, примеряли новые доспехи — от их крепости завтра зависело многое.

Неркнат Валинстр, средний сын герцога, проверял баллисты. Он прикладывался к каждой из них и делал замечания, которые выслушивали следовавшие за ним двое мастеров. Все его указания выполнялись беспрекословно, ведь он был не только сыном герцога, но и непревзойденным стрелком из гигантских арбалетов.

Словно ночные призраки, в страшноватых стальных масках ходили по ярусам гвардейцы — искусные стрелки из легких кавалерийских арбалетов. Завтра в этих шлемах и тяжелой броне им предстояло дать отпор Каменным Жалам. Стальные наборные перчатки защищали их руки, двойная кольчуга — шею, бедра и живот. Учитывая способности гномьих стрелков, в шлемах нельзя было оставлять даже смотровых щелей, поэтому целиться приходилось сквозь частую сетку.

Во дворе стучали молотки, плотники готовили длинные желоба — еще одно не знакомое Маре оружие. Другие мастера проверяли колеса болтушек, которым назавтра предстояло много работы.

Пока велись все эти приготовления, герцог Валинстр сидел в своей спальне, мучительно раздумывая, стоять ли в замке до последнего, или уйти по галереям прямо сейчас, с сыновьями и приближенными, оставив на стенах одну только гвардию.

Ему казалось, он уже решил этот вопрос для себя, но каким бы ни был тираном, свою семью герцог безмерно любил. Вышло так, что в отличие от его отца, он не успел передать весь свой полководческий талант сыновьям, и те пока были неготовы самостоятельно вести военные действия против противников, подобных этим.

Шанс на успешное противодействие неприятелю еще оставался, Валинстр уже знал, как уничтожить укрывавшихся в уступах стрелков. Стоит отразить одну атаку, и гномы встанут перед выбором: повторить штурм, или убраться восвояси, сохранив остатки армии. Герцог не видел ни одной причины для них терять здесь войска, и был уверен, что одного отбитого штурма будет достаточно.