Знаменье Метели (СИ) - Ворон Игорь

«Значит, остаюсь, — решил герцог. — Честь имперского главнокомандующего Западными армиями заставляет меня стоять до последнего, хоть всех моих подчиненных возможно уже перебили. А в случае неудачи, что ж, сыновей жалко, но пусть лучше они встретят смерть здесь с гордо поднятой головой, чем потом подохнут от голода или огня в какой-нибудь норе, спасаясь от врага. Остаюсь».

Даже в темноте строители не прекращали работу возле уступов. Оттуда доносился стук камней, которые заготавливали для завтрашнего дня — чтобы поставить укрепления у самого рва оставалось сделать последний бросок.

Одна из трапеций выстрелила смоляной бомбой, яркое пламя осветило стены уступа, однако рядом никого не оказалось. Наученные опытом прошлой ночи, когда гвардейцы подстрелили нескольких из их товарищей, рабочие и носа не высовывали из укрепления.

Утро началось кровавой зарей — солнце с трудом пробивало себе путь сквозь плотные облака. Но вот ветер унес их куда-то на юг, небо поголубело, густой липкий туман начал рассеиваться, затаившись лишь в крепостном рву.

Еще до рассвета строительные команды выдвинулись к уступам, сменив ночную охрану. Рабочие оставались под защитой каменных сооружений, затем по сигналу повыскакивали из укрытий и помчались туда, где предстояло соорудить последние уступы.

Торопливо захлопали трапеции, булыжники запрыгали по отсыревшей за ночь земле. Где-то вскрикнула первая жертва, ухнул от удара щит вахмистра. Пристрелявшись к новой дистанции, трапеции ударили смоляными бомбами — полыхнуло яркое пламя, по земле с криком покатились обреченные.

Мара уже почти привыкла к виду этих живых факелов, мечущихся в поисках несуществующего спасения, однако сегодня ей казалось, что они кричат как-то особенно пронзительно. И это при том, что за свою довольно долгую жизнь она успела повидать вещи куда более жестокие и страшные. Сказывалось волнение, не иначе. Только она понимала, зачем именно бодается с герцогом. Даже Кнерон пока не был посвящен в это.

К полудню, как бы не отбивались защитники замка, уступы прочно встали на позиции в сто ярдов. После того, как их стены были расширены, к ним потянулись команды Каменных Жал, которые с дистанции в сто ярдов уже могли прицельно поражать отдельных людей на стенах замка.

Перемещение стрелков не осталось без внимания трапеции, и по ним тут же был выпущен град дробленого камня. Большинство стрелков успели скрыться за каменной стеной, успешно избежав скачущих по земле осколков. Несколько из них все же оказались менее удачливы и вскоре затихли на траве, окрасившейся в красный цвет.

Вскоре по дымным траекториям смоляных бомб Каменные Жала определили примерное расположение трапеций и начали стрелять в ответ. Тяжелые стрелы с багрово тлеющими наконечниками одна за одной посрывались с мощных луков и попадали на головы прислуги катапульт. В случае, когда стрела попадала в цель, на миг лицо убитого озаряла синяя вспышка рун, а затем все краски тонули в крови. Благодаря этому, хоть в целом и не слишком эффективному обстрелу, ритм работы метательных машин сбился, и строители получили долгожданную передышку.

Мара довольно хмыкнула, наблюдая с холма за взаимным обстрелом. Кхаро тоже не отставал и посылал копьеподобные стрелы весьма точно, хоть определить расположение людей за зубцами крепостной стены не представлялось возможным.

Однако радоваться наступившему затишью пришлось недолго, в промежутках между зубцами появились люди. Со склона холма, где стояли Мара и двое бездействующих полководцев, плохо было видно подробности, однако солнечные блики на полированной броне говорили о том, что появившиеся люди в тяжелых латах.

— Сожри их демоны Ксива! — Сплюнул Кхаро, накладывая очередную стрелу на плетенную из тугих оленьих жил тетиву. — Альвдис и все ее прихвостни! Кавалерийские арбалеты! Клянусь владыкой Солнечного Света и моими шрамами, они невероятно хороши, в том, что делают. Крондар! Следи, чтобы ребята лишний раз не высовывались! Взял дугу, поправил на ветер, и бей! Нечего по полчаса целиться!

Появление гвардейцев и правда оказалось очень кстати для защитников замка, поначалу Каменным Жалам пришлось нелегко, арбалетчики вновь замедлили продвижение работников, стреляя им по ногам. Но после команды Кхаро дело пошло на лад, лучники начали высовываться из укрытий только на короткий миг выстрела. Теперь мишени были куда заметнее и бить по гвардейцам не составляло труда, однако их тяжелая броня неплохо защищала от выстрелов.

При попадании в голову тяжелой стрелой, они на время выходили из строя, но вскоре вновь вставали и продолжали обстрел. Со временем Каменные Жала наловчились бить в уязвимое место — на животе. Одна стрела пробивала дыру в двойной кольчуге, защищающей эту область, а вторая, пущенная тут же, прошивала гвардейца навылет.

Но и те не отставали, наловчившись нырять за зубцы после первой же стрелы, а затем переодевали целый доспех, в то время, как пробитый наспех латали мастера-кузнецы.

Каленые болты изредка все же настигали свои цели, и тогда без проблем сокрушали ребра и черепа. Вскоре по новой команде Кхаро лучники прекратили обстрел и укрылись за стенами уступов.

За короткий промежуток времени между линией готовых уступов и рубежом только начатых скопилось много раненных, которые стонали и молили о помощи, силясь выдернуть из ног арбалетные болты. Некоторые из них пытались ползти к своим, но их гвардейцы не трогали — каленые болты были дороги.

Чтобы продолжить строительство, солдатам пришлось воспользоваться неподъемными башенными щитами. Такой способ был очень медленным, но надежным. Вахмистры старались выстроить из щитов сплошную стену, чтобы прикрыть мастеров-каменщиков. Одновременно с этим Каменные Жала возобновили обстрел, только теперь они были куда осторожнее. Кхаро время от времени покрикивал на них, применяя самые витиеватые и красочные выражения, способные сделать честь самому красноречивому богохульнику на всем западе.

Тем временем на стене вслед за онаграми прекратили стрельбу и трапеции, так как их цель уходила в «мертвую зону». Арбалетчики, однако, стрелять продолжали, и потери строительных команд росли. Стоило где-то образовать небольшой бреши, как туда тут же впивался болт. Гвардейцы стреляли очень быстро и споро, так как помимо неплохого таланта к каждому из них прилагалось несколько помощников, проворно подававших им заряженные арбалеты.

Вскоре в дело вступил Неркнат Валинстр. Тяжелые болты баллист не могли пробить башенные щиты вахмистров, однако были в состоянии повалить их. Договорившись с арбалетчиками, Неркнат начал действовать с ними за одно. Метким выстрелом из баллисты он вышибал кого-нибудь из вахмистров, и гвардейцы своими арбалетами приканчивали главных участников строительства — мастеров-каменщиков. Вскоре на строительстве новых уступов образовалась заминка, требовалось что-то предпринять, иначе меткие гвардейцы могли расстрелять всех каменщиков.

— Тащите еще щиты! Все, что есть! — Мара с трудом контролировала свой гнев, и солдаты старались обходить ее за лигу.

— Щитов больше нет, госпожа. Мы не знали, что понадобится столько… — промямлил возчик.

— Сколачивайте доски и стройте заграждения! Любой мусор! Все, что есть! — прошипела магесса. Гном тут же удалился, торопясь исполнить приказание.

Воспользовавшись паузой, сменились команды Каменных Жал. Растягивать час за часом настолько тугие луки было нелегко даже им с их дьявольской выносливостью. Приход новой и уход старой смены стрелков не остался без внимания наводчиков катапульт и баллист. В них полетели ядра, дробленный камень и смоляные бомбы, почти всегда находившие достаточное количество жертв.

Затем пришла очередь тех, кто пытался доставить к уступам готовые щиты и доски. Солдаты порой успевали разбежаться при виде летящих смоляных бомб, но брошенные ими щиты сгорали, и все приходилось начинать сначала. Это была странная битва, однако от нее зависело многое.

— Нельзя бездействовать! — Мара рвала и метала, с трудом удерживая руку от желания выхватить родовой клинок.