Ловушка для серого мага (СИ) - Коротаева Ольга

- Потому что только ты знаешь, что конкретно нужно исправить, - тяжело вздохнул тот. - А теперь мы с тобой - одинокие мишени для маров. От тебя уже отреклась вся семья, только Котарина все еще пытается верить в твою невиновность. Я же с самого начала встал на твою сторону. И теперь такой же изгой, как и ты.

Я закрыл глаза. Ничего непонятно. И самое приятное, что мне не нужно ничего этого понимать. Это не моя жизнь, не мои проблемы. Изгои... Подумаешь! Богатеи поделить чего-то не могут. Да что вы знаете об изгнании? Когда понятия не имеешь, где ты будешь спать и будешь ли сегодня что-нибудь есть.

Карл говорил, я не слушал. Все это неважно, я уже засыпаю. И проснусь Сергеем, в своем нормальном обличье, без наворотов, пантов и дорогих пальто. И без Мерцаны...

Шекшема 9сент.07г.

Выпей, весс. Тебе станет лучше... Меццо-сопрано. Сладкий золотистый туман. Он щекочет ноздри, ласкает теплом кожу щёк. Маленький мальчик идёт по залитой солнцем полянке. Впереди его ждёт приключение. На душе радость и предвкушение, в руке гибкий прутик. Высокие ели приветливо машут зелёными лапами, мелкие птахи призывно щебечут в густых зарослях кустов. И вот оно. Огромное дерево с мощным стволом, кажется, обнимает ветвями половину леса.

Её дерево. И маленькая девочка с чёрными глазами дикого зверька. Она ждёт.

         - Шайри! - зову.

         Девочка бежит со всех ног, бросается на шею. Не устоял, повалился на спину. Боль в затылке. Ударился о корень. Отталкиваю девчонку, она плачет...

         - Шайри, - произносят губы.

         Как трудно говорить. Может, удар был сильнее, чем показалось мне? Трогаю затылок. Мокро. Это кровь? Удивлённо рассматриваю свою ладонь в красных пятнах. Нужно бежать обратно, дядя поможет. Он всегда помогает.

         - Карл, - в горле хрипит чужой голос.

         Открываю глаза и тут же сощуриваюсь от солнечного света. Сквозь ресницы наблюдаю, как мерно покачиваются ветки, мерцают жухлыми оттенками редкие листья. И на их фоне кусочки чистого неба кажутся ослепительно-голубыми.

         Я лежу. Затылок пульсирует болью. Но тот мальчик из сна уже далеко в прошлом. Так далеко, что кажется, что это совсем другая жизнь. Чистая и беззаботная. Как же мне хотелось вернуться туда, спрятаться ото всех, всего и, прежде всего, от самого себя. Такого, каким я стал.

         И вот я здесь. Лежу перед её деревом, как раньше. Как в детстве. И точно знаю, что никто не станет меня здесь искать. Никто. Ибо только Карлу я рассказал о девочке и её дереве. А дядя не выдаст.

         Вздыхаю запах сырой опавшей листвы. Осень. Странно. Сухая трава колет шею, спину неприятно холодит земля. Надо подняться, не хочется подхватить обыкновенную простуду. Я здесь никогда не был осенью. Да и зимой, и весной. Родители отправляли меня к дяде только летом. Когда тепло и гулять по лесу было моим самым любимым, хоть и единственным, развлечением.

         Поднимаюсь. Ноги дрожат. Снова валюсь на землю, упираясь обеими руками, пытаюсь удержаться хотя бы на коленях. С интересом рассматриваю руки. И снова мне кажется, что они не мои. Как тогда, в больнице. Но сейчас-то я помню, кто я.

         Замираю, затаив дыхание. Я помню. Всё. И даже то, что хотелось бы забыть. Но от себя не убежать. Бесполезно. Боль в груди. Ноющая, противная. То ли начинающаяся простуда, то ли скулит от безысходности моя разодранная душа. Всё бесполезно. Всё напрасно. Я столько лет убегал от себя, я столько времени потратил на то, чтобы стать кем-то другим. Стать достойным. И внешне был таким. Настолько правдоподобно, что и сам поверил в это.

         И всё перечеркнул один день. Тот летний день. Когда я поддался чувствам, когда я предал самого себя. Почему я не умер?

          Я зарычал, впившись руками в волосы. Пальцы непривычно скользнули по короткому ёршику. Странно, не помню, чтобы я так стригся. Опять память играет со мной. Почему я сейчас помню всю свою жизнь, но не помню ничего после зимнего посещения развалюхи Мерцаны? Куда пропали месяцы... или годы?

         Испуганно огляделся. Что-то здесь не так. Трудно понять, что. Ведь я знаю это место только летним, зеленым и цветущим.

         Сел на землю, протёр глаза и еще раз внимательно огляделся. Вот оно что! Дерево!

         Древо духа овады должно быть мёртвым, а оно выглядит вполне себе здоровым, остатки листьев на почти голых ветках, толстая кора без следов гари. Но тем днём мары срубили его вершину и подожгли основание.

         Спина похолодела. Как такое возможно? Я же видел всё своими глазами. Оно рухнуло в траву. Сердце колотится, как пойманная птаха. Не может быть, так не бывает. Только если мне всё это не мерещится.

         Сглотнув комок в горле, поднимаюсь на ноги. Колени еще дрожат, но на этот раз я устоял. Медленно, шаг за шагом, приближаюсь к лесному гиганту. Дерево не тает в воздухе, не исчезает в тумане. Ничего из придуманных мною вариантов.

         Тишина. Лишь едва слышное щебетание птиц вдалеке, да всхлипывание грязи у меня под ногами. Протягиваю дрожащую руку, пальцы нервно касаются жёсткой поверхности дерева. Отдергиваю руку, прижав кисть к груди. Судорожный вздох, и я снова уже более решительно упираюсь ладонью в кору.

         Оно настоящее. Живое дерево Шайри. Я не знаю, как такое возможно, но оно снова живое! Это... это же всё меняет! Из горла вырывается странный, совсем не мой смех. Возможно, это из-за воодушевления, охватившего меня в этот момент.

         Всё снова, как раньше! Уж не знаю как, но всё исправилось само собой! Ух, какое облегчение, я ничего не испортил. Конечно, события того летнего дня не улетучились вмиг из моей памяти, но они перестали медленно истязать моё сердце.

         Я сейчас готов поверить в добрую детскую сказочку о неком могущественном чародее, который всегда готов прийти на помощь и вернуть всё так, как было, лишь погрозив пальчиком заигравшемуся юному волшебнику.

         И зачем-то погрозил дереву. Сразу по поверхности коры пошли круги, как по воде. Через миг всё исчезло. Померещилось? Собравшись с духом, я ещё раз погрозил дереву. Круги вернулись, но стали ещё заметнее и крупнее.

         Не померещилось. Медленно выдыхаю, собираясь с мыслями. Когда-то давно Шайри говорила мне про пальцы. Для маров каждый палец означает область магии. Как вода течёт по системе подземных рек, так и жива течёт по подобной системе течений в теле. И каждый её выход на поверхность закономерен.

         Указательный палец - это знание. А ещё власть. И, если поверия маров точны, я повелеваю дереву овады указательным пальцем. Но я же не мар. Ладно, это легко проверить. В памяти возник образ Али-Бабы. Что ж, в каждой сказке есть доля сказки, как любит говорить Карл. Указываю пальцем примерно в середину кругов и произношу:

         - Откройся!

         Дерево послушно раскрылось, словно это обычные раздвижные двери, украшенные толстой корой. Внутри я разглядел небольшую тёмную пещерку. Собравшись с духом, шагнул внутрь. Отверстие тут же сомкнулось, но меня это не испугало. Возникло странное ощущение, что я наконец-то дома.

         Когда глаза привыкли к полумраку, я увидел посередине нечто вроде очага из камней, на котором лежала огромная книга. Сверху, словно из несуществующего отверстия, лился мягкий свет. И казалось, что книга  и сама светится.

         Как завороженный, шагаю к ней. Из-под ноги с неприятным дребезжанием вылетает задетая мной железная кружка. Вздрагиваю от неожиданности. Это кружка Шайри. Значит, она здесь и живёт. Внутри дерева, а не в каком-нибудь гнезде, как я всё время шутил.

         Улыбаясь воспоминаниям, подхожу к книге. Страницы старые, пожелтевшие от времени, с замусоленными краями, как если бы книгой пользовались ежедневно лет так сто. Но при всём этом, сами страницы... пусты. Ни буковки, ни рисунка, ни закорючки. Ничего.

          Я растерянно полистал страницы, но так ничего и не нашёл. Впрочем, сама книга меня интересовала мало. А вот хозяйка этой маленькой пещерки всё больше. Если дерево живое, где же сама Шайри?