На Закате (СИ) - Шульженок Павел

— Как мило… — мрачно заключил Аполлос, и смахнув пыль с накидки, все-таки приложился к святому месту.

На инквизиторском дворе, куда Аполлос вернулся, осмотрев храм, его уже ждала готовая повозка. Кучер сидел за вожжами, рядом, заложив руки за спину, прохаживался Кастор.

— Ну и где тебя носит? — спросил Комиссар с изрядным раздражением.

— Я их церковь осмотрел… Она практически заброшена. — ответил Аполлос. — Мы куда-то выезжаем?

— Не мы, а ты. — покачал головой Кастор и подозвал Аполлоса ближе. — Сейчас же отправляешься в Армьен, и выписываешь сюда бойцов. Если сегодня не успеешь, спокойно ночуешь там, и приводишь бойцов завтра.

— А… Как же вы? Вам же может угрожать опасность.

— Ты полагаешь, что сможешь её предотвратить? — рассмеялся Кастор и впервые по-дружески, потряс Аполлоса за плечо. — Не волнуйся. Будем надеяться, что я не вырежу всю эту деревню к твоему возвращению.

Секундант потупил голову, понимая, что в своем состоянии действительно является скорее обузой, чем поддержкой. И вероятнее всего, Кастор просто стремился обезопасить его, удаляя из Вокьюра.

— Сколько бойцов нам нужно?

— Центурию приводить не нужно, хватит и контуберния. Один вид легионеров уже остудит многие горячие головы.

— Господь пусть благословит вас, брат Кастор.

В течение десяти минут Аполлос приготовился к поездке и отбыл из Вокьюра.

Дом сельского главы располагался не так далеко, буквально на том же уровне, что и инквизиторский двор. Стоило только пересечь центральную улицу и немного обогнуть холм, как на краю села, рядом с лесом, открывался взору добротный длинный дом. Впрочем, длинна его была не столь заметна их-за высокой крыши вогнутой по центру, и стремящейся к небу двумя рогами-коньками. Это и был дом Паллонов, выстроенный здесь еще прадедом Гувера, и с тех пор собирающий лучших мужей Вокьюра на пиры и тризны.

Когда солнце зашло за Срединные Горы, запалив небо закатным огнем, а тени в Вокьюре загустели, сливаясь вместе и превращаясь понемногу в настоящие вечерние сумерки, у входа в Дом Паллонов зажглись два стоящих факела, возвещающих о том, что пир начинается.

Кастор пришел чуть позже, в сопровождении Леона, парня с охотничьей стрижкой, который представлял Гувера поначалу. Как и голова, Леон, резко переменился по отношению к комиссару, держался с ним почтительно и даже доброжелательно.

Комиссар взял с собой увесистую сумку, о содержимом которой провожатый не преминул поинтересоваться. Инквизитор вполне искренне ему ответил:

— Ничего необычного. Немного доброго вина и хорошо запеченная курица.

— Но… Вы же идете на пир… Там будет достаточно и еды и питья. — удивился Леон. — Более чем достаточно.

— В этом всё и дело. Я хочу быть уверенным, что не наемся лишнего. — усмехнулся Кастор.

Вестерец только пожал плечами, потому что слов инквизитора не понял.

Внутри Дома, в пиршественной зале, занимающей три его четверти, уже был накрыт длинный стол, и горело столько факелов, что было светло если не как днем, то как в кругу яркого костра. На столе стояли доски с колбасами, горшки с густым ароматным варевом, снопы острой и пряной зелени, головки сыра, сложенные вместе краюхи хлеба, и конечно, большие бадьи налитые доверху темно-янтарным питьем. К бадьям прилагались черпаки, пока что еще сухие, ждущие своего часа.

По стенам в зале висели во множестве лосиные и оленьи рога, клыки гигантских вепрей, а пониже — медвежьи шкуры невероятных размеров. Лавки вдоль стола и трон во главе его были застелены шкурами волков.

Всего в зале находилось человек тридцать. Все суровые бородатые вестерцы в одеждах, свойственных охотникам, составленных из кожи и шкур. Большинство сидело, кто-то стоял, но никто еще не прикасался к угощению. Гувер восседал на троне, облокотившись как бы в томлении, и что-то обсуждая с одним из гостей.

Когда вошел Кастор все разговоры стихли, и сельский голова даже поднялся с трона:

— А вот и наши дорогие гости! Отцы инквизиторы, мой дом рад вашему приходу! Милости…

Увидев, что Кастор пришел один, Паллон несколько осекся, но продолжил приглашать комиссара.

— Давайте, Ваше Преподобие! Место рядом со мной, как раз для вас. Вот здесь.

Когда Кастор занял свое место по правую руку от Гувера, голова подал знак, и ему подали внушительных размеров рог, окованный медью, наполненный до края хмельным питьем. Приняв его двумя руками Паллон мощно, наполняя зал своим голосом, заговорил:

— Мужи Вокьюра, добрые охотники, достойные правнуки! Милостью Творца сегодня мывстречаем в нашем зале знаменитого служителя Церкви. Кто в Вестере не слышал о Касторе Барроуморе? Пламенный Меч Альдена, Огонь выжигающий скверну, Гончая Бога, — и это всё о нём. Я понятия не имею, чем наше мирное село могло привлечь внимание Его Преподобия, но… Раз так случилось, встретим нашего гостя так, как и подобает!!

Паллон приподнял рог и отпил из него три больших глотка. Кастор в это время посмотрел на лица вокьюрцев, которые на речь Паллона ответили мрачным молчанием. Кто-то был угрюм, кто-то словно напуган, в целом же было очевидно, что визиту Барроумора не был рад вообще никто. Инквизитор, заметив это, только усмехнулся. Приняв тяжелый рог у Гувера, Кастор тоже взял слово:

— Мужи Вокьюра! Для меня большая честь и ответственность прийти сюда, и, по милости Божией, послужить вам. И я здесь именно для этого. Долгое время никто не защищал и не оберегал вас от зла и скверны должным образом, но я обещаю вам. Уже завтра ваша жизнь станет светлее и чище, уже завтра Господь явит вам свою милость. За вас, и ваше будущее благочестие.

Обмакнув губы в холодное горькое питье, Кастор не сделал глотка и передал рог следующему. Рядом с ним сидел огромный чернобородый вестерец с темным меховым плащем на плечах. Глядя на инквизитора едва ли не с ненавистью, он перенял рог и, не произнося ни слова, так же отпил положенный глоток.

— Ну ладно, начинаем наш пир! — весело, совершенно игнорируя настроение, царящее в зале, провозгласил Гувер, и все присутствующие внезапно ответили восторженными возгласами. Когда все уселись и потянулись к питью и снеди, Паллон отдал приказ, что бы несли кабана.

Два молодых парня внесли в зал большой деревянный поднос, на котором, обложенная зеленью, лежала на брюхе безголовая туша кабана. Очевидно, что при жизни зверь был могуч и прекрасен: его гладкое обжаренное тело до сих пор красовалось суровым рельефом мышц, которые все сделались вкусной сочной пищей.

— Вот красавец. — улыбнулся Гувер, встречая главное блюдо вечера. Поднос установили прямо перед ним, и голова поднялся с трона, доставая из-за пояса гигантских размеров охотничий нож. Это была традиция, бытовавшая с незапамятных времён: старший в роду, или в доме, всякий, кто возглавлял собрание, первым отрезал себе лучший кусок мяса. В Вокьюре до сих пор ничего не изменилось. Паллон немного присмотрелся, ткнул пару раз ножом кабана в бедро, и определившись, ловко выкроил оттуда хороший кусок мяса, еще парящий, но бледноватый внутри.

— Пожалуй лучшая часть нашего кабана. — придержав кусок с помощью вилки, голова положил его прямо на тарелку Кастора.

— Узнаю старый добрый Вестер. — ответил Кастор, замечая, как плохо прожарено мясо этой дикой лесной свиньи. Уже почти во всей Империи, тем более в Альдене, было известно, насколько такая кухня может быть небезопасна, но вестерцы, кажется, продолжали жить в тех временах, когда человек едва выковал бронзу. Впрочем, есть это угощение было не обязательно, не стоило лишь отказываться.

Второй кусок мяса Гувер положил себе, и после этого кабана отправили вдоль по столу, что бы каждый мог себе отрезать свою долю.

— А что насчет брата Тибольда? Вы его не пригласили на сегодняшний пир? — поинтересовался Кастор, едва Паллон сел на место и, хлебнув пива из ковша, принялся за еду.

— Ну видите ли… Зал рассчитан только на несколько десятков мужей, лучших мужей Вокьюра. Мы не можем собрать всех желающих.