Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн

Спустя мгновение начали распахиваться двери, а затем раздались изумленные возгласы. Некоторые жители деревни упали на колени и начали читать благодарственные молитвы, а другие плакали и обнимали друг друга. Воздух пульсировал от источаемых ими радости и облегчения… ведь теперь они смогут пережить зиму.

Мы проявили великодушие, поделившись с ними найденным сокровищем. Но то тепло, что сейчас поселилось в моем сердце, показалось мне более ценным. Я проглотила комок в горле. Капитан Вэньчжи остановился рядом со мной. Украдкой покосившись на него, я увидела, что на обычно бесстрастном лице сияет улыбка, а в черных глазах отражается золотистое сияние солнца, всходящего над горизонтом и знаменующего новый рассвет.

Глава 16

Из моего окна открывался вид не на серебристые пруды и цветущие сады, а на стены дворца. Но зато эту небольшую комнату я получила за свои заслуги, а не по чьей-то милости. По ночам, когда беспокойные мысли прогоняли сон, я выбиралась на крышу, где смотрела на звезды над головой и любовалась сверкающими огнями простирающейся внизу империи. Порой так и засыпала на холодных нефритовых плитках, потому что серебристое сияние луны действовало на меня успокаивающе. Оно напоминало мне свет фонарей, которые в детстве озаряли мою комнату, пока я лежала в своей кровати из древесины османтуса.

Все, что мне хотелось сделать, добравшись до своей комнаты после сражения с Сянлю, — это смыть кровь и пот. Бальзам капитана Вэньчжи заканчивался, и, когда я погрузилась в теплую воду, руки заныли. Стиснув зубы, я старательно оттерла кожу мочалкой. А затем надела белый нижний костюм и легла на кровать, надеясь отдохнуть до прихода целителя.

Но меня сморил сон. Как только мои глаза вновь открылись, янтарное солнце уже спускалось к горизонту. Я села и вытянула руки в ожидании боли, но этого не произошло. Ни покалывания, ни следов от ожогов. Наверное, целитель приходил ко мне, пока я спала.

— Хорошо отдохнула?

Я никак не ожидала услышать этот голос и, не знай его так же хорошо, как собственный, решила бы, что мне показалось. Я медленно повернулась к принцу, чувствуя, как учащается сердцебиение.

Ливей так спокойно сидел за столом, словно мы виделись еще вчера, а не несколько месяцев назад. Будто наши последние слова друг другу не были пропитаны болью и сожалением. Его серый халат стягивала цепочка из ониксовых звеньев, а длинные волосы удерживал серебряный колпачок. Ливей почти не изменился, только лицо немного осунулось и глаза стали темнее, чем раньше, — или, возможно, в них потускнел свет.

Я постаралась сохранить безразличное выражение, хотя внутри… внутри извивались и переплетались противоречивые эмоции. Поднявшись с кровати, я медленно согнулась в чопорном поклоне.

— Ты не обязана это делать, — сказал он с напряженными нотками в голосе.

— Мне и не пришлось бы, если бы ты не явился сюда незваным. — Я посильнее стянула края нижней рубашки. — Вряд ли кто-то сочтет это уместным, Ливей. Я не одета. Вдобавок это солдатские казармы, и тебе… тебе здесь не место.

Осознав, что он не собирается уходить, я подошла к шкафу и вытащила то, что первым попалось под руку, — зеленый халат, в который быстро просунула руки, и обвязала пояс вокруг талии. Не желая сидеть рядом с принцем за столом, я вновь опустилась на кровать.

— Зачем вы пришли, Ваше Высочество?

— Минуту назад ты звала меня Ливей, — заметил он.

— Мне не следовало так делать, — сказала я. — Вы — наследный принц. А я — всего лишь воин. Так что я должна обращаться к вам «Ваше Высочество».

Его тонкие пальцы обхватили чашку на столе.

— Я узнал, что ты вернулась. И захотел увидеть тебя, убедиться, что ты цела и невредима. — Он нахмурился. — Твои раны оказались серьезными. Почему ты не исцелилась сразу?

— Этот навык так и не поддался мне. К тому же капитан Вэньчжи сказал, что яд змея должен вывести врач.

Я старательно отводила взгляд, потому что стоило посмотреть на Ливея, как стена, которую я так старательно возводила вокруг сердца, начинала трескаться, и боль, скрытая за ней, оживала вновь.

— Полагаю, мне следует тебя поздравить, — прочистив горло, сказал принц. — Я слышал, что ты убила Сянлю, выпустив две стрелы разом.

Он выглядел довольным. Скорее, даже гордым.

— В этом не только моя заслуга. Если бы не остальные воины, я бы не выбралась из той пещеры живой, — уверенно заявила я.

Лицо принца побледнело, но я не позволила себе принимать близко к сердцу его беспокойство.

— Благодарю вас за визит, Ваше Высочество, но мне бы хотелось отдохнуть. Прошу, покиньте мою комнату.

Я указала на дверь, а затем склонилась в коротком поклоне, чтобы хоть немного скрасить свою грубость. Но он не встал. И не произнес ни слова. Он оскорбился? Домоправителя хватил бы удар от подобной непочтительности, но тут меня осенило, что Ливей мог видеть мои раны, только если…

— Вы исцелили меня?

— Да.

Я встретилась с его пристальным взглядом. И мой предательский разум тут же подкинул образ, как Ливей сидит у моей постели, водя ладонями по моим рукам и исцеляя меня своей энергией.

— Я не просила об этом. Но благодарна вам за помощь.

— Не стоит, — ответил он. — У тебя все хорошо?

Я вспомнила, сколько бессонных ночей прошло с тех пор, как я покинула его, как горе терзало сердце. Как слезы текли по щекам, пока не оставалось сил плакать. Но я не собиралась откровенничать с ним и натянула на лицо улыбку.

— Да, — нагло соврала я. — Я очень много тренируюсь. А капитан Вэньчжи — суровый наставник.

Челюсти принца сжались, а в голосе появились непривычные резкие нотки.

— Да, капитан Вэньчжи очень внимателен к тебе. Меня только одно интересует: почему он тратит столько времени и усилий на одного новобранца?

Я едва не вскипела от намека. Если он продиктован ревностью, то как у Ливея вообще язык повернулся?

— Зачем вы пришли? — повторила я свой вопрос, но чуть более строгим голосом.

Ливей сжал лежавшую на столе руку в кулак.

— Мне не следовало приходить. И я старался держаться подальше. Но когда узнал, что ты отправилась в Царство смертных, начал беспокоиться, вдруг с тобой может что-нибудь случиться. Вдруг ты не вернешься.

Его признание прорвало мою тщательно выстроенную защиту. И в груди вновь возникла тщетная тоска о том, что мы потеряли. Слабость, которую я ненавидела. Конечно, легко было откликнуться на терзавшую меня боль и броситься в его объятия, как мне не раз снилось. Но он обручился с другой, а я не собиралась соглашаться на жалкие крохи.

Так что я рассмеялась, решив вновь нацепить броню из безразличия и язвительности.

— Неужели ты такого невысокого мнения о моих способностях?

Он решительно посмотрел на меня.

— Синъинь, твои нападки несправедливы. Ты же знаешь, как высоко я тебя ценю.

— Видимо, недостаточно высоко. И не тебе говорить о несправедливости, Ливей. — Как только его имя сорвалось с губ, глаза принца вновь заблестели, и я тут же отругала себя. — Ты сделал свой выбор в день своего рождения, когда обручился с другой. А я вполне ясно обозначила свой, когда уходила. Поэтому с твоей стороны нечестно приходить ко мне, ведь ты должен понимать, как твое появление влияет на меня.

Мне следовало остановиться на этом, но негодование одержало верх над разумом.

— Ты сказал, что любишь меня. А потом разбил мне сердце. И даже не потрудился сообщить об этом в лицо. По-твоему, это справедливо? — Слова переполняла горечь, но какое же я почувствовала облегчение, произнеся их вслух.

— Нет, — хрипло ответил он. — И у тебя есть полное право презирать меня. Но я хочу, чтобы ты знала: если бы мне предоставили выбор, моей невестой стала бы ты.

Он провел рукой по волосам, как делал всегда, когда расстраивался. Вот бы я не знала его так хорошо, вот бы он не вызывал у меня столько чувств!

— Я хотел рассказать тебе обо всем лично. И изначально никто не собирался объявлять о помолвке во время торжества. Но мама убедила отца, что так будет лучше.