Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген

Торкель подошёл к здоровяку и деловито спросил:

- Ну и какого хера?

Хаген уловил насмешливые и сочувственные взгляды, обращённые на Волчонка. Подобрался, предчувствуя драку. Двое новичков против целой стаи? Что же, так всегда бывает! С этими подраться незазорно, это хоть не рабы! Чем скорее, тем лучше.

Бритоголовый лениво открыл один глаз:

- Это моё место. Бери любое другое.

- Мне это место по нраву, - возразил Торкель. И добавил, - и я не стану выслушивать советы от бродяги вида жалкого и ничтожного. Что это у тебя за причёска? Кто надоумил тебя носить соплю на голове? Тебя брили, как раба, да забыли прядь срезать? Ну так я это исправлю!

Парень открыл второй глаз. Поднялся. Макушка Торкеля была ему по плечо.

- Идём, переговорим, - с леденящим спокойствием предложил хозяин койки.

- Гляди, не споткнись, - посоветовал Волчонок.

Дрались упорно, умело. Хаген отметил, что надо бы поучиться - у обоих. В тишине слышалось хаканье, хлёсткие удары, скрип башмаков. Между стабюрами было тесно, к тому же столпились зрители из младших и судьи - из старших. Уворачивался Волчонок ловко, но укусить толком не мог: лупить глыбу мышц было бесполезно, а ни по лицу, ни в солнечное сплетение, ни под колено, ни в пах ударить не получалось. Заехал пару раз по почкам да один раз с ноги в поясницу - и пропустил-таки ответный удар громилы. В плечо. Торкеля развернуло, каменный кулак врезался в скулу, другой - под рёбра. В последний миг Волчонок пригнулся, десница здоровяка просвистела над головой, а Торкель от души врезал ему по яйцам. Яйца были здоровенные, промахнуться было бы трудно. Бритый охнул, покраснел, согнулся, но тут же разогнулся и наподдал сапогом Торкелю в живот. И добил сокрушительным ударом по темени. Волчонок рухнул под ноги победителю. Тот хотел было станцевать на нём халлинг, но его оттащили: убьёшь, мол, а потом что? Хочешь, как этот недоумок из четвёртой сотни, корячиться под ножом нашего годи?..

Торкель пришёл в себя под вечер. Несколько дней отлёживался. Впрочем, надо сказать, что для бритоголового поединок тоже не прошёл даром: он завёл в Эльденбю близкое знакомство с одной девчонкой, но неделю её не навещал - мол, нет нужды, - и часто потирал поясницу при ходьбе. Выяснилось это позже, а тогда, вечером, сидя в кругу новообретённых соратников, Хаген услышал от не по годам могучего парняги:

- Передай своему вспыльчивому другу, что он славно дерётся. И что вот это, - дёрнул себя за прядь волос, - древний знак благородных воинов, а никакая не сопля. Его носили такие герои, как Свен Ингмарсон и Рунольф Рагнарсон, который основал наше братство. Да и поныне так носят волосы воины в Эйреде, на Геладах, в Ольсе и в Итлене. Странно, что он не знал...

- Он знал, - возразил Хаген, - просто он из тех, кому нравится пугать ежа голым задом.

- И как, пугаются ежи? - хохотнул кто-то из старших, протягивая наследнику славы Рунольфа мешочек со льдом. - На, Хродгар, приложи к пострадавшему месту, полегчает.

- Хродгар? - насторожился Хаген. - Ты тот самый Хродгар Хрейдмарсон, убийца полутролля?

Изгнанник кивнул, поморщился и приложил лёд к штанам.

- А годи говорил, ты, мол, заморыш... - озадаченно пробормотал Лемминг.

- Так и было, когда прибыл сюда полгода назад, - кивнул один из старших гравикингов, - тощий, бледный, жалко глянуть... А теперь, глядите-ка, вымахал в белого медведя!

- Скорее в тура, - заметил другой викинг, - или в овцебыка. Непрошибаемый!

- Мы тобой будем стены таранить, Хродгар. Лбом, с разгона!

- Лучше уж яйцами.

Сквозь громогласный хохот послышался полушёпот Торкеля:

- Так всё-таки, за что ты убил этого полутролля? Не за то ведь, что он занял твоё место?

- А тебе-то что за дело? - хмуро, но беззлобно спросил Хродгар.

- Мне так думается, - Волчонок встал, пересиливая боль и тошноту, - ты ему мстил. Мне такое дело, что и у меня есть кровник. Вот и стало любопытно: раз уж ты меня оттузил, то, может, и в этом деле чему научишь?

- Нет мне большой охоты говорить об этом, - отозвался Хродгар.

- И верно, - рассудил Хаген, - здесь наверняка все уже слышали эту сагу. Но ведь ты, сын Хрейдмара, не откажешься поведать о своём подвиге Арнульфу Иварсону? Не сегодня. Потом как-нибудь.

Хродгар помолчал, обдумывая слова новичка. Затем сказал:

- Арнульфу, пожалуй, поведаю. Ты близко с ним знаком?

- Эту сагу я могу рассказать прямо сейчас, - улыбнулся Хаген.

Так их и приняли в братстве гравикингов: Торкеля - по клыкам, Хагена - по словам. И через пару недель вспоминали о той дурацкой драке со смехом.

4

Теперь надобно рассказать, пока не забыли, как Хродгар убил Гримкеля Ормарсона.

Ормар Ормсон звался один человек. Он жил в Брюнвё на острове Тангбранд. Однажды случилось ему идти мимо Тордовой Горы. То место считалось скверным, и не напрасно: когда Ормар присел отдохнуть у подножья Тордаберга, перед ним откуда ни возьмись предстала троллиха.

- Стань моим мужем, добрый человек, - сказала горянка, - или не уйдёшь отсюда живым.

- А что мне за это будет? - спросил Ормар, ибо смерть мало его страшила.

- Получишь барана с золотыми рогами и серебряной шерстью, который приносит удачу в делах и богатство на двор, - посулила великанша, - а также сто червонных гульденов за каждую зиму, которую проведёшь со мной.

- На это я согласен, - сказал Ормар.

Девять зим прожил смертный человек с троллихой. Она, видимо, была не столь омерзительна, как это принято считать, а может, околдовала его. Так или иначе, троллиха родила от него много детишек, и все они удались скорее в мать, чем в отца. Все - кроме одного, последнего. Троллята жили с матерью в пещерах Тордаберга и не слишком почитали отца. На десятую зиму Ормар покинул подземелья, забрав обещанного барана с золотыми рогами и серебряной шерстью, восемьсот червонных гульденов и младенца, которого троллиха отдала без сожаления:

- Он не моего рода, и здесь ему нечего делать.

Ормар пожил бы ещё с великаншей, но беспокоился за сына. Да и, коль по чести, заездила его эта сладострастная ночная всадница.

Люди в Брюнвё считали Ормара мёртвым и весьма удивились, когда он явился домой целый и почти невредимый, да ещё с таким прибытком. Откуда золотишко, спрашивали его. Ормар долго отмалчивался, но в конце концов рассказал, как было дело. Его сочли безумцем. А местная колдунья Сельма сказала так:

- Осквернился ты, Ормар сын Орма! Из твоих чресл возродился род Торда Тролледроттинга, и не будет нам покоя от этого племени. Но куда большую беду предвижу от этого твоего исчадия, обликом схожего с сынами людскими! Следует убить его, пока не вырос, ибо позже он принесёт много несчастий жителям Тангбранда.

На эти слова Ормар ответил весьма неучтиво.

Сына же своего Ормар назвал Гримкелем, и за ним закрепилось шутливое прозвище Полутролль. Надо сказать, оно ему подходило: Гримкель был бледен и некрасив, один его глаз был чёрным, а другой - зелёным, огненно-рыжие патлы торчали во все стороны, а зубам было тесно во рту. Жрал он за троих, но отцу было нетрудно его прокормить: ведь Ормар стал богатейшим человеком на острове. Баран с серебряным руном так усердно крыл овец, что стада Ормара приходилось отгонять на склоны Тордаберга на выпас. Спустя пятнадцать зим по возвращении Ормар скончался, и Гримкель унаследовал его добро.

Тогда-то и поняли добрые поселяне, что не зря нарекли его Полутроллем.

Гримкель первым делом окружил себя людьми небогатыми, но свирепыми и отчаянными, нравом подобными ему самому. Затем приобрёл боевой корабль и стал ходить в викинги, но не в дальние края, а в ближние, куда мог дотянуться. Всех, кто мог бы предъявить право на долю в наследстве Ормара, Гримкель быстро сжил со свету. Так он стал хёвдингом сперва в Восточной четверти, а затем - и дроттингом всего Тангбранда. Таковым его признали на тинге после того, как он учинил большую и кровавую распрю с другими влиятельными родами острова. Воистину, Гримкель Ормарсон был самым могущественным человеком на Тангбранде, самым богатым и самым жестоким, и никто не смел ему перечить.