Солтинера. Часть вторая (СИ) - Ледок Диана Дмитриевна "diledok"

Глядя в виноватые глаза мадам Леруа, Роза изо всех сил старалась не хмуриться. Странно, но у нее это пока получалось, даже несмотря на то, что по лицу мамы Леона было видно - она собирается что-то ей сказать, а Роза все еще не была уверена в том, что хочет ее выслушать.

- Роза, послушай, - сказала Эллен Леруа, когда Роза медленно отвела взгляд и скрестила руки на груди. - Мы поймем, если ты не захочет разговаривать с нами, но... Дело в том, что эта поездка стала неожиданностью и для нас с Тео.

Недоверчивый взгляд Розы скользил по комнате, и когда на его пути попалось задумчивое лицо Анны, она все-таки не удержалась и невольно нахмурилась. Неужели Анну специально отправили разбудить ее, чтобы она пришла все обсудить?

- Мэриан Ришар не рассказывала об этом, - продолжила Эллен Леруа, взволнованно наблюдая за ней. - Когда нас пригласили принять участие в собрании, то для нас ее слова стали полной неожиданностью. Как и для самого Лео.

- Вот на его счет я как раз не уверен, - подал голос Тео Леруа, так что Роза забыла о необходимости пронзать пространство мрачным взглядом и выжидательно посмотрела на него. - Мне показалось, что он как раз знает, зачем нас всех собрали. Хоть это и не помешало ему просидеть все эти десять минут в молчании и со скрещенными ногами и руками. Мне даже показалось, что они с Мэриан обсуждали его поездку до нашего появления.

- Мы хотели поговорить с тобой, - продолжила Эллен Леруа, переводя взгляд с мужа на Розу. - Но ты казалась такой расстроенной, что...

Она не закончила, и Роза в ответ только кисло улыбнулась, опустив плечи. Мадам Леруа обращается с ней как с ребенком, который нуждается в сочувствии, а именно от этого она сейчас вполне может обойтись. Если ее и переполняет неудовольствие по поводу всего случившегося, то хочется думать, что все это - негодование, а не боль, вызванная разлукой и неизвестностью. И жалеть себя она не собирается. Куда разумнее будет попытаться превратить неудовольствие в продуктивное желание все разведать, чем тонуть в такой постыдной грусти и всячески жалеть себя.

- Все в порядке, - твердо сказала она, и, помедлив, добавила. - Спасибо за ваше участие.

Тео и Эллен Леруа разом улыбнулись, а стоящая рядом Анна издала нечто похожее на сдавленное хмыкание. Но когда Роза вопросительно взглянула на нее, она только пожала плечами и опустила ресницы.

- Что ж, мы пойдем, - наконец сказала Роза, неловко кивнув им и улыбнувшись. - Еще раз спасибо вам.

Пока они шли к лифту, Анна не переставала с беспокойством оглядываться, а когда стеклянные дверцы закрылись за ними и пол гостиной поплыл вниз, она не выдержала и сказала:

- Могла бы и поговорить с ними. Видела, в каком они состоянии?

- Было бы еще о чем, - Роза глубоко вздохнула и потерла лоб костяшками пальцев. - В том-то все и дело, что нам всем следовало бы обсудить все, только вот никто не знает, что же именно. Никто не знает, зачем поездку Лео и ребят до последнего держали в тайне, и никто не собирается делиться своими догадками на сей счет, так как все еще надеются до чего-то докопаться.

- Я была уверена в том, что уж они-то все знают, - пробормотала Анна.

- Я тоже, - Роза горестно поморщилась. - Не понимаю, зачем понадобилось мадам Ришар все так усложнять. Вообще ничего не понимаю! - добавила она, хлопнув по стене рукой. - В начале Марта уезжает, и никому об этом ничего до последнего не говорят, потом Леон уходит всего-то обсудить ее отъезд с мадам Ришар, и отправляется туда же! Неужели нельзя было дать нам хотя бы нормально попрощаться, а не устраивать эту драму со случайной встречей у Б-центра? А если бы я вообще не пошла туда? Может, мадам Ришар и тогда бы не сочла нужным объяснять мне причину его отъезда?

Лифт остановился и Роза пробкой вылетела из него. Метая взглядом молнии, она рывком распахнула дверь их с Анной комнаты и едва сдержалась, чтобы не хлопнуть ею.

- Знаешь, почему я согласилась принять участие в этих поисках, которые начали вы с Николасом? - спросила она, когда притихшая Анна вошла следом и осторожно закрыла за собой дверь. - Потому что надеялась, что таким образом удастся все прояснить!

- И проясним, - пробормотала Анна, усаживаясь на краешек своего кресла у окна и с опаской поглядывая на родственницу. - Хотя и не понимаю, как именно, но...

- Да, с такой-то погодой! Когда даже на улицу выйти нельзя! - Роза в свою очередь с шумом плюхнулась во второе кресло и принялась иронически фыркать.

Краем глаза она увидела, как Анна расстроенно покачала головой, но ничего не добавила и молча уставилась в окно, где с гулом неслись над землей коричневые тучи песка и пыли.

Никогда еще она не чувствовала себя настолько беспомощной и растерянной, как теперь. Даже когда пыталась свыкнуться с новоприобретенными способностями, подаренными ей Леоном после их первой встречи. Сожженный экзамен по биологии, новый цвет волос - все это хоть и создавало проблемы, но хотя бы не мешало жить привычной жизнью и принимать ее законы. Изменения приходили постепенно и всегда рядом оказывался Леон, готовый все объяснить. Всегда можно было надеяться на слова поддержки, на теплую улыбку, на обещание все поправить, на уверение, что в конце концов все обязательно образуется и тогда все будет хорошо. И так просто оказалось привыкнуть к этому, что в конце концов просто пропала необходимость представлять, какой могла бы быть жизнь без него, без Леона. Как бы она продолжила жить в Реймсе, будучи самой обыкновенной школьницей, не зная ни о нем, ни о Сулпуре, ни о том, что где-то далеко целая группа людей пытается схватить и обезвредить одного из самых опасных Сетернери. Даже и не представляя себе, что ради этой цели будут уходить на второй план бывшие когда-то такими важными правила и привязанности, что в строжайшей секретности будут продумываться планы, к которым ни у кого, кроме одного-двух главных лиц, нет доступа.

На протяжении всего дня Роза вновь и вновь возвращалась к этим мыслям, и каждый раз все заканчивалось тем, что она старательно отгоняла от себя тоску и уныние, связанные с отсутствием Леона. Несмотря на полную уверенность в том, что продолжить поиски вместе с Николасом и Анной она пока не хочет, она слишком скоро поняла, что зря обрадовалась вынужденной необходимости отложить их. Песчаная буря положила конец всем планам, связанным с прогулками по Сулпуру, а находиться весь день в доме оказалось куда менее приятно, чем можно было ожидать. Весь дом, казалось, был переполнен воспоминаниями. Они прятались за каждой дверью и просыпались от любых звуков, они лишали спокойствия и нагоняли тоску. Они воскрешали целые картинки из прошлого, и чем больше их возникало, тем сложнее было бороться с искушением сбежать куда-нибудь на крышу, только бы ни о чем не думать.

В конце концов, Роза, потерпев полную неудачу в своих попытках не скучать и вообще поменьше думать о Леоне, заснула в его комнате, свернувшись в клубок в его кресле и обложившись подушками.

На следующий день буря не только не стихла, но стала еще сильнее. Вынужденные проводить бок о бок двадцать четыре часа в сутки члены обоих семейств прилагали все силы к тому, чтобы не держаться обособленно. Анна, у которой временно забрали возможность с головой нырнуть в поиски таинственного русского незнакомца, радостно погрузилась в выяснения межсемейных отношений. Роза не раз заставала ее сидящей рядом с Ранди и Джоном где-нибудь в гостиной, где близнецы частенько делали домашнее задание. А однажды она и вовсе застала всех троих на диване, где они с упоением читали книгу. Точнее, читала одна Анна, а Ранди с Джоном сидели по обе стороны от нее и слушали, распахнув глаза и раскрыв рты.

Что до сложных отношений бабушки и внучки, то с Олив Анна также старалась общаться по возможности часто. И хотя Роза, настроенная скептически, приободряла ее чаще всего лишь из вежливости, Анна, судя по ее рвению, была настроена самым решительным образом подружиться со своей внучкой. Она окружала недоуменную и испуганную Олив счастьем, шутила и спрашивала у нее советы, так, что той не оставалось ничего другого, кроме как проникаться к ней симпатией, хоть и тайной. А в том, что лед между родственницами тает, Роза убедилась, когда застала обеих за обсуждением внешности близнецов - темы, которой и сама Роза никогда не касалась. Анна отстаивала права Ранди, пожелавшего отращивать волосы, а Олив ссылалась за незыблемые правила семейства Филлипс, гласившие, что "мальчикам - мужские стрижки, и никак иначе". В конце концов все кончилось тем, что Олив принялась с жаром доказывать, что ее дети имеют право на индивидуальность, на что Анна с не меньшим пылом возражала, уверяя, что в таком случае ей придется пересмотреть гардероб обоих мальчиков, так как уже другое негласное правило утверждало: близнецы должны одеваться и выглядеть одинаково. Тут Роза вышла из комнаты, ухмыляясь про себя, и окончания дискуссии не услышала.