Похороны. Официальная версия — несчастный случай на фабрике. Уильям слышит шепот: «Неудачно упал с лестницы», «Странное стечение обстоятельств». Мать, сломленная горем, держит сына за руку. Партнер отца, мистер Джеймс, выражает соболезнования, но взгляд его холоден.
Три месяца спустя — еще одни похороны. Мать не выдержала потери, угасла от пневмонии и, как говорили родственники, «разбитого сердца». Восемнадцатилетний Уильям остается совершенно один.
Дом тети Агаты в Нью-Джерси. Скромная жизнь, строгие правила, постоянные напоминания о том, какое это бремя — воспитывать чужого ребенка. Уильям мечтает вырваться, доказать, что он достоин большего.
Йельский университет, который пришлось оставить после второго курса из-за нехватки денег. Преподаватель экономики, профессор Майклс, говорит:
— У вас природный талант к цифрам, Стерлинг. Настоящий финансовый ум. Я могу дать вам рекомендацию…
Рекомендательное письмо к Роберту Харрисону, владельцу инвестиционной компании на Уолл-стрит: «Этот молодой человек обладает исключительным аналитическим мышлением и пониманием рынков, редким для его возраста.»
Первый день в «Харрисон Партнеры» три месяца назад. Сотни молодых людей мечтают о такой возможности.
Уильям клянется себе, что однажды станет партнером, а потом создаст собственную фирму. Он докажет, что Стерлинги — не неудачники, а победители.
Усердная работа по шестнадцать часов в день. Жизнь в съемной комнате, экономия каждого цента. Мечты о будущем богатстве и успехе. Изучение рынков до поздней ночи. Желание отомстить системе, которая отняла у него родителей.
Я судорожно вздохнул, возвращаясь в настоящее.
Этот юноша в зеркале, Уильям Стерлинг, был движим не только амбициями, но и скрытой болью, жаждой справедливости и местью. Его отец наверняка погиб, раскрыв финансовые махинации партнера, а не от несчастного случая.
Эта история была проще и понятнее. Старая как мир борьба честности против алчности, прозрачности против обмана. И теперь я, Алекс Фишер, разорившийся брокер из будущего, оказался в теле молодого человека, мечтавшего покорить Уолл-стрит.
Только я, в отличие от настоящего Уильяма Стерлинга, точно знал, что произойдет с этой системой через шестнадцать месяцев. И я мог использовать это знание, чтобы не только разбогатеть, но, возможно, и изменить ход истории.
Я снова посмотрел на молодое лицо в зеркале.
— Я справлюсь лучше, чем ты планировал, Уильям, — тихо произнес я. — Мы покажем им всем, на что способен настоящий финансист.
Я судорожно вздохнул, и видение исчезло. Это были не мои воспоминания. Это были обрывки памяти Уильяма Стерлинга. Того Уильяма, который жил в этом теле до меня.
Взглянув на себя в зеркало снова, я заметил тонкий шрам у линии роста волос. Почти незаметный, если не приглядываться.
В коридоре послышались шаги, затем стук в дверь.
— Мистер Стерлинг? — раздался мужской голос. — Вы не отвечали на звонки, сэр. Мисс Ходжес беспокоится. Вам нездоровится?
Мисс Ходжес? Кто это? Домовладелица? Соседка?
— Я… я в порядке, — ответил я, удивляясь молодому звучанию своего голоса. — Просто… проспал. Скажите мисс Ходжес, что я скоро спущусь.
— Очень хорошо, сэр. Не забудьте, что сегодня пятница, день вашей встречи с мистером Харрисоном.
Шаги удалились. Я опустился на стул, пытаясь собраться с мыслями. Судя по всему, я каким-то образом переместился в тело Уильяма Стерлинга, молодого стажера с Уолл-стрит, за шестнадцать месяцев до начала Великой депрессии.
Стерлинг, похоже, был втянут в какое-то расследование смерти своего отца. Что-то связанное с фабрикой и какими-то документами. И он страдал от сильных головных болей, возможно, последствие той аварии, о которой упоминалось в дневнике.
Звонок механического будильника заставил меня вздрогнуть. Семь тридцать. Пора начинать новую жизнь.
Я подошел к окну.
Отодвинув тяжелые шторы, я увидел Нью-Йорк 1928 года во всей его утренней красе. Автомобили с высокими капотами и выпуклыми крыльями, женщины в шляпках-клош и платьях с заниженной талией, мужчины в канотье и двубортных костюмах. Трамвай звенел, проезжая по улице. Мальчишка-газетчик на углу выкрикивал последние новости.
Другая эпоха. Другая жизнь. И невероятный, фантастический шанс.
Внезапно меня осенило: что если головные боли Стерлинга, его «авария» и мое появление здесь как-то связаны?
Что если он умер… прямо перед тем, как я проснулся в его теле? Может быть, «двойная доза лекарства», о которой он писал, оказалась смертельной? Или кто-то, кто следил за ним, что-то сделал?
Эта мысль вызвала новую волну головной боли. Я машинально потянулся к пузырьку с лекарством, но остановился. Что если именно это лекарство убило Стерлинга? Что, если оно было отравлено?
Я поставил пузырек обратно.
Нет, сначала нужно разобраться. Понять, кем был Стерлинг, что с ним произошло, и кто такой этот загадочный Риверс, с которым он должен был встретиться сегодня.
Звук автомобильного клаксона с улицы вернул меня к реальности. Я посмотрел на часы: семь тридцать две. Если я не хочу вызвать подозрений, нужно действовать как обычный Уильям Стерлинг, стажер инвестиционной компании.
Но одно я понял точно: мне дан невероятный шанс. Знание будущего в мире финансов — это абсолютная власть. И я собирался использовать эту власть по максимуму.
— Что ж, Уильям Стерлинг, — тихо сказал я своему отражению в зеркале. — Добро пожаловать в новую жизнь. В новую игру. Игру, в которой ты точно знаешь, какие карты будут розданы.
Я взял с комода расческу с роговой ручкой и провел ею по волосам, укладывая их в стиле, типичном для 1920-х. За окном автомобильный гудок снова напомнил о том, что время самый ценный ресурс.
А у меня его было ровно шестнадцать месяцев до того дня, который изменит мир навсегда.
Глава 2
Первый день
Я стоял перед зеркалом в прихожей, завязывая галстук движениями, которые казались одновременно чужими и знакомыми.
Костюм сидел безупречно. Серая шерстяная ткань, двубортный пиджак с широкими лацканами, брюки с высокой талией, удерживаемые подтяжками. Настоящий костюм молодого финансиста конца двадцатых. Не та дешевая синтетика, которая так популярна в будущем.
На маленьком столике у входа лежали часы-луковица на цепочке, которые я аккуратно поместил в жилетный карман. Завершающий штрих — канотье, легкая соломенная шляпа с плоским верхом и узкими полями. В 2024 году такое можно было увидеть разве что в старых фильмах или музеях.
Я последний раз окинул взглядом квартиру Уильяма Стерлинга. Компактная, но со вкусом обставленная гостиная.
Радиоприемник в деревянном корпусе, огромный по меркам будущего. Настольная лампа с витражным абажуром. Книжный шкаф, заполненный классикой и экономическими трудами.
— Мистер Стерлинг! — раздался голос снизу. — Вас ждут!
— Уже спускаюсь, мисс Ходжес! — ответил я, все еще непривычный к звучанию своего нового голоса.
Глубокий вдох. Пора. Я вышел из квартиры. Спустился по лестнице.
— Доброе утро, мистер Стерлинг, — поприветствовала меня пожилая женщина в строгом платье и кружевном воротничке. Мисс Ходжес, домовладелица. — Вам лучше сегодня? Вчера вы выглядели бледновато.
— Гораздо лучше, благодарю, — улыбнулся я. — Просто нужно было выспаться.
— И правильно, молодым людям нужен сон. Особенно тем, кто работает в таких нервных местах, как Уолл-стрит, — она понизила голос. — Ох, чуть не забыла. Вам оставили записку.
Она протянула сложенный лист бумаги. Я раскрыл его:
«Уильям, нашу встречу придется отложить. Обнаружил кое-что важное в делах Х. Буду на связи. Р.»
Загадочный Риверс, о котором писал Стерлинг в дневнике. Кто он? И что за информацию он нашел?
— Плохие новости? — спросила мисс Ходжес, заметив мое выражение лица.
— Просто деловая встреча перенесена, — я сложил записку и убрал в карман.
