Железный рыцарь (ЛП) - Кагава Джули

– Пошли, красавчик, — Пак положил руку мне на плечо, и я стряхнул ее. — Кончай прихорашиваться. Я думаю, мы почти пришли.

Мы пошли вниз по коридору, опасаясь ловушек, ям и засады. Я думал о Меган, там, в Железном Королевстве. Было бы ужасно нелепо, размышлял я, как только получив душу, забыть о том, что был эльфом, включая все мои воспоминания о ней. Такой конец казался таким трагичным: безумный эльф становится человеком, но забывает, почему хотел им стать. Старые сказки любят такую иронию.

Я не позволю такому случиться, сказал я сам себе, сжимая кулаки. Даже если Паку придется поведать мне обо всем, пересказать всю нашу историю, я найду способ вернуться к ней. Я не стану человеком только для того, чтобы забыть все это.

Коридор простирался все дальше. Мерцающие свечи отбрасывали странный свет в противоположных зеркалах. Бесконечные ряды пламени простирались в вечность. Краем глаза я уловил свое собственное темное отражение, идущее рядом со мной. Ухмыляющееся.

За исключением того, что я — нет.

Я остановился и медленно повернулся к зеркалу, опуская руку к мечу. В стекле мое отражение сделало тоже самое… но это был не я. Это был кто-то похожий на меня: бледный и высокий, с темными волосами и серебряными глазами. На нем были черные доспехи, изодранный плащ и ледяная корона на челе. Я сделал глубокий вдох. Я узнал его.

Это был «Я», тот, которого я видел во сне. Ясень, который признал тьму. Который убил Маб, захватил трон и выложил кровавый путь через все Небывалое и другие дворы. Ясень — Зимний Король.

Он улыбался мне, той самой холодной, пустой ухмылкой, которая демонстрировала безумие, таящееся за ней. Но, не взирая на это, наши движения были теми же самыми, идентичными.

Отступая, я взглянул на своих компаньонов, которые также обнаружили новые отражения в зеркалах. Позади меня Ариэлла смотрела на себя в ужасе: бледную и статную в изящном придворном одеянии. Ее тонкие руки сжимали ледяной скипетр. Но глаза были пусты и жестоки, лицо — без эмоций. Обруч блестел на ее лбу, мало чем отличаясь от короны Темного Короля. Зимняя Королева взирала холодными, безразличными глазами, пока Ариэлла с дрожью не отвернулась.

– Принц, — пробормотал Пак, подходя ко мне, вставая лицом к моему плечу и спиной к зеркалу. Его голос, хотя и звонкий, был любопытно потрясенным. — Ты видишь тоже, что вижу я или это только я?

Я взглянул на Пака в зеркале позади нас, едва сдержав желание отпихнуть его подальше и достать меч. Голова Пака смотрела через мое плечо, губы скривились в злобной усмешке, которая была почти животной, зубы мерцали в свете свечей. Его глаза радостно прищурены, но у него был вид безумного ликования, от которого пробегали мурашки. Тот тип ликования, которое находило юмор в утопленных котятах или отравленном стаде. Это был шутник, чьи шутки стали смертельными; который помещал змей в наволочки, впускал волков к овцам и заставил весь свет погаснуть на краю утеса. Он был босым, без рубашки и с диким взглядом. Плутишка Робин, проблески которого я видел, когда он по-настоящему был в ярости и одержим местью. Весельчак Робин, о котором все волновались, потому что все мы знали, что Пак мог превратиться в это.

– Ха, ты так же это видишь? — пробормотал Пак, когда я сразу ничего не ответил. Я разок кивнул. — Ну, твое отражение также не очень ободряет, снежный мальчик. По правде, жутковато видеть нас такими, потому что ты действительно выглядишь так, будто действительно хочешь отрубить мне голову.

Я оттолкнул его, и наши отражения сделали тоже самое.

– Игнорируй их, — сказал я, подходя к Ариэлле. — Они только отражения, кем мы могли бы стать. Они ничего не значат.

— Ошибаешься, — появился Грималкин, подбежав и сев перед зеркалом, обвивая хвост вокруг лап. Его золотые глаза лениво наблюдали за мной. — Это не то, кем вы мог ли бы быть. Это то, что уже есть. У вас всех есть внутренние отражения. Вы просто сознательно подавляете их. Возьмите например, собаку, — продолжал он, когда Волк приблизился к нам, его шерсть встала дыбом. Ариэлла ахнула, вздрогнув около меня, Пак шепотом пробормотал проклятия. Отражение Волка было огромным, заполняя три рядом стоящих зеркала. Гигантский, скалящийся монстр со сверкающими глазами и пеной у рта. Оно уставилось на нас с жадностью. Красный язык, свисающий между огромными клыками, пустой, бессмысленный взгляд.

– Чудовище, — спокойно проговорил Грималкин. Настоящий Волк скривил губы. — Животное в его самой истинной, дикой сущности. Без разума, никаких ясных мыслей, никаких нравов, просто первоначальные животные инстинкты и желание убивать. Именно это ваши отражения и показывают вам — вас самих в вашей чистой форме. Не отбрасывайте их, как не имеющих значения. Вы только обманете себя, если так сделаете. — Он встал и разгладил усы. — Теперь, поспешите. У нас нет времени, чтобы стоять и ничего не делать. Если зеркала расстраивают вас, логичный ответ: просто не смотритесь в них. Давайте уже пойдем.

Он махнул хвостом и умчался, дальше в темноту коридора. Когда он унесся, не потрудившись оглянуться назад, я заметил, что отражение кайт ши нисколько не отличалось от настоящего Грималкина. Так или иначе, я не был удивлен.

Мы поспешили за Грималкиным, я еще раз взглянул на свое отражение и получил другое потрясение. Его там больше не было, так же как никого из других. Свечи, мерцающие огни все еще отбрасывали свои отражения, простираясь все дальше в бесконечность, но наши отражения пропали.

– Поспешите! — раздался голос Грималкина, отзываясь эхом из темноты. — Время на исходе.

Мы бросились бежать мимо сотни ужасающих, пустых зеркал, наши шаги эхом разносились по узкому коридору. Я видел, как свечи мерцали вокруг нас, тысячи оранжевых огней отражающихся в стеклянных стенах. Но кроме огней и противоположных стен, зеркала не показывали больше ничего. Как будто нас там даже и не было.

Мы подошли к перекрестку, где другой коридор простирался дальше в противоположных направлениях, исчезая в черноте. В центре сидел Грималкин, спокойно облизывая переднюю лапу. Он моргнул, когда мы остановились, уставившись на нас со смущенным выражением на его мордочке.

– Да?

– Что ты имеешь в виду под «да»? — проговорил Пак. — Неужели твои кошачьи мозги наконец-то треснули? Ты сказал, чтобы мы поспешили, а теперь просто сидишь здесь? В чем дело?

– Выход там, дальше, — зевнул Грималкин, обвивая хвостом свои лапки и улыбаясь нам. — Но я сомневаюсь, что вы когда-нибудь доберетесь до него. Я нахожу забавным, что ты можешь так свободно говорить об уме, когда сам не можешь отличить что реально, а что нет.

– Что? — Пак выглядел пораженным. Но Волк внезапно оскалился и зарычал, от чего у меня волосы встали дыбом. Я вытащил меч, оборачиваясь в поисках скрытой угрозы.

Плутишка Робин улыбнулся мне демонической усмешкой из отражения в зеркале, руки скрещены на груди. Я кинул быстрый взгляд на Пака, и увидел, что он пятится назад, обнажая кинжалы. Движения отличные от тех, что в зеркале. Его отражение весело помахало …

… и шагнуло из зеркала.

– Куда думаете пойти? — Плут улыбнулся, вынимая свое собственное оружие, столкнувшись с настоящим Паком. — Вечеринка только что началась.

Легкое движение колыхнулось позади меня. Я резко обернулся, отпрыгивая в сторону, когда чудовищная голова другого Волка, вырвалась из рамы и бросилась на меня. Я почувствовал его горячее дыхание и услышал лязг его массивной челюсти в дюймах от моей головы. Пятясь назад, я выхватил меч. Он выскользнул из зеркала в холл: чудовищное существо с горящими зелеными глазами, слюни лентой стекали с его зубов. Он завыл, заставляя зеркала дрожать, и присел, готовясь наброситься на меня. И в тот момент настоящий Волк накинулся на него сзади.

Я отпрыгнул в сторону, когда два гигантских волка, сцепившись, кусая и разрывая друг друга, пронеслись мимо, исчезая дальше по коридору. Запах крови наполнил воздух, звуки рева и рычания добавились к шуму хаоса. Я обернулся и увидел, как Пак занят сражением со своим двойником, а второй Плутишка Робин, сошедший из зеркала позади него, занес клинок для удара.