— Потому что большинство аналитиков смотрят на то, что популярно сегодня, сэр, — ответил я. — Я же пытаюсь предвидеть, что будет стабильно и прибыльно через пять или десять лет. У популярности короткий срок жизни, у качества длинный.
Милнер посмотрел на Харрисона, затем снова на меня:
— А вам не кажется странным, что человек, который собственными руками построил бизнес, рискуя всем, должен теперь следовать столь осторожной стратегии?
— Напротив, сэр, — я встретил его взгляд. — Именно те, кто строил с нуля, лучше всех понимают истинную ценность сохранения капитала. Риск оправдан, когда вам нечего терять. Но когда вы уже создали состояние, достойное продолжения в поколениях, стратегия должна меняться.
В комнате повисла тишина. Харрисон выглядел напряженным, вероятно, опасаясь, что моя прямота оттолкнет клиента. Но затем лицо Милнера неожиданно озарилось широкой улыбкой:
— Чертовски верно сказано, парень! — он хлопнул ладонью по столу. — Роберт, где вы откопали этого молодого человека? Первый на моей памяти финансист, который говорит как настоящий производственник!
Харрисон заметно расслабился:
— Уильям присоединился к нам недавно, но уже успел проявить себя. Сегодня, например, его анализ помог нескольким нашим клиентам избежать серьезных потерь во время временного падения акций Baldwin Locomotive.
— Вот как? — Милнер с новым интересом посмотрел на меня. — Расскажите-ка подробнее.
Я кратко изложил утреннюю историю, стараясь не выставлять Паттерсона в плохом свете. Милнер слушал с явным одобрением.
— Мне это нравится, — наконец сказал он, захлопывая папку. — Роберт, я готов инвестировать через вашу фирму. Начнем с одного миллиона, распределенного согласно рекомендациям вашего молодого аналитика. — Он посмотрел на меня. — Если через квартал результаты меня удовлетворят, добавлю еще два.
— Вы не пожалеете о своем решении, мистер Милнер, — Харрисон не скрывал удовлетворения. — Мы подготовим все необходимые документы к завтрашнему утру.
— Отлично, — Милнер поднялся. — И я хочу, чтобы молодой Стерлинг лично курировал мой портфель. В наши дни редко встретишь человека, который думает своей головой, а не повторяет то, что говорят все вокруг.
— Конечно, это возможно, — Харрисон взглянул на меня. — Мистер Стерлинг будет регулярно отчитываться о состоянии ваших инвестиций.
После нескольких минут формальностей и рукопожатий Милнер покинул конференц-зал. Харрисон и я остались наедине.
— Впечатляющая работа, Стерлинг, — сказал он, собирая документы. — Должен признать, я был обеспокоен, когда вы начали говорить о «страховке от непредвиденных обстоятельств», но, похоже, это только укрепило доверие Милнера. Он относится к категории клиентов, которые ценят откровенность, даже если правда не самая приятная.
— Спасибо, сэр, — я помогал собирать графики с презентационной доски. — Я старался адаптировать подход под его личность и потребности.
Харрисон кивнул:
— Кстати, Джонатан Прескотт говорил со мной сегодня после инцидента с Baldwin. Он впечатлен вашим анализом и хотел бы привлечь вас к работе с некоторыми из своих клиентов.
Я сделал вид, что удивлен:
— Это большая честь, сэр. Мистер Прескотт упоминал что-то подобное, но сказал, что мы вернемся к этому разговору в пятницу.
— Типично для Джонатана, всегда тщательно все обдумывать, — Харрисон слегка улыбнулся. — Я дал принципиальное согласие, но детали вам лучше обсудить непосредственно с ним. — Он сделал паузу. — Только имейте в виду, Стерлинг, работа с Прескоттом… специфическая. Он крайне консервативен и требует абсолютной точности в анализе. Никаких домыслов или непроверенных гипотез.
— Я ценю ваше предупреждение, сэр, — кивнул я.
— И еще, Стерлинг, — добавил Харрисон, уже направляясь к двери. — Что это за «нейлон», который вы упомянули? Я никогда не слышал о таком материале.
Я почувствовал, как к лицу приливает кровь:
— Это было.неточное наименование, сэр. Я имел в виду полиамидные соединения, над которыми работает du Pont. В научной литературе их иногда называют по-разному.
Харрисон задержал на мне взгляд, словно сомневаясь в объяснении, но затем кивнул:
— В будущем будьте более точны в терминологии, особенно когда речь идет о миллионных инвестициях. Удачного вечера, Стерлинг. И подготовьтесь к завтрашней встрече с Фуллертоном.
— Обязательно, сэр. Спасибо.
Когда дверь за Харрисоном закрылась, я позволил себе мгновение триумфа. Еще один крупный клиент с капиталом в три миллиона долларов. Еще один шаг к созданию сети влиятельных связей, которые понадобятся мне, когда наступит время Великого краха.
Взглянув на часы, я понял, что у меня осталось совсем немного времени до встречи с Оуни Мэдденом. День получился действительно насыщенным.
Я собрал личные вещи и подготовился к вечерней встрече с Мэдденом. В торговом зале уже заметно поредело.
Большинство младших сотрудников разошлись. Лишь несколько старших брокеров заканчивали телефонные разговоры с западным побережьем, где биржевой день еще продолжался.
Я достал карманные часы. Без четверти шесть. На встречу с Мэдденом нужно было прибыть к семи.
Адрес на карточке, которую он мне передал, указывал на место где-то в районе Малой Италии. Я мысленно представил карту города. Потребуется не меньше получаса, чтобы добраться туда на такси.
Я навел на столе идеальный порядок. Привычка, выработанная еще в прошлой жизни.
Бумаги аккуратно разложены по папкам, карандаши заточены и выстроены в линию, расчеты спрятаны в запираемый ящик. Наблюдательный взгляд мог заметить, что порядок на моем рабочем месте существенно отличался от хаоса, царящего у большинства других брокеров.
— Уходите, Стерлинг? — раздался голос за спиной.
Я обернулся и увидел Прескотта, одевающего пальто.
— Да, сэр. Долгий день.
— Успешный день, я бы сказал, — он слегка кивнул. — Харрисон упомянул, что Милнер согласился на инвестиции. Впечатляющее достижение.
— Благодарю, сэр.
— До пятницы, Стерлинг, — Прескотт коснулся полей шляпы в легком приветствии. — Подумайте над моим предложением.
Я кивнул и, дождавшись, пока он удалится, быстро закончил приготовления. Сложил папку с документами для завтрашней встречи с Фуллертоном в портфель и направился к лифту.
Спускаясь в вестибюль, я мысленно подготовился к встрече с совершенно иным миром, нежели тот, в котором я провел день. От Уолл-стрит, средоточия официальной финансовой власти, до подпольных заведений Малой Италии путь казался коротким лишь в географическом смысле. По сути, это две параллельные вселенные, существующие по разным правилам.
Джеймс, пожилой швейцар, придержал для меня дверь:
— Такси, мистер Стерлинг?
— Да, будьте добры.
Пока он свистел, подзывая желтый кэб, я вдохнул вечерний воздух Манхэттена.
Июньские сумерки окрашивали небоскребы в розоватые тона.
Банковские клерки и секретарши спешили к станциям метро. Кто-то направлялся в бары и рестораны для послерабочего отдыха.
Обычная картина будничного вечера, такая же, как и в моем времени, за исключением одежды и технологий.
Такси подъехало, и я назвал адрес, указанный в записке Мэддена. Водитель, крепкий итальянец с густыми усами, бросил на меня оценивающий взгляд через зеркало заднего вида:
— Понятно, к Винченцо. Хорошее место, если знать правильных людей, — он тронулся с места, лавируя между нарядно одетыми финансистами, спешащими домой после работы.
Его слова заставили меня насторожиться. Ресторан, очевидно, не из тех, что открыты для случайных прохожих.
— Вы там бывали? — спросил я, поддерживая беседу.
— Мой двоюродный брат работает там поваром, — водитель гордо улыбнулся. — Готовит лучшую телятину по-милански на всем восточном побережье. Но попасть туда непросто, если у вас нет определенных знакомств.
— Меня пригласили, — коротко ответил я, понимая, что лучше не вдаваться в подробности.
