Карты судьбы - Колесова Наталья Валенидовна

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87

– Вижу, свиделся-таки со своей красоткой! – сказала я, разглядывая его. На груди – ни царапины, в бедро левой ноги как вилы воткнули… Взяв приготовленные тряпки, я склонилась над ним, прикидывая, как бы ловчее перехватить раны. Мне все не верилось, что он так легко отделался. Ингри беспокойно задвигался, поднял руку, потянулся ко мне – упрямо, оскалившись от напряжения… Я склонилась ниже, ожидая, что такого важного он скажет. Пальцы Ингри коснулись моей распустившейся косы.

– Золото… – отчетливо сказал он. – Белое золото.

И разом провалился в забытье. Не от ран, думаю – от изнеможения. И к лучшему. Я могла перевязывать его безо всякого милосердия. Смазала целебной мазью царапины на лице и шее. Задумчиво скользнула пальцами по розе на левом плече. Надо же, впервые за два года в моей постели мужчина. Сильный, красивый, молодой…

Ингри сидел на кровати. Он уже натянул штаны и держал в здоровой руке рубашку, принесенную из его комнаты. Похоже, все на нем заживало как на собаке. Я поставила на стол кувшин с травяным пивом. Ингри молча дотянулся до него, сделал глоток, сморщился, еще хлебнул. Я прислонилась спиной к двери, наблюдая, как он одевается. Ингри наклонился за сапогами, натянул один, скособочившись – другой.

Я, наконец, не выдержала:

– Ничего не хочешь мне сказать?

Ингри отхлебнул еще пива, заглянул в кувшин, поболтал его.

– Нет.

– Мне что, опять самой догадываться, да? Вижу, кошка все-таки объявилась. А что было потом?

Ингри сделал большой задумчивый глоток, и у меня лопнуло терпение.

– Слушай, парень, я из-за тебя всю ночь глаз не сомкнула! Ты испачкал кровью всю мою постель! Можешь ты, в конце концов, открыть рот и сказать хоть что-нибудь?

– Это была кошка, – сообщил Ингри.

– Вижу, – мрачно сказала я.

– Снежная кошка, – уточнил Ингри. Едва я собралась разбить кувшин об его упрямую голову, как парень продолжил. – Ее потому и называют снежной, что она бела, как снег, и не отбрасывает тени. Сначала я увидел ее глаза… а в следующий миг она уже прыгнула. Умирала – будто таяла… и я увидел, как сквозь тело кошки проступает человеческое тело… Я узнал его. «Ингри, – сказал он, – Ингри…»

Ингри смолк – и я поняла, что продолжения не будет.

– Значит, все правда… – сказала я негромко, но Ингри услышал. Качнул головой. Вставая, уцепился за спинку кровати.

– Правда, но не вся. Они умерли страшной смертью, и отголоски этого ужаса до сих пор доносятся в долину. Они неуспокоены, Гвенда. Они неуспокоены.

– И ты, похоже, знаешь, как их упокоить?

Ингри просто стоял и смотрел на меня. Желая поддразнить его – или согнать с его лица эту хмурую сосредоточенность, – я спросила:

– А что ты мне вчера говорил?

Ингри моргнул.

– Что-то о золоте, – подсказала я, посмеиваясь, – белом золоте.

Его лицо было по-прежнему неподвижным.

– Не помню, – сказал он. – Мне пора работать, хозяйка.

Я пожала плечами и отошла от двери. Не держать же его силком в постели. Тем более в моей.

Хоггард все не ехал на ярмарку. Я не понимала, чего он медлит: скоро весна, и его чудесные шкуры могут залежаться. Так нет же, слоняется целыми днями по корчме, болтает с завсегдатаями и проезжими, попивает мое пиво – и глаз не сводит с Ингри. Больше он с парнем не заговаривал – впрочем, как и никто другой. Ингри умел держаться так, что никто не лез к нему с расспросами, да и задираться особо не пытались – то ли из-за формы Картежников, которую он упорно продолжал носить, то ли из-за нескольких драк, которые он мигом прекратил, повыкидывав забияк на снег.

Насмотревшись, видно, вдоволь, Хоггард и подступил ко мне.

– Гвенда. Неспокойно мне из-за этого парня.

Будто я сама всю голову не сломала…

– Я следил за ним, – говорил Хоггард. – Ты знаешь, у меня нюх на такое. Он должен умереть, Гвенда. Он обречен.

Я молча слушала.

– Смерть идет за ним по пятам. Он притягивает к себе несчастья. Та тварь, что разорвала Блэка, – разве не явилась она вместе с ним?

– Ингри спас мне жизнь.

Хоггард махнул рукой.

– Без него в этом не было бы нужды! Он из проклятых, как все эти Картежники, и ночные твари крутятся рядом, чуя своего. Избавься от него, Гвенда, пока не поздно. Прямо сейчас.

Я покачала головой. Я верила его словам. Но я знала, что не выгоню парня. Я знала, что буду помогать ему – по его просьбе или без нее. Я знала…

Я теперь знала, что он хотел сделать.

Хоггард следил за моим лицом. Раздраженно кивнул:

– До чего ты упряма! Но, Гвенда… Я беспокоюсь за тебя. Ты мне нравишься, и если я тебе не противен…

Вот и дождалась. Если бы он сказал это раньше – или позже. Не сейчас.

– Мне пора ехать, – сказал Хоггард, не дожидаясь ответа. – Вернусь через две недели. Хочешь, я сам с ним поговорю?

Я внимательно посмотрела на него. Не слишком ли он торопится? Последние годы я была сама себе хозяйкой и решать за себя никому пока не позволяла… Я похлопала его по жесткой руке.

– Вернешься, там посмотрим. Не думаю, что все так уж страшно…

– Как твои царапины, Ингри?

– Хорошо, хозяйка.

– Может, перевязать?

– Не надо, я сам.

– Не хочешь, чтобы я до тебя дотрагивалась?

Ингри вскинул удивленные глаза.

– Что?

– Ты избегаешь любого прикосновения – ко мне или к кому другому, – будто тебе от того больно или противно. За исключением той девочки… Чего ты боишься?

На крепких скулах парня проступал румянец.

– Я не… я не понимаю тебя.

– Да неужто? Чего ты боишься, Ингри? Растаять? Или думаешь, людское прикосновение сделает тебя теплым и живым? Ведь ты же мертв, Ингри, что б ты тут не говорил! Хочешь, скажу, когда ты умер? Два года назад вместе со своими друзьями на перевале. Два года ты носишь с собою смерть – ты нянчишься с ней, ты любуешься ею! Ты жалеешь себя – ах, какой я несчастненький, бедненький, ах, почему я не умер вместе с ними!

Его кулак врезался в стол, заставив меня замолчать.

– Ты! – крикнул он. – Ты! Что ты понимаешь! Они приходят ко мне – каждую ночь, каждую ночь – год за годом! Знаешь, что они говорят мне? «Ингри, ты предал нас! Ингри, ты бросил нас!» Почему, спрашиваешь, я никогда не гадаю на картах? А ты знаешь, что это такое – открывать карту за картой и видеть одно – смерть, смерть, смерть? Ты знаешь, каково это? Да, я умер! Но я умер еще раньше – когда открывал эти проклятые карты. Я умирал – раз за разом – все сто девяносто девять раз! Ты – можешь – это – понять?

Он кричал, а я смотрела на него. Сколько ж ты молчал, Ингри? А сколько молчала я?

Я наклонилась к нему через стол.

– Значит, я не могу этого понять? Ты подыхал когда-нибудь по-настоящему, Ингри? Не в бою, не от меча или стрелы – медленно, день за днем, зная, что умираешь, как умерли все вокруг у тебя на глазах? Мои сны старше, Ингри, много старше. Они до сих пор приходят ко мне и протягивают истлевшие руки и просят есть. А ты ложился когда-нибудь под жирного вонючего старика, потому что он не даст тебе сдохнуть с голоду? А ты прятал когда-нибудь куски под матрас, зная, что это глупо и смешно и сейчас тебе ничто не грозит?..

Я выпрямилась, сердито смахивая слезы.

– Дьявол, столько лет не ревела!

Пауза.

– И ты до сих пор прячешь сухари? – негромко спросил Ингри.

– Ничего с собой не могу поделать.

Я шмыгнула носом. Посмотрела на неподвижного парня.

– Но знаешь, что? Моя смерть и мои сны старше, но знаешь, Ингри, я никогда не винила себя в том, что не умерла вместе с ними!

«Думай-ка о Хоггарде!» – посоветовала я сама себе. И вновь продолжала думать об Ингри – об его дурьей башке, о тени за его спиной, о его старых глазах и молодом сильном теле…

– О, дьявол! – я в сердцах ударила кулаками в тесто. – Он чужак! Он вернется на свой юг, когда разделается со своими делами! Он даже моложе меня!

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87