Артефакт острее бритвы (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Угомонитесь, барышни! — потребовал отец Шалый, а когда мы тронулись с места и покатили от усадьбы, спросил: — Что ещё посоветуешь, Лучезар? Твой опыт походов по сомнительным заведениям будет богаче моего!

В словах почувствовалась насмешка, но я задумался над вопросом всерьёз.

— Вам бы шейные платки где-нибудь раздобыть, — сказал и поправил собственный, повязанный на манер жулья из Ямы. — Здесь они на глаза не попадались, а в Поднебесье, слышал, большой популярностью пользуются. И старшему по мелочи платить не с руки, за еду и выпивку рассчитывается тот, кто при нём на побегушках состоит. В идеале серебро южноморской чеканки подобрать.

Священник кивнул, достал кошелёк и выгреб из него монеты. Подвигал их пальцем по ладони, пересчитывая, и протянул мне.

— Держи! — После заявил: — Я — Шалый. Ты…

Мелькнула мысль назваться Серым, но сразу отбросил её, сказал:

— Худой.

— Да какой ты худой-то? — фыркнула Ласка.

— А мы… — начала Лиска, но я её перебил.

— А вы лучше помолчите! — зло выдал я и пояснил: — У местных особый говор, они слова тянут. Вы так сразу подражать им не научитесь, поэтому помалкивайте.

— Смейтесь, в разговоры не встревайте, — заявил Шалый и уставился на Беляну. — Ты теперь Милок.

Девчонка молча кивнула, и только.

Экипажи подъехали к одному из домов и остановились, монахи скрылись в арке и вскоре вынесли со двора увесистые свёртки. Из одного такого священник выудил пружинный нож, из другого — короткоствольный револьвер.

— Шейные платки поищите! — распорядился он, переломив оружие и начав вставлять в каморы барабана один патрон за другим. — Магические способности без особой нужды не выказывайте. Милок, тебя это тоже касается.

Беляна вновь кивнула.

Вернулись монахи, священник потолковал о чём-то с ними, затем указал нам на двух крепышей.

— С нами пойдут Шустрый и Смурной.

Мне подумалось, что так эти братья и прозываются на самом деле, ничего выдумывать и не пришлось даже. Вздохнул и сказал:

— От таких вот набегов толку не будет. Вам осведомители нужны.

Отец Шалый глянул в ответ недобро и даже прямо-таки зло.

— Мне в газету объявление о наборе стукачей дать?

— Там и газеты есть? — удивилась Ласка.

— Тегос — большой город, больше даже Южноморска. Едва ли не половина его жителей — выходцы из Поднебесья и потомки оных, там издают сразу несколько газет и бульварных листков, — пояснил священник, продолжая буравить меня раздражённым взглядом. — Так что скажешь, Худой: мне по объявлению осведомителей набирать?

— По объявлению лучше не надо, — сказал я, проигнорировав издёвку. — Можно надёжных людей в порт пристроить, туда все слухи сходятся — им останется только нос по ветру держать.

— Есть кто-то на примете?

— Есть парочка. Соученики мои из босяков. Ершом и Вьюном прозываются.

Шалый прищурился.

— И поручиться за них готов?

Я ответил широченной улыбкой и слово в слово повторил высказывание помощника мирового судьи:

— Это большая ответственность. Чего ради мне взваливать её на себя?

Священник кивнул.

— Резонно.

И тут впервые за всё время поездки нарушила молчание Беляна.

— Чем конкретно придётся заниматься? — спросила она, и кое-какие нотки в её голосе подсказали, что вскорости нам предстоит разговор не из простых.

Священник снизойти до объяснений не посчитал нужным.

— Всему своё время! — заявил он, этим и ограничился.

Улочка привела нас к воротам, один из монахов предъявил караульным какие-то бумаги, и экипажи покатили дальше. В тучах наметилась широкая прореха, в неё проглянуло закатное солнце, но только спустились с холма, и разом стемнело. На головном экипаже зажгли фонарь, наш начал переваливаться с бока на бок, копыта лошадей зашлёпали по дорожной грязи, из-под колёс полетела мутная вода.

Шалый ещё какое-то время помолчал, вроде как собираясь с мыслями, потом заговорил:

— Тегос — крупнейший порт северо-восточного побережья, и это всё предельно осложняет. Банкирский дом Златогорье не оставляет попыток вернуть над ним контроль — их наёмников оттеснили от города всего-то на полсотни вёрст. К северу побережье контролирует Первая пароходная компания, на западе начинаются территории Железногорского торгового дома и Альянса независимых экспортёров. Никто из них не откажется от чужого куска пирога, а последние так и вовсе сборище откровенных авантюристов. И это при том, что в Южноморском союзе негоциантов хватает собственных внутренних противоречий, очень уж большой куш они сорвали…

— Слишком много названий, которые нам ни о чём не говорят, — с мрачным видом изрекла Беляна.

Священник улыбнулся. Недобро.

— Просто уясните себе, что союзников у ваших работодателей нет. Оступятся — никто руку помощи не протянет. Затопчут! И не думайте, будто это проблемы торгашей. Не пощадят никого! — Он вздохнул. — Здесь вам не Чёрные земли, где одни дикари захватывают и продают в рабство других. Здесь у антиподов города-государства, и лояльность князьков приходится покупать, а со жрецами местных культов — считаться. Да что там далеко за примером ходить! Ещё при банкирах в Тегосе открыто приносились человеческие жертвы демоническому покровителю порта. Одних резали на пристани, других на вершине пирамиды, и вернуть старые порядки желают не только фанатики, но и многие переселенцы из Поднебесья.

Девчонки из школы Призрачных волков округлили глаза, но от вопросов воздержались, спросил я:

— Зачем?

— Ради безопасности собственных шкур, разумеется. Пусть сюда и не дотягиваются небесные приливы, но прорывы потустороннего всё же случаются. Тот божок, во славу которого лили кровь жрецы, распугивал всякую мелочь, а теперь колдунам союза приходится не только прикрывать город от приблудных духов, бесов и демонов, но и противостоять посягательствам былого потустороннего покровителя. Получается это не лучшим образом — защитные формации пока ещё слишком слабы. Кто-то из переселенцев предпочёл бы вернуть человеческие жертвоприношения по этой причине, кто-то опасается бунта фанатиков. И как уже говорил, единством среди торгашей и не пахнет. Они бы точно пошли на попятную, когда б не опасались попасть в немилость к наместнику Царя небесного. Вот только позиции церкви в этих землях прискорбно слабы.

— Понятней не стало, — желчно выдала Беляна.

— Определённые силы желают раскачать ситуацию, дабы половить рыбку в мутной воде. Всем будет лучше, если они потерпят неудачу.

Черноволосая пигалица уже открыла рот для очередного ехидного замечания, и Шалый наставил на неё указательный палец.

— Умолкни, Милок! — Но дальше он всё же бросил переливать из пустого в порожнее и сказал: — В Тегосе возобновились кровавые жертвоприношения. Кто-то пробивает бреши в защитных формациях и пытается достучаться до божка. Наша задача — их выследить.

— Почему бы торгашам не нанять охотников за головами? — удивился я, поскольку именно так толстосумы неизменно и поступали.

— Они и наняли, — усмехнулся Шалый. — Только результата не воспоследовало. А сегодняшние нападения ясно показывают, что затевается нечто серьёзное. Очень-очень серьёзное. — Он не стал дожидаться расспросов и пояснил: — Магия подчиняется определённым законам. Одни охотники за головами их не знают, другие не располагают всей полнотой информации о защитных формациях, поэтому и для тех, и для других жертвы совершаются безо всякой закономерности, в якобы случайных местах. Будто это не части единого плана, а попытки посеять панику. У меня и самого только-только начинает складываться определённая картинка, но, думаю, всё же примерно знаю, где именно сегодняшней ночью выпотрошат очередного бедолагу. Едва ли получится предотвратить жертвоприношение, наша задача — встать на след сектантов, прежде чем успеют развеяться эманации ритуала.

Я понимающе кивнул.

— Надо полагать, округа там не из лучших?

— Сомнительней некуда, — подтвердил священник и посмотрел на Беляну. — Что касается тебя, Милок, то кровавые жрецы и всяческие шаманы обычно крайне искусны в сотворении иллюзий, пусть даже их аспект и далёк от небесно-голубого. В этом им помогают их потусторонние покровители. Так что смотри в оба, подмечай всякие расхождения видимого с реальным. Это главная твоя задача.