Под чёрным солнцем (СИ) - Ворон Ярослав

* * *

Сожжение колдуньи было на Фарангле каким-никаким, но всё же развлечением, и Простой Народ[3] охотно подтягивался к площади:

— Ведьму жгут! Краси-ивую!

— Небось жаборотень какой-нибудь…

— Да не жаба, она засуху насылала!

— Какая ещё засуха? Всю неделю дожди шли!

— Тем более! Наводнение, значит, наслала на нас!

— Тише, сейчас святой отец всё скажет!

Местный верховный пурат вышел на помост, где вокруг столба с привязанной к нему совсем юной девушкой уже были сложены поленья для костра:

— Дева, именем Марнхейд, созналась, что волосы её не намокают под дождём, из чего следует, во-первых, насылание оной Марнхейд затяжного дождя, поелику ей самой сей дождь вреда не наносит, а во-вторых, противоестественное обнажение оной же Марнхейд волос своих под небом… — за этим последовала какая-то заумь со ссылками на законы и богословские трактаты, и простецы слегка приуныли, однако скучать им пришлось недолго:

— На основании всего вышеизложенного пресвятая пурия полагает и заключает, что оная дева, именем Марнхейд, повинна в вольном принятии печати Всенижнего, каковое, будучи допрошена, тем не менее злонамеренно отрицала, а посему да будет очищена огнём душа её, как и тело! — довольно быстро завершил пурат.

— Сжечь колдунью! — взревела толпа, весьма благодарная пурии за редкое лакомство — «да будет очищена огнём душа» означало, что девушку сожгут без предварительного удушения, иначе было бы провозглашено «тело, но не душа».

«Пурдуны, конечно, гной!» — с негодованием думал тем временем стоявший в толпе Вильмург, именно в этот день появившийся в городке, чтобы прикупить кое-каких алхимических ингредиентов. — «Но гнойник, из которого лезет такой гной — это именно Простой Народ! Изгнать, что ли, всех на Мораотх?» — он призвал ещё двенадцать магов, и те вскорости оказались рядом.

Изгоняющий круг принялся произносить заклинание — шёпотом, чтобы можно было выдать его за молитву. Осталось только назвать имя изгоняемого и изречь заключительные слова: «Мораотх, без выхода!»

«Стойте!» — внезапно озарила Вильмурга совершенно сумасшедшая мысль. — «Колдунью! Колдунью надо изгонять! Если мы изгоним пурдуна или даже всю толпу, девушку всё равно сожгут! Марнхейд! Мораотх, да изберёт путь!»

«Успели!» — злорадно усмехнулся он про себя, когда через несколько мгновений привязанная к столбу девушка исчезла, едва только палач, из тех же простецов, поднёс факел к поленнице. — «И как ты теперь выкручиваться будешь, дорогой? Чудо же!»

Пурат, однако, оказался опытным интриганом и нашёлся сразу же:

— Дева, именем Марнхейд, была взята Всенижним душой и телом без очищения, что и свидетельствует о сугубой злонамеренности её! — дальше он опять начал изрекать свою скучную заумь.

— «Выкрутился, чёрт такой!» — скривился Вильмург. — «Но девушку мы, похоже, всё-таки спасли!»

* * *

— Отозвались! — выдохнула Маахш. — Нет, показалось… — после долгих бесплодных попыток призвать Лесную Сестру она уже чуть не плакала.

— Может быть, просто слишком далеко? — предположил Тескаль. — Или ей что-то мешает?

— Если это действительно Лесная Сестра, то мешать ей может разве что какой-то не её самоцвет, — возразила ученица феи. — Но мы все очень хорошо это знаем и никогда не надеваем не то что чужие регалии, но даже и просто посторонние украшения, если они с камнями.

— А может… — маг Огня прервался на полуслове, потому что солнце вдруг засветилось вдвое ярче, и они с Маахш, давно отвыкшие от более-менее яркого света, инстинктивно закрыли глаза.

— Это маги! — выскочил из пещеры отдыхавший после очередного поиска Коотен. — Сразу несколько магов! Я за ними! — он исчез, растворившись в воздухе.

— Да, и похоже, не злодеи, — Тескаль, не успев ответить ему, повернулся к Маахш. — Видела, какое солнце яркое стало?

— Да уж видела, — ученица феи всё ещё жмурилась. — И как, интересно, их смогли застать врасплох — всех вместе-то?

— А что, если… — некоторое время помолчав, внезапно догадался затем маг Огня. — Если они отправились сюда добровольно?

— Ты сам-то веришь в это? — усмехнулась Маахш.

— Если честно, не верю, — буркнул Тескаль. — Но другого объяснения у меня нет. Опять хоронить, что ли? — он мрачно вздохнул, увидев, что маг Воздуха уже вернулся — с какой-то странного вида женщиной на руках.

— Да живая она, живая! — Коотен осторожно положил незнакомку на мягкую траву. — А это за нами! — перед входом в пещеру появились несколько магов и Лесных Сестёр и синеглазая девушка, на шее которой переливался радужный амулет.

* * *

В зоопарк Антона в этот день так и не сводили, но новых впечатлений ему хватило и без того. В итоге взбудораженный мальчик заснул лишь ближе к полуночи, и Лариса смогла наконец выйти на кухню, где её дожидались Лейла и Марина.

— Значит, так, — начала излагать она. — Мать Антона чалится на зоне, на какой — пока не узнавала, — фея Воды передала рассказ адвоката. — То есть ещё несколько лет его никто заинтересованный искать не будет, но потом мать наверняка вспомнит про него, когда откинется.

— Несправедливо, — выражение лица Марины стало очень злым. — Явно же «состояние аффекта». Сколько там срок?

— До трёх лет, если не ошибаюсь, а она, кстати, уже три с лишним отмотала. Ну что, будем вытаскивать?

— Это уже получится откровенный криминал с нашей стороны, — не одобрила идею Лейла. — А по закону — никак? Адвоката хорошего нанять, например?

— Да Фарфанов тоже мне плохим не показался, — хмыкнула Лариса. — Не в адвокате дело, а в государственной установке на «рожать-рожать-рожать». Тут уж у чиновников никаких тормозов, у них только один божок — показатель! Знаете известное выражение насчёт трёхсот процентов прибыли? Не Маркса, между прочим, он только процитировал.[4] Ну так вот, «нет такой подлости, на которую не пошёл бы чиновник ради трёхсотпроцентного показателя»! — шлюховатая и не слишком адекватная Галина Пристайко не вызывала у феи Воды никакой симпатии, но «государевы людишки» поступили с женщиной именно что подло.

— Здесь разве за показателями врачиха гонялась? — возразила Марина. — По-моему, просто фанатизм свой расчёсывала.

— А не один хрен, какому идолу поклоняются? Главное, что идолу, и живых людей ему в жертву приносят! — Лариса много и с удовольствием общалась со Стражем Вихрей, поэтому незаметно для самой себя пришла к тем же выводам, что и он.

— Ох, Лара… — Лейла печально вздохнула. — С одной стороны, не лежит у меня душа к этим абортам, да и Антоша для нас с тобой — добро. Ты, по-моему, тоже как-то быстро привязалась к нему. С другой стороны, навязанное добро — это уже не добро… Ой, я же Даше обещала, что около двенадцати появлюсь! До завтра, утром буду, пусть Антоша не скучает, если раньше проснётся! — Лесная Сестра поднялась из-за стола и исчезла.

— Точно, уже почти ровно двенадцать, — заметила фея Воды. — Ну что, Мариш, начнём новый день?

— Воистину, подруга! Закурим и начнём! — Марина потянулась за зажигалкой.

[1] Свт. Игнатий (Брянчанинов), «Отечник».

[2] Г. Шпаликов, «По несчастью или к счастью…»

[3] (Trade Mark).

[4] «…При 300 процентах (прибыли) нет такого преступления, на которое он (капитал) не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». — Цит. по: К. Маркс, «Капитал». Исходно фраза принадлежит английскому публицисту Т. Даннингу (1799–1873).

Глава 8. Так зажигают солнце

10 августа 2006

Свет мои крылья ломает,

и боль печали и знанья

в чистом источнике мысли

полощет воспоминанья.

Ф. Гарсиа Лорка [1]

— Парный радужный амулет! — восторженно воскликнула Маахш. — Ты фея Воды? — подбежала она к М’рике, но та, конечно же, не поняла.