Под чёрным солнцем (СИ) - Ворон Ярослав

— Уезжал он как раз в это время, а у самой денег не нашлось, — Фарфанов посмотрел на часы, уже, похоже, ожидая следующего клиента. — Главное, я на суд двух свидетельниц вытащил! Одну Войтова эта тоже до родов домытарила, вторую не успела — как зарезала её Пристайко, так у другого гинеколога сразу и анализы все в норме оказались, и психолог не понадобился. А прокурор, — он сделал паузу, явно проглатывая крепкое ругательство, — всё напирает: «Потерпевшая исполняла свой общественный долг!» В чём долг-то? В том, чтобы врать, запугивать, даже закон нарушать? Хотя какой там закон… — поморщился адвокат. — Это милиции и тому же суду закон хоть какие-то сроки ставит, а «здравоохранка», как вы выразились, абсолютно бесконтрольна в этом смысле, не докажешь, что намеренно тянули. И ведь вижу, главное, что судья с прокурором всё прекрасно понимают, да только установка у них государственная — защищать таких фанатичек, как эта Войтова, чтобы «духовные скрепы» да побольше детей — любой ценой! А что потом с этими детьми будет — «духовных скреперов» уже не интересует. Знаете, даже хорошие вещи становятся мерзостью, когда их добиваются именно что «любой ценой», не находите?

— Царьки какие-то африканские! — оскалилась Лариса. — «Посмотрите, сколько у меня скота! Больше, больше скота!»

— Грубо, конечно, но вообще-то так и есть, — согласился Фарфанов, снова бросая взгляд на часы.

— Спасибо, я всё выяснила, — фея Воды понимающе кивнула, завершая разговор. — Сколько с меня за консультацию?

Уже выходя из кабинета, она в последний момент решила всё же не переставлять куски в памяти адвоката: «Нет, если он потом обнаружит, что помнит не то и не тогда, это как раз и вызовет подозрение. А так — совершенно заурядная консультация, через несколько лет никто и не вспомнит уже, кто и когда интересовался этой Пристайко».

* * *

Если в доме сестры Нишансилли обстановка не вызывала и тени удивления у землян — вполне современная, разве что без компьютера, — то жилище молодого мага Моласита выглядело подчёркнуто архаичным — обшитые грубо стругаными досками стены, мрачного вида тяжеловесная мебель без всякой обивки, сложенный из слегка подтёсанных камней камин, два масляных светильника на столе. Не было никакого намёка даже на электрические лампы, хотя электричество на Моситлане знали уже давно.

— Привет, Моли! — Фарасса, лукаво улыбаясь, обняла мага. — Давай говорить на старом уосихле, а? Со мной странники из других миров, они не знают мешитского.

— А уосихль что, знают? Откуда? — удивился Моласит.

— Сестра Леренна — потомок тех изгнанников, представляешь? Они смогли выжить и найти выход в другой мир, теперь там даже Лесные Сёстры есть!

— Правда? — маг поднял девушку на руки и закружился с ней в каком-то подобии танца. — Из мира чёрного солнца есть выход? Надо срочно сказать Теравану!

— Не надо, — послышался чей-то голос. — Моли, неужели ты думаешь, что я этого не знаю? Есть-то он есть, вот только сможет ли Тескаль найти его?

— Учитель Тераван! — Моласит быстро поклонился, и то же, чуть помедлив, сделали и все остальные.

— Я, как видишь, — появившийся величественный старец в белых одеждах внимательно посмотрел на Леренну и землян. — Так вы, значит, воситарцы? Не будем уж говорить «Уоситнанко» — здесь, как вы заметили, именно что древний Воситар.

— Только я, — объяснила Леренна. — Остальные четверо — из присоединившегося к Пути мира, который связан с нашим Тарлаоном, — она не сомневалась, что про Путь Тераван тоже знает.

— «Четверо дружных», надо же! — глаза старого мага стали совсем юными. — Не мечтал даже, что когда-нибудь увижу не просто Стихиаль, а полное Средоточие! Вы ведь стали Стихиалями именно через Средоточие? — спросил он у землян.

— Если ты имеешь в виду «храм Стихий», то да, — подтвердила Алина. — А попали мы к нему в первый раз по радужным амулетам.

— Знаю, — чуть прикрыл глаза Тераван. — Легенда о Радужном камне известна почти во всех мирах. Значит, в ваш мир тоже нисходили радужные амулеты?

— Да. Ты знаешь, как они появились на Земле?

— Как — я не знаю. О них просто известно — и не более того. Но хранитель такого амулета может стать Стихиалью. Когда-то давно в одном из миров так и случилось — хранители нашли друг друга и ушли к Радужному камню, а потом разнесли легенду по всем мирам Пути. Больше, насколько я знаю, сами амулеты никто в руках не держал… до вас, конечно, — быстро уточнил маг.

— Мы видели такой амулет ещё один раз, — чуть поколебавшись, сказал Страж Вихрей. — И нам даже отдали его, но девушка, ставшая хранительницей, оказалась в мире чёрного солнца.

— А второй амулет, как нам объяснил этот маг, тоже в том мире, — добавила Ледяная Дева. — Он был у злодея, которого туда изгнали.

— Пара радужных амулетов низошла в мир чёрного солнца, причём почти одновременно?! — ликующе воскликнул старец. — Дети мои, вы даже не представляете, что это означает! Это не просто ещё один выход из него! Хранители, если станут Стихиалями, смогут избавить тот мир от проклятия.

— То есть его солнце перестанет быть чёрным? — сообразила Леренна. — Кстати, а откуда магам ваших ковенов вообще известно про М… мир чёрного солнца, если оттуда никто не возвращался?

— До твоих предков, позволю себе заметить. Но да, ты права, мы знали о нём, и знали, что с него есть выход, когда изгоняли те враждующие племена. Это были видения. Не мои, нет! Видел один из магов невообразимой древности, основавший наш ковен в своём мире. А мы просто знаем из преданий, что «быть проклятым солнцу и миру сему, дондеже дважды Четверо придут, и Четверо, вернувшись, развеют».

— «Четверо да пожертвуют нами во спасение пятого»? — встрепенулась Ната.

— Да, скорее всего, именно эти Четверо. Чтобы вернуться, надо ведь сначала уйти, а кто ещё, кроме хранителей радужных амулетов, способен на это?

— А как же предки Леренны? Они-то тоже оказались на Тарлаоне.

— Ты хочешь сказать, что Тарлаон и есть — мир Средоточия? — маг ошеломлённо повернулся к Леренне. — Ренни, так Средоточие, которое вы называете «храмом Стихий», — в вашем мире? Ну вы и нахалы — этому миру своё название давать! — нахмурился он.

— Мы же не знали сначала ничего, — развела руками тарлаонка. — А мир надо было как-то именовать.

— Да шучу я, шучу! — рассмеялся Тераван. — Просто невероятно — надо же, именно воситарцы заселили мир Средоточия! Там теперь и есть Воситар, а на Моситлане остались только его призраки, — печально признался он. — Мы здесь даже называем себя не «магами чёрного солнца», а как раз «призраками Воситара». Знаете, любой из нас в молодости непременно мечтал вернуть тот Воситар, который был до тепеситского нашествия. Умом-то все понимают, что это невозможно, что мир всё равно изменился бы за несколько веков, и вернули бы мы сейчас разве что музей Воситара, но сердцу, как говорится, не прикажешь! А музей — он и так с нами, — старец, засмеявшись одними глазами, показал на обстановку вокруг.

— Учитель, но ты же говорил, что время таких мечтаний — необходимый этап становления любого мага? — вспомнил Моласит.

— И вообще любого человека, если он, конечно, человек, — Тераван согласно кивнул. — Говорил, ибо так оно и есть. Но нельзя, чтобы голова настолько не поспевала за сердцем! Я изгнание Тескаля имею в виду, — пояснил он остальным. — Тринадцать молодых мечтателей посчитали, что маг Огня — такие у нас тоже иногда появляются — убил своей магией сестру одного из них. А поскольку Тескаль был чужим, то есть тепеситского происхождения, никто из этих молодых дураков и не подумал, что всё могло быть совершенно иначе! Так ведь, Моли? Небось ещё и возревновали, что магический дар, который вам любо было считать привилегией воситарцев, достался тепеситу?

— Так, — со стыдом выдавил из себя молодой маг. — Учитель, но всё ведь на него указывало — девушку убили магией Огня! Кто же знал, что это была не магия, а техника?