Мастер оружейных дел - Кузнецова Дарья Андреевна

— Тот, у кого ключ, — неуверенно проговорила она. — Правда, с момента смерти Л’Амишшара я не знаю, кто это.

— Ключ? Какой ключ?

— Я… мало что знаю, — пробормотала девушка. — Отец прятал меня, а когда еще не умер прошлый хозяин ключа, я была слишком маленькой, чтобы заинтересовать его.

— Погоди, но он же умер всего три года назад, — опешил я.

— Мне сейчас тринадцать, — чуть смущаясь, созналась гостья. — Это все маска. Ребенка никто не взял бы на работу, да и вы сейчас, наверное, тоже уже пожалели, что согласились на разговор.

— Ну… мне бы, конечно, хотелось поговорить с кем-то постарше, но вариантов все равно нет. — Я растерянно пожал плечами. Вот уж действительно замечательная ситуация: мой единственный источник информации — девочка-подросток. Хорошо не кошка какая-нибудь! — А ты не боялась идти в таком виде? Мало ли что на самом деле мог сделать тот, кто давал объявление, с симпатичной молодой девушкой!

— Я знаю, — рассудительно кивнула она. — Но у меня совсем не осталось денег, а есть что-то надо. Лучше всего было бы стать мальчиком, но изменение пола — это очень сложно, мало кто умеет такое, этому надо долго учиться.

— Ясно. Не волнуйся, деньгами я тебя точно не обижу, а может, придумаю, чем еще помочь. Рассказывай с самого начала, что за ключ, какой хозяин и как со всем этим связан твой отец.

Просьбу начать сначала моя собеседница восприняла буквально, но я не стал перебивать и исправлять. Как показала практика, правильно сделал: узнал много нового.

Звали девушку Даршарай, Дая. Мать ее была человеком, а вот сама она унаследовала способности отца-перевертыша. Как он ей объяснял, перевертыши вполне совместимы с людьми и некоторыми другими разумными видами, и при таких союзах ребенок либо рождается полноценным перевертышем, либо полноценным представителем другого вида, без каких-либо компромиссов.

Унаследовала Дая и магический дар отца, но учил тот ее дома. И не только учил, но вообще откровенно прятал от окружающего мира, даже запирал. Девочка росла тихой и смирной, так что ярого протеста подобные запреты не вызывали, даже когда Дая подросла и они с папой остались вдвоем.

Жила семья в трущобах, маму Даршарай убили Серые, как и единственную приятельницу девочки — дочь друга отца. Саму Даю твари почему-то не тронули, не украли тогда, да и позже совершенно не обращали на нее внимания. Девочка пыталась узнать у отца, почему, но тот только сказал, что перевертышам Серых бояться нечего.

Про ключ упоминал всего пару раз, когда умер старый лаккат. Насколько сумела понять Дая, отец по какой-то причине обязан был служить хозяину этого ключа, и если бы хозяин узнал про девочку, ее постигла бы та же участь. Кто отдавал приказы перевертышу в последние годы, Даршарай тоже не знала, но отец стал в это время оживленным, приободрился. Кажется, он надеялся освободиться от непонятной кабалы и как будто злорадствовал по неизвестному поводу. А несколько дней назад вдруг стал нервным и дерганым. На расспросы дочери ничего толком не отвечал, только порой невнятно ругался себе под нос и произнес несколько странных фраз. О том, что он кому-то что-то не позволит, что кого-то надо предупредить и чего-то не допустить.

— Он точно ничего не говорил про нынешнего хозяина?

— Говорил, когда думал, что я не слышу, — со смущением ответила девушка. — Ругал. Называл бесправным заносчивым ублюдком. А еще… в общем, очень ругал.

— А про других перевертышей на службе у этого хозяина он не говорил? Или вообще — про других?

— Нет. — Дая качнула головой. — Он мрачнел и расстраивался, когда я пыталась спрашивать, поэтому пришлось прекратить.

— По поводу этой его службы. Ты не знаешь, что именно он делал? И мог ли отказаться?

— Отказаться точно не мог, его это особенно злило. Какая-то магия, он не мог ей противиться. А что именно делал… мне кажется, что-то плохое. — Она тяжело вздохнула.

Ответить на это я не успел. Ойша, не утерпев, все-таки вышла в лавку посмотреть на гостей, а в следующее мгновение моя собеседница вдруг переменилась в лице, мягкие женские черты исказила почти звериная гримаса бешенства, и Дая, рыча, бросилась к оружейнице, на ходу пытаясь ударить ее сырой силой.

К счастью, рефлексы быстрее разума, и пока последний пытался осмыслить происходящее, тело действовало. Блокировав магию — благо при хорошем потенциале обучена Даршарай была плохо, — я, не слишком церемонясь, попросту скрутил девушку, пользуясь физическим превосходством.

— Весело тут у вас, — растерянно заметил спустившийся за хозяйкой лавки Лар, за спиной которого маячила хорошо знакомая лохматая белая шкура.

— До прихода Нойшарэ мы сидели и мирно беседовали, — хмыкнул я, растерянно разглядывая перевертыша. Надежно зафиксированная в болевом захвате, девчушка дергалась, бессвязно выла, хрипела и окончательно перестала напоминать разумное существо. — Но думаю, это можно считать частичным ответом на вопрос «почему предыдущий перевертыш напал на Ойшу?». Это явно не сознательное действие. Осталось понять, чем ты им так не угодила и что с твоей аурой не так, — обратился к оружейнице. — Может, на них подобным образом действует то, что помогает бороться с Серыми? Последних оно усыпляет и делает заторможенными, а этих — наоборот, возбуждает сверх всякой меры. Интересно, она в себя-то придет? — уточнил я задумчиво.

— Понятия не имею. Кто из нас маг? — недовольно поморщилась в ответ Ойша.

— Я все сильнее сомневаюсь, что классическая магия поможет во всем этом разобраться. Вспомни, тебя прежде никто не пытался убить без предупреждения?

— Я бы запомнила, — с сарказмом ответила оружейница.

— Тогда получается, что прежде ты с перевертышами не сталкивалась. А учитывая, что ты общаешься со многими людьми и в городе тебя знают хорошо, вывод я могу сделать только один: если покойный был не единственным перевертышем в городе, то их здесь, по крайней мере, очень мало. Ладно, давай мы с этой несчастной сейчас пройдем куда-нибудь в дальний конец дома, и я попробую ее успокоить.

— Удачи, — хмыкнула Нойшарэ.

Но на этом сегодняшние сюрпризы не закончились. Разговор вновь оборвался, когда земля под ногами сильно дернулась, толкнула под колени и заставила пошатнуться, а в следующее мгновение воздух наполнился вязким тяжелым гулом, вызывающим зуд в зубах и мурашки на спине.

— Что это? — настороженно уточнил я, переводя взгляд с оружейницы на Лара и обратно.

— Серые, — одновременно выдохнули они. — Вот и разрешилась твоя дилемма с балом: он отменяется, — насмешливо добавила девушка.

Замешательство длилось пару секунд, а потом все разом пришло в движение. Из неприметного сундука в углу лавки было извлечено снаряжение. Короткая куртка с длинными рукавами, выполнявшая роль поддоспешника, кольчуга, войлочная шапочка подшлемника, шлем-шишак с бармицей, все — в двух экземплярах. Особенно странно смотрелся маленький размер, на Ойшу.

— Ты что, собираешься туда идти? — наконец отмер Таллий и недовольно уставился на девушку. Оружейница, не удостоив его ответом, продолжила уверенными отточенными движениями надевать на себя снаряжение. Северянин, не дождавшись реакции, двинулся к ней, явно намереваясь совершить большую глупость.

Мгновение я сомневался, позволить ему или нет, но потом все-таки решил вмешаться. Тем более что тот удачно оказался рядом со мной, а перевертыш отчего-то притихла и присмирела, и я рискнул высвободить одну руку.

— Стой! — окликнул его и ухватил за локоть. Таллий раздраженно дернул рукой, но когда его не выпустили, недовольно обернулся. — Ойша — не северянка. Помни об этом. Она знает, что делает.

Таллий несколько секунд сверлил меня напряженным взглядом, но потом смирился, едва заметно кивнул и замер на месте.

— Лар, одна просьба. Можешь остаться здесь и присмотреть за этой? — уточнил я, кивнув на перевертыша. — Это важно, правда.

Остальным присутствующим я доверял не меньше, а к Ларшакэну обратился по одной простой причине: бывший Пограничный производил впечатление наиболее адекватного и здравомыслящего из присутствующих. И судя по тому, как он весело ухмыльнулся, окинув нас троих взглядом, и понимающе кивнул, ход моих мыслей понял правильно.