Лемминг Белого Склона (СИ) - Альварсон Хаген

- А вы-то кто такие? - выпалил кудрявый паренёк с факелом. - Пришли средь бела дня, хозяйничаете, как у себя дома! Кто он вам такой, а? Вы что, родичи ему?

- Нет, мы не родичи Бьярки Эйнарсону, - отвечал Хаген, - но мы, викинги Арнульфа Иварсона, морского короля, прозванного Седым, чей корабль стоит на Кракнесте, не спрашиваем соизволения и берём, что пожелаем и где пожелаем!

- Хорошо сказано, - шепнул Торкель, - надо запомнить!

- Нынче же мы желаем взять этого человека, Бьярки сына Эйнара Чёрного Медведя, на поруки и доставить к нам на корабль. Дальнейшую его судьбу решит наш хёвдинг. Это ясно?

- Ха! - раздались возгласы из толпы. - Викинг поимётый!

- Сопли подбери, недоносок!

- Молоко на губах, а туда же!

- Хэ, Тормод, это не молоко...

- А что же?

- А ты догадайся!

- ГАГАГА!!!

- ГЫГЫГЫ!!!

И всё в таком духе.

- Короче, вы, козлы в волчьих шкурах, - Болле утёр локтём раскрасневшееся от смеха лицо, поднял топор и указал в сторону Линсея, - проваливайте отсюда, как и было сказано, а ваш грозный Арнульф сэконунг нам ни разу не указ и не угроза. Это ясно?

- Добрые люди, - не сдавался Халльдор, - нет ли возможности решить дело миром?

- Пусть этот говнюк ответит за своего отца, - прорычал Болле, - а вы, коли желаете за него заступиться, то займите очередь.

- Я с весны никого не убивал, - выступил вперёд доселе молчавший Лейф, - и у меня сильно чешутся кулаки. И я с радостью убил бы всех вас до единого. Потому что, думается мне, этот Эйнар Чёрный Медведь, о котором вы говорите с такой ненавистью, был великим человеком!

- Да что ты? - нехорошо прищурился Болле. - А ну, парни...

Но тут Лейф метнул в него топорик и попал точно в лоб. Хозяин шхер замолк на полуслове, потрогал голову, с удивлением обнаружил кровь на пальцах, а потом рухнул набок, словно подрубленный дубок.

И умер.

И понеслось!

Оружие, не считая ножей, парни оставили на корабле. Кроме Торкеля, который нигде и никогда не расставался с мечом предков - даже в бане, даже когда тешился с очередной девой, Хёггвар всегда был где-то поблизости. Хаген тоже остался с топором, хотя и не по какому-то твёрдому убеждению, а просто по рассеянности. Да и численный перевес был не на стороне викингов. Но их наставник Ингольф Десять Рук не просто так пил своё пиво! Побоище, которое подопечные Арнульфа устроили поселянам, вошло в местные легенды. О нём рассказано в "Пряди о битве на Свиной Шхере", которую впоследствии сложил Фрости Сказитель.

Халльдор перехватил поудобнее посох, увенчанный тяжёлым кремнем, которым можно было как рубить, так и дробить, чем колдун и занялся. Хродгар пнул в живот одного разогнавшегося бонда, смолотил кулаком другого, наклонился, схватил обеими руками топор Болле - и принялся рубить направо-налево.

- Вкруг! - орал он, бешено вращая бородатой гибелью. - Спина к спине!

Викинги сомкнули стальное кольцо, Лейф промешкал, получил дубиной в ухо. Стурле одной рукой втащил его в круг, а другой отомстил за него, проткнув саксом плечо дуболома. На него замахнулся мужик с топором, но Торкель отсёк ему обе кисти. Хаген отбил нацеленный в Хродгара острый кол, двинул обухом в бородатую морду, всадил топор в грудь отцу несчастной Эльдис, разрубил лицо его соседу, пригнулся, кол, нацеленный в печень, рассадил ухо, а Хаген всадил крюк бонду под колено...

Лейф пришёл в себя, схватил чью-то дубинку и пришёл на помощь Халльдору, размолотив в кровавую овсянку с соплями лицо очередного поселянина. Колдун коротко кивнул - и ударил посохом оземь. Почва дрогнула, волна прокатилась под ногами нападавших, разрывая дёрн, с десяток ополченцев грохнулись, об их тела спотыкались другие. Хродгар, Хаген и Торкель подскочили, заработали оружием, избивая оглушённых.

- Что, быдло штопанное? - насмехался Торкель, разрубая очередного противника. - Что, свиная задница, нравится коготь битвы?

Тут его треснули по голове топором, у него всё поплыло перед глазами, на волосы и лицо полилась кровь. Лейф бросился на помощь, вышиб зубы крестьянину, а Халльдор осенил Торкеля посохом и протянул какой-то гриб:

- Жуй, боль пройдёт. Повезло, тебя краем зацепило.

На колдуна замахнулся бонд, Лейф стоял рядом и отвёл удар, ему тут же сломали руку, а Стурле прирезал нападавшего. Хаген тоже получил по голове, но это ему не помешало разрубить обидчика от ключицы до груди и продолжить битву. Ранили и могучего Хродгара, и колдуна Халльдора, да и Стурле получил факелом по морде. И, как знать, чем бы кончилась та битва, но тут Хаген заметил чёрно-багровое пятно на краю обрыва. Затем громовой рёв огласил девять миров - и Бьярки, о котором в пылу сражения все забыли, ринулся на врага.

- Берсерк, - прошептал Халльдор, - истинный берсерк...

Страшно и жалко было смотреть на тёмно-русый комок ярости, в который обратился Бьярки. Босой и голый по пояс, в каждой руке он держал по топору. Кровь и куски мяса летели во все стороны. Глаза покраснели, слезились и дико вращались в глазницах. Искорёженное лицо дёргалось, из груди рвался хриплый рык, пена сочилась изо рта. Железное оружие со звоном отскакивало от кожи, блестящей от пота, словно начищенные доспехи. Факельных ожогов и ударов палиц он тоже не чувствовал. Острый кол ткнулся в живот, но зверь отмахнулся лапой - и снёс голову обидчику. Бонды в ужасе бросали своё жалкое дубьё и бежали прочь, не помня себя, теряя портки и крохи достоинства, причём три человека прыгнули с утёса, откуда хотели столкнуть самого Бьярки.

Берсерк не остановился.

Оглядев бешеным взором поле боя, заваленное трупами, он бросился на своих защитников.

Халльдор и Хродгар переглянулись.

- На счёт три - держи его. Готов? ТРИ!!!

Виндсвалль ткнул посохом в перекошенную окровавленную морду, Бьярки замер на миг, разжал кулаки. Топоры выпали, а Хродгар обнял юношу, сжал в тисках и не отпускал, пока берсерк бился, рычал, выл и горько плакал, а также пускал слюни, которыми заляпал Хродгара с ног до головы. Тут приблизилась его матушка и принялась ласково гладить сына по голове:

- Ну-ну, милый, всё хорошо, Бьярки, всё кончилось, мой медвежонок, всё хорошо, ну, тише, тише, спокойно, всё позади, всё прошло, тихо, тихо...

Берсерк понемногу начал остывать, а потом и вовсе обмяк, как-то сдулся, усох, словно волынка, из которой выжали весь воздух. Хродгар опустил его на землю. Старуха склонилась рядом, сняла с головы платок и начала вытирать пену, пот и кровь с сыновнего лица.

- Скажи-ка, почтенная кэрлинг, - спросил Халльдор, - с ним раньше такое бывало?

- Мне того не доводилось видеть, - не оборачиваясь, ответила старуха, - хотя сказывали всякое. А вот его отец, мой Эйнар... Он однажды пришёл в ярость, когда на нас напал белый медведь. Они сюда забредают зимой...

- Правду говорят, что он был викинг и чинил зло соседям? - спросил Хаген.

- Правду говорят, что он был викинг, - эхом повторила кэрлинг, - но лгут, что он разбойничал на Линсее. Ты что, мальчик, совсем глупый? Разве зверь режет там, где живёт? Ох, добрые юноши, как же мне вас отблагодарить! Может, я чем-то...

- Ах ты мать моя хекса! - досадливо воскликнул Стурле, указывая рукой на море. - "Поморник" отчалил! Без нас уйдут... Ну, решайте уже чего-нибудь!

- Не делай волны, Стурле, - поморщился Торкель, - и так голова болит. А что тут, собственно, решать? Зачем мы полезли в эту драчку? Возьмём Бьярки с собой!

- И верно, добрые юноши, берите, - улыбнулась сквозь слёзы старуха, - тут он точно пропадёт.

- Думается мне, - грустно сказал Хродгар, - тебя, почтенная кэрлинг, мы с собой взять не сможем. Арнульф не позволит. Не знаю, убедим ли его оставить Бьярки...

- Может, по пути их высадим? - предложил Хаген.

- Нет, милые юноши, из огня да в стужу, от варга к троллю - то не по мне. Главное - сыночка моего заберите, а я уж пожила на свете, всё изведала. Я тут как-нибудь сама. Всё, идите. Ступайте, и да хранят вас боги! Я буду молиться на каждого из вас им всем!