Командир поневоле (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

— А Малышка? — кивнул я вампирше на отвлёкшуюся гномку, что пошла куда-то за деревья окружавшие поляну.

— Хех, сотник, — растянула вампирша губы в улыбке, — ты хоть раз слышал про женщин гномов?

— Нет. — Отрицательно качнул я головой.

— И никто не слышал. А всё потому, что их нет. Как уж это провернул наш создатель, чтоб ему икалось, я без понятия. Но когда, эксперимента ради, мы открылись одному гному, так тот как стоял, так и хлопнулся без сознания. А затем попытался нас убить, что-то вереща про попранные устои.

— Ну а ты сама, к вампирам?

— Не, не, не, — замотала головой та, — мне и ходить не надо, чтобы понимать, что мне там сцедят кровь, всю, до последней капли.

— То есть, вы изгои, у своих народов?

— Это не наши народы, — в голосе вампирши послышалась горечь, — мы там хуже чужаков, мы отвратительная, омерзительная, ублюдочная помесь. Мы словно пятно грязи на их белоснежных одеяниях, навоз прилипший к сапогу…

— Ну хватит! — не выдержала эльфика, — и так тошно, а тут ещё ты со своими сравнениями.

Внезапно я понял, что мне их жаль. Не смотря на все их попытки меня убить. Ноги бы выдернуть тому магу, что с ними так поступил. Предварительно, конечно, тщательно допросив, как он умудрился скрестить виды даже близко не родственные друг-другу, совершенно по разному и в разных условиях эволюционировавшие. И ещё сознание отметило тот факт, что скрещивались абсолютно все пришлые виды нелюди, не какой-то один.

А ещё в душе боролись два чувства. Первое, сугубо инквизиторское, требовало передачи всех трёх девушек в инквизицию для изоляции от общества этих опасных убийц и изучения, а второе — человеческое, вопреки здравому смыслу, требовало понять и простить. И человеческое сейчас побеждало.

— Чёрт, сотник, не смотри так, — рыкнула Ведьма, — а то я скоро захлебнусь в море твоей жалости. Мы сильные и независимые. Не веришь? Сейчас докажу.

Она поднялась, чуть, совсем чуточку пошатнувшись, выдавая хорошую степень опьянения, подошла ко мне, а затем, опустившись на колени, схватила крепкой рукой за рубаху на груди, посмотрела мне в глаза долгим взглядом. Снова повторила:

— Не веришь? — И неожиданно с силой присосалась к моим губам.

Это было неожиданно, хоть и не настолько, чтобы действительно удивиться, в той же Ведьме я давно чувствовал сильное сексуальное желание, неудовлетворённость и тщательно скрываемую страсть.

Целовала она меня долго, я даже услышал ироничный смешок вернувшейся полугномки.

— Мы сильные и независимые, — повторила она, отстраняясь, — и если мы хотим мужика, то всегда получаем. И плевать, хочет ли он.

Скинув кожанную курточку и сдёрнув с себя рубаху, она вновь полезла целоваться. Внезапно, я почувствовал, как чьи-то руки начинают расстёгивать и стаскивать с меня штаны. Чуть отодвинув тяжело дышащую вампиршу, столкнулся взглядом с эльфийкой, тут же зло зашипевшей:

— Только попробуй распустить руки, мигом оборву.

Самой ей, однако, это не мешало крепко сжимать ладонью моё хозяйство.

— Девочки, за вами буду, — бросила реплику полугномка, что удобно устроилась, никого не стесняясь, неподалёку, запустив одну руку себе между ног, а вторую засунув под куртку, массируя грудь.

И я вдруг понял, чего же им на самом деле не хватает, отчего они так усердно прячутся за бронёй этой своей независимости и силы — простого человеческого счастья.

Чужие во всех мирах, выброшенные за ненадобностью, изгои и парии. Что они видели хорошего в этой жизни? Да ничего. Никому не нужные, вынужденные скрывать свою природу, потому, что, в лучшем случае их воспримут как каких-то диковинных зверушек, а в худшем, как грязную кровь требующую немедленного уничтожения.

Если когда-то я думал, что самые большие изгои в обществе, это адептки проклятий, то эти три девушки явно с большим отрывом их в этом обогнали.

И тогда, отбросив все сомнения, я нежно коснулся волос Ведьмы, скользнул ладонями ниже, коснувшись тонкой шеи и остановился на небольшой упругой груди. Почувствовал как сильно бьётся под нею сердце девушки. Взглянул ей в глаза, произнёс негромко:

— Не торопись, я никуда не убегу.

А затем сам привлёк её к себе, затрепетавшую от прикосновения моих рук, целуя в ответ.

На утро я седлал своего коня, чувствуя спиной пристальные взоры всей троицы. Затянув подпругу и перебросив через круп седельные сумки, развернулся, сделал пару шагов к ним, остановился, опершись рукой о шершавую кору дерева.

Они смотрели молча на меня, я на них. Долгую ночь я дарил им тепло и нежность, стараясь пробиться сквозь ледяной панцирь недоверия и отчуждённости. Сложно было сказать, получилось у меня или нет, но эльфийка больше не искала повода обидеться или схватиться за лук, гномка, оказавшаяся на удивление, самой страстной и ненасытной, утром порывалась кормить завтраком чуть-ли не с ложечки, а Ведьма просто сидела рядом и молчала, но это молчание было красноречивей любых слов.

— Зачем тебе ехать? — вновь спросила полувампирша.

— Ну, как, — невесело усмехнулся я, — награду за голову получить же надо, зря что-ли, я её отрезал.

— Плюнь и забудь, — произнесла Стрелок, — останься с нами. Если тебе надо денег, мы заработаем, наши услуги весьма дорого ценятся.

— Останься, — тоже попросила Малышка, — ты не такой как остальные. А мы, уж поверь, за те пятьдесят лет, что скитаемся по миру, всяких навидались. Ты был с нами не по принуждению, ни из страха, я это хорошо чувствую.

— Я бы хотел, но не могу, — покачал я головой, — простите, но не могу. Мне нужно к герцогу.

— Тогда вернись, — сказала Ведьма, — всё-равно тебе дороги назад в Легион нет. Найди нас в Кальдеране, это город на юго-востоке, в паре дней пути от побережья. Таверна “Бычий рог”, скажешь, что тебе нужна Сильфа.

— Найду, — чуть помедлив, произнёс я, — обязательно найду.

Судьбы этой троицы были мне уже не безразличны. Вспомнив, о моих вассалках, тряхнул головой, подумал:

“Девочки меня поймут, должны понять”.

А затем, решительно развернулся, подходя к лошади, вставив ногу в стремя, взлетел в седло, выпрямляясь и крепко обхватывая ладонью в рожок на передней луке.

Три наёмницы встали, провожая меня, и, какую-то секунду, я вглядывался в их лица, стараясь запомнить как можно чётче, а затем стукнул коня пятками в бока и больше уже не оборачивался.

— Мессир, — варано-богомол опять склонился в поклоне перед древним богом, — всё прошло как вы и планировали. Вся троица имела с объектом половой контакт. Только, простите, мессир, за мой вопрос, но зачем это было нужно? Зачем необходимо было подключать эти образцы неудачного эксперимента?

— Мой старый и верный слуга, — произнесла закутанная в капюшон фигура, — не бывает неудачных экспериментов. Любой результат это результат. Скрестив эти виды, мы выяснили, что полукровки тоже не способны к магии проклятий, и даже пятьдесят лет полных лишений, ненависти и презрения, не привели ни к одному спонтанному выбросу этой странной силы присущей людям. Объект тоже пока не готов и будет ли, сложно сказать. Поэтому нам нужно иметь запасной план, на случай если основной сорвётся. Что будет, если мы их скрестим дальше с сильным адептом этой магии? Возможно, такой союз даст нам необходимый результат, который мы сможем использовать в будущем.

— Мессир, у нас не так много времени.

— Что не повод бросать эксперименты.

— Но они могут не забеременеть с первого раза?

— Доставь их ко мне, я прослежу, чтобы всё получилось.

— Потом оставим их здесь?

— Да, — кивнул старый бог, — наблюдение будем вести с самого начала развития плода.

Посмотрев на медлившего слугу, словно решавшего, задать ещё один вопрос или не задать, благосклонно кивнул:

— Не бойся, спрашивай.

— Мессир, — варано-богомол потёр в сомнении лапами друг об друга, — а вы не думали, что эта троица могла объект убить? Всё-же, их навыки весьма серьёзны.