Мир Чаши. Дочь алхимика - Крамер Филипп

Вот и все.

Если это было испытанием, то морской маг просто любит наслаждаться чужими мучениями, и более ничего.

Жозефина подобрала перстень Орбо Эндаре, Легких Теней, и стены вокруг нее пропали вслед за тем, кому он принадлежал.

С Маяка было видно весь город. На шпилях и башнях висели другие, чем вчера — или вечность назад?.. — знамена, а на стенах было слишком много людей. За стенами же дымил кострами лагерь, разбитый целой армией, которая шла под королевским гербом.

— Чирик? — поинтересовались справа, и волшебная птаха привычно вспорхнула на плечо хозяйки. Та радостно погладила пичугу и стремглав побежала с Маяка вниз. Кулак сомкнулся на пустоте — перстня в ее руке больше не было.

Некое чувство направления повело ее к Башне Грифонов; еще снизу она заметила на барбакане знакомый гибкий силуэт Каталин, явно отдававшей приказы снующим вокруг людям. Жозефина поднялась наверх по каменной лестнице и окликнула Мать воинов; Каталин осеклась на полуслове, обернулась и бросилась к госпоже.

— Мы знали, что вы вернетесь! — выпалила она, глядя на госпожу сияющими глазами. — Ваш дядя уехал к себе, он и нас приглашал, но мы остались ждать вас.

— Давно меня не было?

Воительница на миг задумалась.

— Почитай, осада уже вторую луну идет…

— Чирик, — подтвердил Чирик.

Жозефина сумела справиться с изумлением: не быстро, но молча.

— И что королю понадобилось от Севера на сей раз?

— Скальный йор его знает, — фыркнула Каталин. — Выбрали на Вече достойного Предводителя, он уже вступил в права и собирался принести королю клятву верности, и тут на него напали королевские маги. Наши его отбили, говорят, герцог Ордис был ранен, но вроде как ничего серьезного.

Вот теперь изумление было таким, что с налету и не одолеешь.

— Видит Трехликая, в этой истории одно с другим не сходится.

— Видать, короля перестало устраивать такое положение, хочет теперь весь Север под себя подмять, вот и все. И ведь подошли все сразу, — она махнула рукой в направлении гребня стены, — то есть их сюда стягивали, ждали момента. И прежний Предводитель, очень может быть, не своей смертью умер.

Жозефина кивнула — мол, услышала, поняла — и спросила:

— А где Фердинанд?

— Пропал спустя несколько дней после того, как вы исчезли. Мы вообще думали, что он вас искать отправился, все же ушастый паршивец… то есть балбес… — Каталин смутилась, что не смогла удержать язык при госпоже, — в общем, он же маг, авось сумеет той же тропкой пройти. Нет же, сказал только, что если Чирик все еще Чирик, а не камушек, то и вы тоже живы, хоть и непонятно где.

— Спасибо, Каталин, — со всей искренностью сказала Жозефина. — Я очень рада тебя видеть.

— Парни как освободятся, вечером пир устроим в честь вашего возвращения. Вы же едите рыбу на первое, моллюсков на второе и водоросли на гарнир?

— С вами — все, что угодно, хоть похлебку из ремней и коры!

И они засмеялись, сбрасывая напряжение последних дней, обновляя связь между собой.

Каталин быстро раздала последние указания и, уведя Жозефину в кордегардию, рассказала ей о происходящем в городе. Началось все со штурма, но собравший весь цвет Севера Кор Фъер отбился без потерь, и королевская армия развернула осаду. В городе с единственным портом, защищенным неприступными скалами, не голодали — море щедро кормило своих детей, пусть разнообразием стол и не отличался. Немногих верных королю людей давно уже или разоружили и посадили под замок, или изгнали из города; нового штурма ждать не приходилось, по крайней мере до тех пор, пока сюда по узким тропам не дотащат осадные механизмы и не перебросят магов. Кстати, с магами вышло и вовсе забавно: местный морской маг, Морган, раскинул над городом какое-то заклинание, и теперь все порталы, наведенные в город, стаскивает в море, так что рыбка нынче жирная, откормленная незадачливыми лазутчиками.

— Жаль, магов у нас тут мало, только Морган и может что-то по этой части противопоставить, — посетовала Каталин. — Но коль вы снова появились, надежда у нас есть.

— Вы слишком хорошо обо мне думаете, — покачала головой Жозефина. — Корона выдвигала какие-то требования?

— Выдвигала, — оскалилась воительница, — срамные и неприемлемые. Хотели, чтобы им выдали Ордиса и все Вече. — То есть — обезглавить Север, выкорчевав оттуда всех носящих серебро в гербах. — Еще бы задницу в прыжке лизать попросили.

— Воистину, — согласилась Жозефина. — Где вы сейчас расположились, там же?

— На ближайшем постоялом дворе, у нас там с парнями две комнаты. — Каталин показала рукой куда-то сквозь окошко кордегардии. — Мы вам покажем, как ночевать пойдем. Ваши вещи все в сохранности, а лошадка у свояка Огастова стоит, который тогда нас принимал. В гости захаживаем иногда, он нас подкармливает.

— Как парни?

— Да в порядке все. Вот нас тут поставили, стену защищать и к обороне готовить, не скучаем.

— А ты? — Жозефина взглядом указала на охватывающую голову Каталин повязку.

— Случайная стрела, — отмахнулась та. — Оказывается, у этих задохлых южан встречаются хорошие лучники.

— Я мало понимаю в драках, но все же смею заметить, что недостаточно хорошие, — отозвалась Жозефина, и громовой хохот встряхнул кордегардию.

— И все-таки, пока вы с нами, нас не получится, скажем, внезапно усыпить, — заметила Каталин, выводя госпожу на свежий воздух. — Или хоть сможете разбудить нас.

Сразу вспомнился туман с дрожащими внутри струнами и свинцово тяжелые тела спящих.

— Каталин, мне нужно отлучиться, пока есть возможность. Где вас потом искать?

— А чего нас искать, сейчас парней позову. Не дело вам одной по городу ходить, — и она исчезла в башне, выкликая имена бойцов пополам с ругательствами — видимо, чтобы было слышнее. Вскоре вышли встрепанные Уиллас и Лаки в толстых стеганых дублетах, явно только что пробежавшие полбашни и только после этого вылезшие из кольчуг, и от полноты чувств и невозможности обнять — все-таки этикет, слуги и госпожа — бухнулись на колени с радостным воплем: «Вы вернули-и-ись!» Жозефина со всей теплотой приветствовала и их, и они, освобожденные на сегодня от дозора, пошли сопровождать госпожу по городу. Чирик остался с Каталин с наказом, если вдруг что — разыскать и позвать хозяйку.

Первым делом Жозефина попросила своих бойцов показать ей их нынешнее обиталище, и те, сияя, что новенькие серебрушки, повели ее на постоялый двор. Там она отыскала в своих вещах письменный прибор и тут же написала короткое письмо Фердинанду, где сообщала, что она вернулась в добром здравии и передает привет Феликсефонтию; запечатав письмо перстнем, она до времени убрала его в поясную сумку, и вся троица направилась для начала к дому свояка, а там, забрав кобылу Жозефины, верхами к Маяку. Застоявшаяся и истосковавшаяся по хозяйке лошадь выгибала шею, гарцевала и постоянно пыталась перейти на рысь, что ей и было позволено — людей на улицах было немного, а каменные мостовые позволяли скакать хоть галопом.

Смотритель Маяка сказал, что сегодня морского мага еще не видел, но зато подсказал, где того можно найти: «…вот от Порта пойдете прямо, и на третьем перекрестке — налево, там дом с зеленой крышей будет и чайками резными на воротах». Нужный дом отыскался легко; ворота были приоткрыты, во дворе явно шла какая-то работа, и на вежливый стук раздалось вполне гостеприимное: «Заходите!»

Посреди двора лежала на козлах перевернутая лодка, рядом на костерке пузырился котелок со смолой, неподалеку лежала пакля, придавленная сверху большой мочальной кистью; с лодкой возился высокий мужчина с собранными в хвост волосами цвета той самой смолы. Это был, несомненно, маг; несомненно, морской; и, столь же несомненно, он был не тем, кто отправил Жозефину в Лабиринт. Гибкий, смуглый от загара, с жилистыми руками, он действительно походил на море — когда спокойное и ровное, когда темнеющее и обрастающее пенными барашками по кромкам волн, а когда и вовсе штормовое, свистящее, безжалостное, но всегда — глубокое: как ни смотри, до дна не доглянешь.