— Последние три повышения ставки, — сказал я. — Бенджамин Стронг явно обеспокоен ростом объема маржинальных кредитов. Если ФРС продолжит ужесточение денежно-кредитной политики, это может существенно повлиять на стоимость облигаций с длительным сроком погашения.
Прескотт смотрел на меня с новым интересом:
— Не многие обращают внимание на такие тонкости. — Он закрыл папку. — Что ж, Стерлинг, должен признать, что ваша работа превзошла мои ожидания. Я предложу некоторым из моих клиентов взять на вооружение ваши рекомендации.
Он встал из-за стола и подошел к небольшому бару в углу кабинета.
— Кофе?
— С удовольствием, — ответил я, немного удивленный этим неформальным жестом.
Прескотт собственноручно налил две чашки и вернулся к столу.
— У меня есть для вас два новости, — сказал он. — Первая. Уильям Вандербильт был весьма впечатлен нашей предыдущей встречей. Настолько, что пригласил нас обоих в свое поместье в Саутгемптоне в эти выходные. Небольшой прием для избранного круга. Вы же не забыли об этом?
Я скрыл удивление. Приглашение в дом Вандербильта было знаком исключительного признания. Я думал, что это просто любезность с его стороны. Во время нашей прошлой встречи.
— Это большая честь, — сказал я сдержанно.
— Действительно, — кивнул Прескотт. — Вандербильты редко впускают новые лица в свой круг. Ваш совет относительно National Aircraft, очевидно, произвел на него сильное впечатление.
Он сделал глоток кофе, прежде чем продолжить:
— Вторая новость. Я решил увеличить вашу долю в комиссионных от управления этими портфелями. Вместо изначальных двух с половиной процентов вы будете получать три с половиной. Учитывая размер активов под управлением, это существенное повышение.
Теперь я действительно был удивлен. Повышение комиссионных на целый процентный пункт — это неслыханная щедрость для Прескотта, известного своей расчетливостью.
— Благодарю за доверие, сэр. Я постараюсь его оправдать.
— Я не сомневаюсь в этом, — Прескотт отставил чашку. — Теперь о практической стороне. В среду нам предстоит встреча с семьей Паркер. Я хочу, чтобы вы лично представили свои рекомендации.
Он достал из ящика стола еще одну папку.
— Это полная информация о них: история семьи, источники состояния, личные предпочтения в инвестициях. Изучите внимательно. Паркеры люди старой школы, они ценят персональный подход.
Я принял папку, отметив ее внушительную толщину.
— Какие-нибудь особенности, на которые стоит обратить внимание?
— Да, — Прескотт на мгновение задумался. — Джеймс Паркер-старший обладает почти сверхъестественной интуицией в отношении долгосрочных экономических трендов. В 1906 году он вывел большую часть средств из рынка за месяц до «паники банкиров». То же самое в 1920-м, перед послевоенной рецессией.
Эта информация заинтересовала меня. Человек с таким чутьем на рыночные циклы мог стать ценным союзником в моей подготовке к краху 1929 года.
— И что он думает о текущей ситуации? — спросил я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал непринужденно.
Прескотт слегка улыбнулся:
— Он осторожен. Очень осторожен. За последние шесть месяцев Паркеры заметно сократили позиции в акциях, увеличив долю муниципальных облигаций и золота.
Значит, я был не единственным, кто чувствовал приближение бури. Даже без знания будущего некоторые опытные инвесторы замечали признаки перегрева рынка.
— Кстати, — как бы между делом добавил Прескотт, — я слышал, вы интересуетесь историей Continental Trust. Коллекционируете данные о финансовых холдингах двадцатых годов?
Вопрос был задан небрежно, но я мгновенно насторожился. Прескотт явно знал о моем интересе к компании, причастной к смерти отца настоящего Уильяма.
— Да, это часть моего исследования циклов кредитной экспансии, — ответил я, сохраняя спокойствие. — Continental Trust представляет интересный пример финансового холдинга, использующего сложную структуру дочерних компаний.
Прескотт изучающе смотрел на меня:
— Любопытное совпадение. Насколько я помню, ваш отец имел деловые отношения с Continental Trust перед смертью.
Это не было вопросом, скорее констатацией факта. Прескотт явно проверял мою реакцию.
— Действительно, — я выдержал его взгляд. — Но все документы, касающиеся тех отношений, были утеряны после его смерти. Я пытаюсь воссоздать некоторые детали для личного архива.
— Понимаю, — медленно произнес Прескотт. — Рыться в прошлом иногда бывает полезно. А иногда небезопасно.
Формулировка настолько двусмысленная, что могла быть как предупреждением, так и скрытой угрозой. Я решил никак не реагировать на это замечание.
— Что ж, — Прескотт резко сменил тему, — у меня есть предложение по поводу следующего шага в вашем профессиональном развитии. Я считаю, что вам пора начать формировать собственную клиентскую базу.
Это еще более неожиданно. Сегодня день сюрпризов.
— Вы хотите, чтобы я работал независимо от вас? — уточнил я.
— Не совсем, — он покачал головой. — Скорее, параллельно. Вы продолжите работать с моими клиентами, но также начнете привлекать своих. Для молодого финансиста вашего уровня это естественный путь развития.
Он достал из стола небольшой блокнот.
— У меня есть список потенциальных клиентов, которые могут быть вам интересны. В основном, представители новой промышленной элиты, еще не обремененные традиционными связями с финансовыми домами.
Он протянул мне блокнот. Бегло просмотрев список, я увидел имена нескольких восходящих звезд американской индустрии. Производители автомобильных компонентов, нефтепереработчики, владельцы радиостанций. Представители секторов, которые будут расти даже после Великой депрессии.
— Это очень ценный ресурс, — я был искренне благодарен. — Почему вы решили поделиться этими контактами?
Прескотт встал и подошел к окну, глядя на панораму Уолл-стрит.
— Скажем так, я вижу в вас определенный потенциал, Стерлинг. Ваш подход к анализу рынка… Он освежает. В последние годы большинство брокеров превратились в обычных продавцов акций, забыв о фундаментальных принципах инвестирования.
Он повернулся ко мне:
— Я верю в цикличность не только рынков, но и людей. Время от времени появляются те, кто возвращается к основам, к настоящим ценностям. Возможно, вы один из них.
Интересная философская мысль для прагматичного Прескотта.
— В любом случае, — продолжил он более деловым тоном, — если вы сумеете привлечь хотя бы трех клиентов из этого списка, ваш статус в фирме существенно укрепится. Харрисон сейчас особенно заинтересован в расширении клиентской базы.
Я кивнул, понимая все преимущества этого предложения. Собственные клиенты означали не только дополнительный доход, но и большую независимость внутри фирмы.
— Я признателен за возможность, — сказал я, вставая. — И за доверие.
Прескотт проводил меня до двери:
— Ах да, чуть не забыл. Субботу и воскресенье мы проведем в Саутгемптоне. Я распоряжусь, чтобы за вами заехал автомобиль. Будьте готовы к десяти утра. И — Прескотт позволил себе легкую улыбку, — возьмите с собой смокинг для вечернего приема. Вандербильты придерживаются традиций.
Покидая кабинет Прескотта, я чувствовал смесь удовлетворения и настороженности. Моя карьера в фирме явно шла в гору, открывая новые возможности.
Но упоминание Continental Trust показывало, что Прескотт знает больше, чем говорит. Был ли он союзником или скрытой угрозой? Нужно выяснить это как можно скорее.
Но сейчас у меня нет времени для размышлений. Через полчаса мне предстояла встреча с Милнером, и следовало тщательно подготовиться.
Ровно в полдень я вошел в ресторан «Delmonico’s», где была назначена встреча с Говардом Милнером.
С момента нашей первой встречи прошло всего две недели, но за это время его портфель уже показал впечатляющие результаты.
Инвестиции в ATT и Western Electric, как я и предсказывал, принесли почти шестипроцентный рост. Отличный показатель для столь консервативного выбора.
