Ничего необычного или подозрительного. Ни единого упоминания Continental Trust.
Я вернул папку на место и продолжил поиски. Время шло, а результатов не было.
Перепроверил раздел корпоративных клиентов за 1925 год. Никаких упоминаний Continental Trust. Просмотрел межбанковские операции, та же картина.
После почти часа безрезультатных поисков я почувствовал укол разочарования.
Может быть, информация о Continental Trust хранится в личном архиве Харрисона, недоступном для обычных сотрудников? Или документы были намеренно уничтожены?
Я решил сменить тактику. Вместо прямого поиска упоминаний Continental Trust, стоит поискать нестандартные операции, которые могли быть связаны с отмыванием денег или другими махинациями.
Я перешел к разделу «Специальные проекты». Эвфемизм для нестандартных финансовых операций, которые фирма предпочитала держать отдельно от основного потока документов.
Шкаф с этой маркировкой оказался запертым, но универсальный ключ от архива подошел и к нему. Внутри гораздо меньше документов, но организованных по другому принципу.
Вместо алфавитного порядка или хронологии, папки имели цветовую маркировку и кодовые обозначения.
Синие папки для международных операций. Красные для сверхконфиденциальных клиентов. Зеленые для особых услуг.
Одна из зеленых папок привлекла мое внимание. На корешке пометка «CT — Специальные консультационные услуги, 1925».
CT — Continental Trust? Слишком очевидное совпадение, чтобы быть случайным.
Сердце забилось чаще, когда я достал папку и положил ее на стол. Тоньше большинства других, но заметно тяжелее. Бумага высшего качества.
Открыв ее, я увидел титульный лист с грифом «Строго конфиденциально». Под ним список из двенадцати имен.
Промышленники, банкиры, владельцы транспортных компаний. И среди них Эдвард Стерлинг, владелец текстильных фабрик в Новой Англии.
Я перевернул страницу и обнаружил серию записей о встречах. У каждой дата, время, имя клиента и серия букв и цифр, которые, очевидно, представляли собой какой-то шифр.
Например: «15 марта 1925, 14:30, Э. Стерлинг, TR-75/CF-22/LNG-105».
Следующая запись: «2 апреля 1925, 10:00, Э. Стерлинг, TR-115/CF-30/LNG-240».
И еще одна: «17 апреля 1925, 16:00, Э. Стерлинг, TR-180/CF-45/LNG-310».
Цифры последовательно увеличивались от встречи к встрече. Это напоминало учет нарастающих сумм или объемов. Но что именно означали эти коды?
Я пролистал дальше и обнаружил таблицу со столбцами, обозначенными TR, CF и LNG. В строках имена из списка на титульном листе. Похоже на систему учета каких-то транзакций.
Но самое интересное обнаружилось на последней странице. Запись, датированная 28 мая 1925 года: «Завершение консультаций с Э. Стерлингом. Необходимость полного прекращения контактов. Дальнейшие действия согласно протоколу CT-03».
Под этой записью подпись Роберта Харрисона и еще одна, неразборчивая, с инициалами «Г. Ф.»
Генри Форбс? Тот самый, который предложил мне работу и которого я подслушал в разговоре о смерти отца Стерлинга?
А через две недели после этой записи Эдвард Стерлинг погиб в результате «несчастного случая» на своей фабрике.
Совпадение? Вряд ли.
Я принялся лихорадочно изучать документ, пытаясь расшифровать аббревиатуры и понять систему кодирования. TR могло означать «трансакция» или «транзит». CF — «cash flow», денежный поток? А LNG — может быть «laundering», отмывание?
Я настолько погрузился в документ, что не услышал шагов на лестнице. Только скрип открывающейся двери заставил меня резко поднять голову.
— Мистер Стерлинг? — в дверях архива стояла мисс Гринвуд, пожилая библиотекарша фирмы, с неизменными очками на цепочке и выражением легкого неодобрения на лице. — Что вы делаете в архиве в такое время?
Я постарался незаметно прикрыть папку другими документами, которые принес с собой.
— Добрый вечер, мисс Гринвуд, — я изобразил легкое удивление, будто не ожидал ее увидеть. — Готовлю исторический анализ рыночных циклов для мистера Прескотта. Он хочет, чтобы я проследил корреляцию между банковскими ставками и динамикой фондового рынка за последние три десятилетия.
Мисс Гринвуд подошла ближе, ее острый взгляд скользнул по разложенным бумагам.
— И для этого вам понадобился доступ к разделу специальных проектов? — в ее голосе звучало явное подозрение.
— Да, видите ли, — я указал на одну из принесенных с собой диаграмм, — я пытаюсь проследить влияние нестандартных финансовых инструментов на циклы деловой активности. Особенно интересно поведение рынка перед паникой 1907 года и корректировкой 1920−21 годов.
Мисс Гринвуд не выглядела полностью убежденной.
— Раздел специальных проектов требует особого разрешения, мистер Стерлинг. У вас есть письменное согласие мистера Харрисона?
— Конечно, — я достал из кармана записку с подписью Прескотта, разрешающую доступ к архивам для исследовательских целей. Строго говоря, она не упоминала специально этот раздел, но и не исключала его.
Мисс Гринвуд внимательно изучила записку.
— Хорошо, — сказала она наконец, возвращая бумагу. — Но я должна предупредить, что архив закрывается через тридцать минут. Все документы должны быть возвращены на свои места.
— Разумеется, — кивнул я. — Я почти закончил.
— И еще, мистер Стерлинг, — добавила она, уже поворачиваясь к выходу, — некоторые документы в этом разделе имеют деликатный характер. Мистер Харрисон не одобряет излишнего любопытства со стороны младших сотрудников.
— Я понимаю, мисс Гринвуд. Меня интересуют исключительно исторические данные для анализа.
Она посмотрела на меня еще секунду, словно пытаясь определить, говорю ли я правду, затем кивнула и вышла.
Как только дверь закрылась, я быстро вернулся к обнаруженной папке. У меня оставалось всего тридцать минут, а я должен изучить максимум информации и сделать заметки, не вынося оригиналы из архива.
Я достал из кармана маленький блокнот и карандаш, начав лихорадочно записывать ключевые данные.
«Continental Trust — специальные консультационные услуги. 12 клиентов, включая отца. Коды TR/CF/LNG — возможно, суммы транзакций или объемы. Завершение консультаций 28 мая 1925, за две недели до смерти. Протокол CT-03. Подписи RH и HF».
На секунду я задумался о возможности просто забрать папку, но быстро отказался от этой идеи. Если документ пропадет, это немедленно привлечет внимание. Лучше оставить все как есть и продолжить расследование другими методами.
Я сделал еще несколько заметок о других именах в списке, обратив внимание, что двоих из них, Томас Питерсон и Гарольд Карлсон, упомянул Риверсом как людей, погибших при подозрительных обстоятельствах после конфликта с Continental Trust.
Мне не хватало ключевого элемента для полного понимания.
Что именно означали эти коды? Какие услуги оказывал Харрисон Continental Trust? И почему это привело к смерти отца Стерлинга?
Записная книжка отца, о которой упоминал Риверс, могла содержать недостающие части головоломки. Нужно найти ее.
Я аккуратно вернул папку точно на то же место в шкафу, запомнив ее расположение. Чтобы при необходимости найти снова. Затем собрал все свои бумаги и направился к выходу, выключив свет.
Поднимаясь по лестнице в основное помещение офиса, я чувствовал, что приблизился к разгадке тайны смерти отца Стерлинга. Свидетельства указывали на то, что это был не несчастный случай, а преднамеренное устранение человека, ставшего опасным для Continental Trust.
И судя по тому, что я узнал, Харрисон и Форбс непосредственно причастны к этому.
Теперь мне нужно решить, что делать с этой информацией. Как обезопасить себя?
Ведь те же люди, избавившиеся от Эдварда Стерлинга и других, вполне могли счесть опасным и меня. Если заподозрят мой интерес к их прошлым делам.
Встреча с Милнером, а теперь эта находка в архиве. Слишком много совпадений для одного дня.
Я чувствовал, что невидимые нити заговора Continental Trust начинают сплетаться вокруг меня. Чтобы выжить, мне нужно действовать еще осторожнее, но при этом решительнее.
