Забытая часовня (СИ) - Матвеенко Майя

Андрею ничего не оставалось сделать, кроме как громко сожалея, что никто не проникся его великой идеей о новом способе прогуливания уроков, последовать за остальными.

*

На математике Терезка устроила допрос, а потом выписала на доску наиболее сложные задания, которые, на её взгляд, могут быть на экзамене.

— Кто подумал и нашёл правильный ответ? — спросила она через некоторое время.

— А думать надо было обязательно? — расстроился Игнат, списавший решение у Максима.

— Эй, девочки! — прошептала Машка, подсаживаясь к Любе, пока Тереза Антоновна отвернулась. Люба удивлённо посмотрела на неё; сидящие впереди Вера с Надей обернулись. — А у вас вправду где-то бездомная собака есть?

— Не у нас, — помотала головой Люба и показала пальцем на Надю, — а у неё.

— Ой, девочки, здорово! — восхитилась кошатница, собачница, хомячница и т. д. — И вы её себе домой забрать собираетесь? Нет? Только подкормить? Вот это правильно! — одобрила Машка. И тут же вывалила на подруг массу информации о том, как к собаке подойти, как завоевать доверие, как приручить, чем и как кормить, поить, где укладывать спать, какие прививки сделать, дала основы дрессировки… Потом плавно перешла к кошкам, потом к хомякам, потом принялась перечислять своих домашних животных: кошка, адын штук, собаки, два штуки, морская свинка, хомяков — штук шесть и полчища черепах, рыбок и улиток.

Надя, Вера и Люба слушали всё это, открыв рты. Сначала они ещё пытались вставить своё слово, но потом махнули на это безнадёжное дело рукой, как загипнотизированные глядя Машке в рот.

Наконец Вера очнулась и, тревожно покосившись на Терезку, попросила Машу очень, очень коротенько повторить, как к этой собаке подойти и чем кормить. Этот очень кратенький рассказ затянулся до конца урока, но зато девочки почувствовали себя настоящими профи по собачьим вопросам.

*

Перед экзаменами учителя совсем озверели. С последнего шестого урока — физики — 7«А» вышел, пошатываясь. В ушах стояли вопли Мороз, а перед глазами резво прыгали формулы плотности, давления и энергии.

— Эх, что может быть лучше звонка с урока? — мечтательно сказала Вера.

— Звонок с последнего урока! — предположила Люба.

— Звонок с урока физики! — веско припечатала Надя, и с этим поспорить никто не смог.

Так как по всем признакам выходило, что с ними только что произошло потрясающее событие — звонок с последнего урока физики — настроение у девчонок резко поднялось, и они уже вполне резво побежали к раздевалке.

На улице было уже совсем тепло. На школьном крыльце Андрей с другими парнями ржали, разглядывая Юрину цифровую камеру.

— Чего у вас там, дайте посмотреть — мигом потребовала Люба.

— На, смотри, Японопомешаная, — Шуйский великодушно щёлкнул кнопочкой и сунул камеру девочке под нос. — Помнишь, мы по десять рублей со всех собирали? Ну вот, мы там посчитали, почти десять тысяч набралось. На Мерседес не хватило, мы решили конфет купить…

— Вижу, — давясь смехом согласилась Люба. Вера с Надей хихикали у неё за спиной. На камеру был полностью заснят поход в магазин: и выбор конфет, и шествие к кассовому аппарату, и обалделое лицо продавщицы, когда друзья начали расплачиваться… Продавщица долго возмущалась, сердито махала руками на камеру, чтобы её перестали снимать, кричала, что эта молодежь над ней издевается… Потом ходила разменивать десятки: все они в кассу не вмещались…

— Круто, — искренне оценила Вера, когда Люба вернула камеру. — С фантазией.

— А то! Так-то вот, Матвеенская, учись, пока я живой! — гордо сказал польщённый Андрей.

— Буду. Только боюсь, если теорию по физике не выучишь, учиться будет не у кого, потому что будешь ты не живой, а дохлый… Что тебе сегодня Мороз обещала?

— Когда?.. А, первые пять минут урока — уши оторвать, — сориентировался Андрей, — в следующие десять — ещё и конечности, а потом всё остальное время — из школы выгоню, родителям позвоню, башку оторву, прибью у себя в кабинете и буду дротики кидать, чтоб другим неповадно было. А в самом конце амперметром в меня кинула — а я что, виноват, что Игнат Машке под стул мою хлопушку засунул и поджёг?.. Они ж у меня все подписаны… Шуток не понимают!

Посмеявшись, девочки направились к остановке.

— А как насчёт нашей часовни? — Веру распирала жажда деятельности. — Может, нам ещё зайца поискать, как вы думаете?

— Да ну, там в этом лесочке зайцев, как килограммов в Барисовой, — поморщилась Люба. Заяц ей категорически не нравился.

— Тогда книга… Надо переводить. С помощью Юры. Он латынь чуть-чуть знает.

— И как ты думаешь это сделать? — весьма недовольно спросила Люба: она наступила в гигантскую, размером с Тихий океан, лужу.

— Всё подряд, конечно, он перевести не сможет, да и мы же ему не всю книгу потащим. Но, скажем, несколько фраз выписать… Таких, которые в глаза бросаются. Если не дословно, то хоть смысл общий понять. И обязательно помечать, где и какая фраза переведена, чтоб не запутаться.

— Девчонки! — взмолилась Надя. — Давайте не будем никуда лезть! Ну пожалуйста! Мне это всё не нравится. Это и в самом деле слишком необычно, мы же понятия не имеем, чем это закончится! — девочка, в надежде уговорить друзей, развернулась к ним лицом и теперь шла спиной вперёд, махая руками. — Может, давайте оставим всё это в покое? А? Забудем про эту дурацкую часовню, и непонятные валентинки, и психованных зайцев… У нас же скоро экзамены…

— Надя, — очень осторожно начала Вера. — А ты сама-то сможешь забыть про это? Про часовню, про Книгу, про зеркало… Сможешь выкинуть свою валентинку? Она ведь сейчас у тебя в кармане, и не отпирайся, я знаю!

Надя закусила губу.

— Ну ладно, но тогда, очень вас прошу, действуем осторожно, только в свободное время — я не собираюсь экзамены заваливать — и… ни во что феноменальное не ввязываемся!

— Ага! — радостно кивнули подруги, беря Надю под руки и выводя из ещё одной лужи. Уже не с Тихий океан, но со Средиземное море точно.

«Слишком легко согласились», — озабоченно подумала Надя.

*

— Ох, и тяжела жизнь в Ждановичах, — проворчала Люба, прыгая по небольшим кочкам, выступающим из лужи, в которую превратилась дорога, и раскиданным то тут, то там кирпичам и доскам. — Зимой здесь было не пролезть через сугробы, осенью не выкарабкаться из грязи, а весной не переправиться через лужи.

— Да уж… — угрюмо согласилась Надя. Но тут же, всё-таки слегка уязвлённая, что обижают её любимые Ждановичи, добавила: — Зато летом хорошо!.. И воздух свежий, и цветы… Правда, грядки копать приходится… И комаров много… — девочка опять погрустнела. — Пошли сначала ко мне домой, чайку попьём, а потом пойдём искать это животное. Только осторожнее в коридоре: у меня там брат велосипед разобрал, везде всякие железки валяются…

Через пятнадцать минут подруги уже сидели у Нади в комнате. Хозяйка, держа тёмно-синюю кружку обеими руками, боком сидела на широком подоконнике, прислонившись спиной к раме и глядя в окно. Люба с Верой сидели на кровати, хрумкали печенье и ожесточённо резались в карты. Вера выиграла и ехидно захихикала. Люба хотела высказать подруге всё, что о ней думает, но из-за забитого печеньем рта ограничилась нейтральным «бу-бу-бу» и от избытка чувств сердито швырнула в девчонку кусочком вафли, который описал красивую дугу и с бульканьем нырнул Наде в чашку.

— Ой, извини, я случайно! — смутилась Люба, проглатывая печенье и глядя как Надя, приподняв тонкую светлую бровь, созерцает глубины кружки.

— За «случайно» бьют по чайнику, ясно? — сообщила девочка, вылавливая ложкой свою добычу.

— Ну вот иди на кухню и лупи там свой несчастный чайник! — отмахнулась Люба, сгребая карты в кучу.

Надя вернулась к созерцанию пейзажа за окном, но тут же чуть не грохнулась с подоконника.

— Эй, а вон и ваша рыжая собака! Дожёвываем и идём или может ну её?