Распутанный (ЛП) - Мессенджер Шеннон

Она также присела на корточки, явно готовая наброситься, если он даст ей хоть малейший повод.

— Я сохраню это, пока мы не закончим разговор, — добавила она, крепче сжимая его следопыт. — Но… я ни в чем тебя не виню. Ты был просто маленьким мальчиком, который принес письмо. По крайней мере, я думаю, что это был ты. Ты стал старше и выше, но… те же глаза и те же волосы.

— Это был я, — тихо сказал Киф. — Я и не подозревал, что меня кто-то видел.

Она пожала плечами.

— Я всегда умела подкрадываться незаметно. В тот день я каталась на велосипеде и заметила, как ты направляешься к моему дому. Мне не понравилось, что ты постоянно оглядываешься через плечо. Это показалось мне довольно странным. Итак, я наблюдала, как ты опускаешь письмо в почтовый ящик, а затем последовала за тобой по переулку, пытаясь выяснить, куда ты идешь. Я подумала, что ты свернул не туда, так как в этом переулке в основном стоят мусорные баки. Но потом ты вытащил из кармана кристалл, поднес его к свету и просто… исчез в потоке сверкающих искр. Я закричала, побежала в дом и рассказала отцу, что произошло, а он попытался убедить меня, что мне все это привиделось. Но я схватила письмо…

— Подожди, ты видела письмо? Киф вскочил. — Что там было написано?

— Я не знаю. Оно было запечатано, но отец выхватил его у меня из рук, прежде чем я успела его вскрыть.

Киф придвинулся ближе к стене и прислонился головой к сырым кирпичам.

— Ты уверена, что оно было запечатано?

— А что?

— Мне просто очень нужно знать, хорошо?

Она немного поколебалась, прежде чем сказать ему:

— Да, оно определенно было запечатано.

Киф закрыл глаза, чувствуя, как с его плеч сваливается миллион фунтов.

Он так и не открыл его.

По-видимому, он был способен иногда выполнять приказы.

Кто бы мог подумать?

Хотя, к сожалению, это также означало, что он действительно зря тратил время, пытаясь восстановить свои воспоминания.

— И ты никогда не возвращалась и не крала письмо позже, раз уж ты так хорошо умеешь красться?

— Я пыталась, но либо отец очень хорошо его спрятал, либо уничтожил. Все, что я когда-либо видела, — это символ на внешней стороне.

— Два полумесяца образуют круг вокруг светящейся звезды, верно? — подтвердил Киф.

Она кивнула.

— Что это значит?

— Понятия не имею. Я даже не уверен, что меня больше волнует, что это значит… ты хоть представляешь, со сколькими бессмысленными символами мне приходилось иметь дело?

— Нет, но мне не все равно. Я видела его на… других вещах.

Киф выпрямился во весь рост.

— На каких вещах?

— Скажи мне, ты был тем, кто доставлял посылки.

— Я доставлял всего один раз. Или… Мне кажется, я был там только один раз.

— Что это значит?

Киф провел пальцем по темным линиям, разделяющим кирпичи.

— Ты, наверное, не поверишь в это, и мне, наверное, не стоит тебе рассказывать. Но, эй, мы зашли так далеко, не так ли? Итак… кто-то стер часть моих воспоминаний.

— Кто?

— Хм, я думал, ты начнешь с вопроса «как?». Но, думаю, это не имеет значения. Я не знаю, кто на самом деле стирал. Все, что я знаю, это то, что приказ отдала моя мама.

— Твоя мама, — повторила она, медленно выпрямляясь в полный рост. — Блондинка, примерно такого же роста, как я, в модном плаще?

— Похоже на нее, — пробормотал Киф, жалея, что не удивился, узнав, что Элеонора знает о ней. — Я так понимаю, это значит, что ты познакомилась с дорогой мамочкой.

— Нет, но я ее видела.

— Когда?

— Не имеет значения.

— Видишь ли, но это действительно имеет. — Киф попытался стряхнуть уличную грязь с плаща, когда встал к ней лицом. — Где ты видела мою маму? И как давно это было?

Элеонора покачала головой и уставилась вдаль.

Ее зеленым глазам, казалось, было около миллиона лет.

— Я же сказала тебе, что это не имеет значения, — тихо сказала она. — Ничего из этого не имеет значения, потому что это ничего не меняет. На самом деле, мне, наверное, не стоило идти за тобой. Я просто… никогда не видела, чтобы кто-нибудь посещал могилы, а потом я поняла, что ты и был тем мальчиком, который исчез, и я должна была хотя бы попытаться получить ответы на некоторые вопросы.

Киф съежился.

Может быть, когда-нибудь он посмеется над иронией судьбы, что у них с Альваром одинаковые прозвища.

Но в тот момент ему это показалось не очень смешным.

— Ты действительно умеешь прятаться, — сказал ей Киф. — Я имею в виду, что на кладбище я был немного рассеян. Но я не помню, чтобы видел там кого-то еще, особенно кого-то с ярко-рыжими волосами.

— Это, наверное, потому, что меня там не было, — призналась она, заправляя волосы за уши. — Я не могу все время сидеть на кладбище и ждать, не появится ли кто-нибудь, не так ли? Поэтому я спрятала маленькую камеру в кустах, чтобы как следует рассмотреть надгробия, и она синхронизируется с приложением в моем телефоне и отправляет мне оповещение всякий раз, когда кто-то задерживается дольше, чем на несколько секунд. Обычно это просто люди, посещающие близлежащие могилы, но сегодня я увидела тебя и… я не уверена, зачем рассказываю тебе это.

— Как думаешь, что я собираюсь сделать? Пойду найду камеру и украду ее? Я бы предпочел поговорить о том, почему у тебя есть могила. А также о том, как она у тебя появилась, поскольку, как я понимаю, это не так-то просто провернуть. Ты…?

Он замолчал, когда его осенила ужасающая мысль.

— Подожди-ка. Моя мама помогла тебе и твоему отцу инсценировать вашу смерть?

Если это так, то пусть он винит себя в том, что с ними случилось.…

— Нет, твоя мама думает, что мы мертвы, — заверила его Элеонора, прежде чем у него случился полный психический срыв. — И так должно продолжаться и дальше. Ты не можешь рассказать ей…

— Э-э, я тут подумал, что вся эта история с «она-стирала-мои-воспоминания» должна была бы дать понять, что мы с мамой сейчас не в ладах.

— Это может измениться, не так ли?

— Поверь мне, этого не произойдет. — Он понял, что она ему не поверила, поэтому добавил: — Давай я скажу это так. Ты знаешь, что в некоторых историях есть суперзлодеи? На фоне моей мамы эти парни выглядят милыми и располагающими. Так что, когда я увижу ее в следующий раз, мы не будем болтать или обниматься. Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы покончить с ней.

Он бы подумал, что Элеонора будет немного шокирована таким признанием.

Возможно, она даже немного испугана тем, что парень открыто говорит об убийстве своей матери.

Но она посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Хорошо. Чем скорее, тем лучше.

Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, затем покачала головой и сказала:

— Мне пора идти. Я пробыла здесь слишком долго.

Она хотела вернуть ему следопыт, но не дала ему его взять.

— Прежде чем я отдам тебе это, я должна внести ясность. Ты никогда меня не видел. Мы не разговаривали. И ты все еще думаешь, что я похоронена на том кладбище. Точно так же, как я никогда не видела, чтобы ты двигал что-то силой мысли или проделывал какие-либо другие трюки, которые, держу пари, такие, как ты — кем бы они ни были — не обрадовались твоему разоблачению. Договорились?

— Ни за что. Не тебе решать, когда закончится этот разговор! Ты хоть представляешь, через что я прошел, пытаясь узнать правду о том, что с тобой случилось? Я обошел все улицы Лондона в поисках твоего старого дома, чтобы посмотреть, не пробудит ли посещение этого места каких-нибудь воспоминаний. Я бывал в библиотеках по всему миру, пытаясь узнать что-нибудь об исследованиях твоего отца…

— Ты должен прекратить это! — перебила она. — Нет, я серьезно. Оставь моего отца в покое, особенно его исследования.

— Почему?

Она скрестила руки на груди и отвела взгляд, сделав несколько глубоких вдохов, прежде чем сказать:

— Потому что… я почти уверена, что именно из-за этого его и убили.

Киф кашлянул, чувствуя себя полным идиотом из-за того, что собирался сказать. Но ее эмоции были слишком бурными, чтобы он мог разобраться в них.