Скверная жизнь дракона. Книга седьмая (СИ) - Костенко Александр

— Как сулин. С учеником академии церковь разговаривать не станет.

— Я передам ваши слова, — церковник кивнул, показывая, что разговор окончен.

Раскрученным диском от циркулярной пилы во мне свербело скверное предчувствие, а паранойя орала благими матюгами. Чувствую, что поступаю опрометчиво и крайне глупо, ведь церковь и всяко что-то затребует взамен помощи — но какой выбор?

Год после выпуска — это всё доступное мне время, чтобы набрать четыреста «уровней». И это я должен сделать на обычном материке, среди поселений разумных и посторонних глаз. Выйти в одиночку из любого города и отправиться в пустырь — это идиотизм, я не хочу проверять, кто решится выйти за мной следом. Ведь согласно договору между ксатами, церковью и прочими разумными — жизнь ксатов защищается только на территории поселений, а за их чертой договор не действует. Но в скверну эту защиту, но есть-то мне что? Это на скверном материке я проблем с провиантом не испытывал, а здесь я вряд ли найду удобную макиру рядом с рисаром, вдали от посторонних взглядов и дорог. А если и найду, то сколько времени потрачу на поиски? Нет, я так опрометчиво поступать не могу. Мне нужен способ, гарантирующий всё и сразу, лишь бы в тот лес позволили зайти хотя бы на месяц — тогда я добьюсь очень многого.

В холле общежития было пусто, а из коридора к залу для занятий доносился монотонный голос. Маг объяснял ученикам про какую-то магическую печать — но я не вслушивался. Я знаю лишь общедоступную школу рун Нуаска, а маг явно рассказывал с учётом школы, присущей напрямую Настрайской академии.

Прислонившись к стене и растерянно рассматривая потрёпанную обувь, около двери в мои комнаты стояла девочка-нутон лет одиннадцати, с русыми волосами до плеч и большим рваным шрамом на лбу над правым глазом, с кожаным ошейником и изумрудной серёжкой в правом ухе. Девочка испуганно сомкнула ладони и даже не пыталась хоть как-то шевелиться, боясь издать лишний звук. Лишь когда я аккуратно стукнул посохом о половицы — девочка подняла голову. Зрачки зелёных глаз расширились, рот расплылся в улыбке.

— Господин Ликус! — радостно прощебетала девочка, в три прыжка подскочив ко мне. — Это вы меня, к себе?

— Да, — я не сдержал беззлобный смешок.

— Спасибо, господин Ликус, — Ула низко поклонилась, продолжая рвать щёки от широкой улыбки.

Я открыл дверь в комнаты. Установленный вчера сигнальный контур прервала моя магическая энергия, источавшаяся из тела, и сигнализация не сработала, когда девочка вошла за мной.

Как и в бараке первогодок, так в общежитии для учеников четвёртого года каждому контрактнику предусмотрены две комнаты. Но здесь они шире. Входная комната примерно пять на шесть метров, большая и объёмная, заблаговременно поделена на зоны. Есть место с пустыми книжными шкафами, мягкими креслами и кофейным столиком, есть зона с обеденным столом и четырьмя стульями, выделены шкафы для одежды. На стенах и над трёхметровым потолком висят магические светильники, в дальней стене стеклянные окна, в глухой стене слева от входа двери в уборную и умывальную, и небольшая ниша с кроватью и чахлой тумбой, огороженные ширмой.

Ула мельком глянула на меня с мольбой, стараясь вести себя как можно более прилично. И тут же ойкнула от радости, получив разрешение осмотреть своё будущее спальное место.

— Удобней, чем у нас, господин Ликус, — раздался голосок из-за ширмы. Вскоре девочка вышла обратно и встала рядом. — Вы ведь братика видели, да?

— Да, Каир вместе с Утарой и другими ребятами в Трайск перебраться должны.

— Знаю. Маг неделю назад пришёл, нашёл меня. Он сказал, что братик послал мне послание. Маг дал листок, но я читать не умею. Маг его читал. Братик про Трайск рассказал и сказал… А вы не знаете, господин Ликус, какой подарок мне братик готовит?

— Подарок? — переспросил я, на что Ула энергично закивала.

— Да, подарок. Братик сказал, что через год мне подарок будет. Очень большой, и очень важный.

— Ни о каких подарках Каир не говорил, — я призадумался о событиях следующего года. Я сопоставил встречу весной, попытку ребят закрепиться в городе и мои скромные рассказы Ноту и Галису о случившемся в Трайске. — Может быть, твой братик будет работать со мной и пытаться накопить денег, чтобы выкупить тебя из академии?

— Но ведь этого нельзя, — с грустью пролепетала девочка, аккуратно тронув кожаный ошейник. — Невольников выпускают только после ритуала совершеннолетия. Надо клятвы принести, что молчать будешь про академию, и всё другое.

— Тогда, наверно, Каир сообщит, что подыскал хорошее место и дом для тебя?

— Будет здорово, господин Ликус! Очень и очень здорово! — девочка лучезарно улыбнулась.

Я привязал Улу к сигнальному контуру входной, большой комнаты. Девочка несколько часов назад получила назначение, ей ещё надо забрать свою запасную одежду из барака невольников и узнать распорядки моего общежития. Заодно, к вечеру, принесёт дров и угля к камину, а то он погас ещё утром.

Буквально спустя несколько минут после того, как Ула ушла — пришёл маг с двумя невольниками, нёсшими сундук. Просторный, окованный медными полосами со светящимися рунами и широким замком без замочной скважины. Маг поднёс мне кристалл. Я привычно подал в него ману, следом подал ману маг, а когда кристалл приложился к замку — тот раскрылся с задорным щелчком. На дне сундука сиротливо лежали оставленные два года назад несколько книг, чутка одежды и небольшая шкатулка.

Я скрыл эмоции, когда маг только пришёл и постучал в дверь. Издалека я видел, как к комнатам приближалось четыре звёздочки, при приближении превратившиеся в четыре овала. Но в комнату зашло лишь трое. Я скрывал эмоции, когда доставал вещи из сундука и наблюдал, как маг с невольниками уходит. Лишь оставшись в одиночестве — я позволил себе выругаться, отгоняя скверное предчувствие.

Шкатулка плотно закрыта, но внутри неё «Чувство магии» ощущало белёсый овал. Яркий и плотный, внутри него просматривались очертания абсолютно белого цвета чего-то геометрически правильной формы, как из двух вытянутых четырёхгранных пирамидок, скреплённых в основаниях.

Эту шкатулку я занёс во вторую комнату и спрятал за покрытыми рунами и печатями двойными створками. За ними — углубление в стене, небольшой шкаф с полочками разной величины. На закрытых дверцах спустя десяток секунд зажглись руны и печати синим и оранжевыми цветами, а с «Чувства магии» полностью пропало ощущение белёсого овала. Даже мерцания звёздочки, и того не было.

Я крепко выругался и глотнул из фляги, горечь напитка прижгла глотку, но от скверных мыслей не отвлекла. Когда я возвращался с северного материка и залетел на остров, то воплощался в форму ксата в глубокой пещере, у дальней стены стеллаж от пола до потолка заполнен сотнями кристаллов правильной геометрической формы, как из скреплённых в основаниях двух вытянутых четырёхгранных пирамидок. Одни ярко светились зелёным, другие едва мерцали.

До стеллажей было больше сотни метров, я не смог рассмотреть кристаллы «Чувством магии». Мне очень хочется обманываться, что кристаллы в пещере и кристалл в шкатулке — это разные кристаллы, и в них разное содержимое. Но, что самое скверное, я прекрасно понимаю их единую природу.

Дежурившие у здания архива матоны пропустили меня внутрь практически сразу, лишь сказали развернуть скрученные в рулет десять кож кракчата на моих плечах. Им Густах обрадовался. На вытянутом спокойном лице ещё долго играла довольная улыбка, когда наставник расспрашивал меня о прошедших годах моего отсутствия, и рассказывал про изменения в архиве. Их было немного.

Теперь маги могли получить книгу на перезапись или уточнение через широкие створчатые двери в главном холле архива, но я всё так же попал в архив через второй этаж. Поднялся по двойной лестнице, прошёл по небольшому коридорчику и, попав на небольшой балкончик, спустился по лестнице в просторный зал. Он всё так же уставлен высокими книжными стеллажами с кристалликами на торцах, перемигивавшимися от движения магической энергии.