На полках стеллажей десятая часть книг была именно что книгами, а всё остальное — связанные кипы листов. Густах пожал плечами, говоря, что не в положении академии распылять те немногие финансы на восстановление книг. Тем более что кожа для обложек нужна от кракчатов или монстров: свиная или коровья в условиях насыщения маной недолговечны, без соответствующей обработки, а она ещё дороже кож кракчата.
В пристройке в конце архива, в небольшой комнате со всем необходимым для изготовления книг, перед моим появлением Густах занимался привычными делами. Он сидел за одним из длинных столов и о чём-то усиленно думал, а его помощница за соседним столом скрипела пером. Окружённая тисками для стягивания переплётов, девушка переписывала одну из книг, чьи листы за последние десятки лет сильно повредились. Моё появление разрушило привычное течение дня.
Пока я без подробностей рассказывал о приключениях последнего месяца, не забыв добавить, что слово «приключение» мне вообще не нравится — Густах заварил чай. Мы вдвоём сидели за одним столом, а помощница за соседним всем своим видом показывала, что нас не слушает.
— Был сегодня в магистрате? — спросил я, когда с приветствиями закончили.
— На обеде встретился с магистором Кузауном. Он сказал, что ты обсудил учёбу, и что тебе многое позволено, — Густах кивнул в сторону архива, намекая на перевязанные кипы листов.
— Да, но я ещё не определился, что именно мне нужно, — я показал на связку кож кракчата. — Сначала надо обсудить с Хлар’аном и магистором изготовление своего жезла.
— Всё готово? — на вопрос наставника я кивнул, на что Густах удовлетворённо, несколько облегчённо выдохнул. И задумчиво цокнул языком. — Учебник по школе рун Нуаска, который ты учил в прошлый раз — он такой единственный. Магистор объяснил мне, что именно ты хочешь. В школе Нуаска есть углублённые учебники, у всех трёх базовых школ есть такие. Но в академии их нет. И ради тебя их заказывать не будут.
— Тогда мне нужные книги по…
— Подожди, я не закончил, — Густах хитро улыбнулся. — Есть книги об аспектах применения рун и печатей школы Нуаска в создании наргодат, но темы разные. Но ты ведь ещё спрашивал у магистрата разъяснений о заклинаниях души. Есть книги и про это, про развитие «Стрелы магии», «Копья магии» и прочих. Какая именно книга тебе нужна?
— Всё, — сказал я, кое-как сдержав довольный, злорадный оскал охочего до наживы лудомана.
— Кожи хватит на одну. Многие ограничения с тебя сняты, кроме секретов академии, но условия прежние. Одна книга за десять кож. Только книги по зельеварению ты можешь получить в достаточном объёме. Это слова магистора. И на «аванс» я пойти не могу. Никто не пойдёт. Но, если тебе это поможет, я могу вместо тебя посмотреть имеющиеся книги и подобрать подходящую.
— Это поможет, — я задумался, прикинув, что именно мне потребуется в этом году. А это книга по созданию наргодат, как бы мне не хотелось обратного. — Я обговорю с Хлар’аном и тогда буду знать, что именно мне надо.
— Хорошо, буду ждать. Кстати, вот она, — Густах показал на свою помощницу, — заменит Раскаю.
— Конспектирование пути становления магосом? — недовольно спросил я, на что Густах понятливо пожал плечами, мол, это одно из условий моего обучения. — Как часто?
— Как и раньше, раз в двадцать дней. Всё, что касается твоей учёбы и работы по порождениям.
В этом году мы с наставником будем видеться нечасто. Раз я привёз только десять кож и Густах не может выдать книги на восстановление авансом, то я быстро расправлюсь с единственной доступной книгой, и буду приходить в архив лишь раз в десять дней. Густах обязан объяснить мне основы в создании гримуаров, а это встреч до самой весны.
— Скажи, почему выбрал именно это порождение? — спросил Густах, когда с обсуждением плана встреч было покончено.
— Оно выглядит довольно прибыльным, хоть и добывать тяжко будет.
— А если честно? Магистрат рассчитывал на что-то более лёгкое.
— Личные счёты, — процедил я единственно причину. Эти личные счёты я сведу всенепременнейше.
— Интересное у тебя было прошлое, — Густах с сочувствием посмотрел мне в глаза, и попросил помощницу проверить стопки листов на одном из дальних стеллажей. Девушка намёк поняла и поспешила выйти из подсобки. Вскоре белёсое облачко вокруг её головы, груди и живота превратилось в мерцающую звёздочку. Густах достал из-за пазухи тряпичный маленький свёрток, толщиной с большой палец и длиною чуть больше указательного. — Это я должен передать тебе по настоянию самого архимагистора. Я получил её два месяца назад, когда ты спросил про кожи. Магистрат дал согласие, а на следующий день архимагистор вызвал меня к себе. Он сказал, чтобы я изучил это, передал тебе и рассказал о нём всё, если будет приказ. Сегодня магистор Кузаун сказал, что архимагистор дал мне разрешение.
— Ждали моего решения по экзамену? — спросил я, с нехорошим предчувствием приняв свёрток. И не понял содержимого. Серебряная палочка в две фаланги длиной, со скруглёнными краям, но кривыми обломанными концами и вся сильно гнутая. Я с непониманием уставился на Густаха. — Это что?
— Здесь, — Густах показал на одну из сторон палочки, где на серебре едва выделялся выдавленный квадрат с закорючками, — печать мастера. Я узнал её сразу. Это Раймарт, я о нём рассказывал. Мой друг, я вместе с ним учился. Это его экзаменационная работа, выпускная, он несколько таких сделал. Иногда маги попадают в рабство, но нет действенного способа запретить магу-рабу использовать заклинания. Раймарт нашёл способ, как отрезать любую возможность к распевам заклинаний или использованию свитками, но так, чтобы раб мог использовать наргодат, плиты или огнива. Академия не позволила создавать подобное, запретила из-за изъяна — кольцо убивало мага, как только он воспользуется любым заклинанием.
— При чём тут всё это? — переспросил я, не понимая смысла этого рассказа.
— Это оно и есть, одно из колец Раймарта. Архимагистор сказал, что оно должно быть твоим. Его нашли в уборном ведре, в башне матонов, в которую ты попал, когда… прибыл в академию, — Густах заметил, что я хмуро сдвинул брови и до мелкой дрожи в пальцах сжал серебряную палочку, поэтому нутон говорил мягким голосом. — Раз оно сломано, то ты его не надевал. Это правильное решение, это кольцо снять вообще нельзя, оно бы тебя убило. Но, Ликус, как оно вообще попало к тебе?
— Это очень хороший вопрос, — я оторвал растерянный взгляд от палочки. — Я бы не отказался знать на него ответ.
* * *
Следующим днём я проснулся в «обнимку» с желанием повеситься: голова раскалывалась, а удары кулачками в дверь разрывали моё сознание на части. Я едва пересилил себя, чтобы встать с кровати и открыть дверь из второй комнаты в первую.
— Господин Ликус, с добрым утром! — радостно прощебетала Ула, отвесив поклон.
— Не кричи, — я зажмурился от вспыхнувшей боли в висках. Такое чувство, что кто-то нехороший металлическим ёршиком соскабливал с моего мозга мои же извилины.
— Ой, да, простите, — девочка извиняющее поклонилась и показала на дверь в умывальную. Там стоял деревянный таз с разведённой тёплой водой. — Всё готово, господин. Другие ученики уже завтракают.
— Принеси его сюда, — я небрежно махнул в сторону обеденного стола и отправился умываться.
Позавтракать я не смог — в рот и кусок хлеба не лез. Голова болела жутко, а ещё сухость во рту неприятная стояла, и глаза слезились. Единственное, что я смог сделать — с удовольствием выпил травяной отвар. От горячей жидкости меня передёрнуло, боль чуть уменьшилась.
— Ты завтракала? — спросил я у Улы.
— Да, господин. У вас нас кормят лучше. Каша и хлеб, — с довольной улыбкой проговорила девочка. Я показал на нетронутую кашу с мёдом и кусочками сыра, белый хлеб и сваренное яйцо. — Вы не будете? Вы заболели, господин? — я в ответ покачал головой, и жестом показал девочке ответить на вопрос. — Буду, очень буду.
