В свои тридцать с небольшим она выглядела элегантно и властно, как и полагается голливудской диве. Она была одета в изысканное шелковое платье цвета слоновой кости, а на шее красовалась нитка жемчуга, стоившая, вероятно, больше, чем годовой доход среднего американца.
Темные волосы уложены в модную короткую прическу с волнами, а выразительные глаза, прославленные крупными планами немого кино, внимательно изучали меня. В каждом ее жесте чувствовалось понимание собственной ценности и статуса.
— Мисс Ларсен, благодарю, что нашли время, — я указал на кресло. — Не хотите ли чашечку чая?
— Я предпочитаю кофе, — она изучающе посмотрела на меня. — Итак, мистер Стерлинг, ваше предложение заинтриговало меня своей необычностью. Но должна признаться, я категорически отказываюсь. Звезды экрана не участвуют в рекламе магазинов. Это было бы вульгарно.
Она произнесла последнее слово с таким презрением, что стало ясно, стандартный подход здесь не сработает. Я мысленно перегруппировался, вспоминая все, что знал о Ларсен из исторических материалов.
— Полностью понимаю ваши сомнения, — я кивнул, подзывая официанта. — Поэтому я хотел бы показать вам кое-что, прежде чем мы продолжим разговор.
Из портфеля я достал небольшой альбом с фотографиями и эскизами.
— Это предварительные наброски для статьи в журнале «Photoplay». Не реклама, а именно статья. О том, как известные личности представляют будущее Америки.
Ларсен слегка наклонилась вперед, заинтригованная.
— «Видение Америки глазами Греты Ларсен», — прочла она заголовок эскиза. — Интересно. И какое же видение вы мне приписываете?
— Не я, мисс Ларсен. Вы сами, — я перевернул страницу. — В своем интервью для «Vanity Fair» шесть месяцев назад вы говорили о том, что женщины должны обрести настоящую свободу не только юридически, но и в повседневной жизни. Что недостаточно получить право голоса, если у женщины нет времени, чтобы им воспользоваться.
Удивление промелькнуло в ее глазах, она не ожидала, что я изучал ее интервью.
— Я действительно так говорила, — признала она. — И что же?
— Эта статья представит вас как визионера социальных перемен. Не просто кинозвезду, а мыслителя с прогрессивным взглядом на будущее Америки, — я показал следующий эскиз, где Ларсен была изображена в элегантном деловом костюме скорее в стиле 1940-х годов, с приталенным жакетом и юбкой до колен. Рядом с ней схематичное изображение современного магазина с женщиной, толкающей торговую тележку.
— В статье будет рассказываться о вашем видении Америки, где женщины свободны от большинства бытовых тягот благодаря прогрессу. Где технологии и разумная организация освобождают время для самореализации, образования, искусства.
— Довольно смелая интерпретация моих слов, — заметила она, но я видел, что концепция ее заинтересовала.
— Это не просто интерпретация, — возразил я. — Это возможность превратить ваши слова в реальные перемены. Журналы читают миллионы женщин. Представьте, какое влияние окажет статья, в которой Грета Ларсен не просто рекламирует магазин, а представляет видение новой Америки, где женщины действительно свободны.
— И каким образом универмаг Фуллертона вписывается в эту социальную революцию? — в ее голосе все еще звучал скептицизм, но уже смешанный с интересом.
Я достал из портфеля отдельную папку с фотографиями и архитектурными эскизами.
— Этот универмаг — первый шаг. Самообслуживание, торговые тележки, детская игровая зона ч все это не просто удобства, а инструменты освобождения. По нашим расчетам, средняя домохозяйка будет экономить до десяти часов в неделю на покупках.
Ларсен внимательно изучала материалы, ее брови слегка сдвинулись, признак концентрации.
— Допустим, идея интересная, — медленно произнесла она. — Но я по-прежнему не понимаю, почему именно я должна стать лицом этой революции.
Настал момент для моего главного аргумента. Я достал еще один документ, макет приглашения на благотворительный вечер.
— Потому что часть прибыли от первого месяца работы магазина будет направлена на создание фонда образования для девочек из малообеспеченных семей. Фонда имени Греты Ларсен.
Ее глаза расширились. Я знал из исторических источников, что образование для девочек было одной из ее личных страстей, хотя публично она редко об этом говорила.
— Откуда вам известно о моем интересе к этой теме? — спросила она напрямую.
— Ваша поддержка школы для девочек в Бронксе не осталась незамеченной, хотя вы и предпочитаете не афишировать благотворительность, — я сделал паузу. — Мистер Фуллертон готов выделить пятьдесят тысяч долларов на создание фонда. С условием вашего участия в открытии магазина и статье.
Ларсен отложила документы и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Мистер Стерлинг, вы очень тщательно подготовились к нашей встрече. Возможно, даже слишком тщательно, — она слегка улыбнулась. — Я начинаю подозревать, что вы опаснее, чем кажетесь на первый взгляд.
— Я просто верю в силу правильной информации, мисс Ларсен, — я ответил с легкой улыбкой. — И в то, что настоящие перемены возможны, когда выдающиеся люди объединяют усилия ради общего блага.
Она задумчиво постучала пальцами по столу, а затем решительно кивнула:
— Хорошо, мистер Стерлинг. Я согласна участвовать в вашем проекте, но на моих условиях. Я хочу лично утверждать все фотографии и тексты. И благотворительный фонд должен быть оформлен юридически до начала съемок.
— Разумеется, — я с трудом скрыл торжество. — Я пришлю вам все документы завтра же.
Когда мы прощались, Ларсен задержала мою руку в своей.
— Знаете, мистер Стерлинг, мне любопытно, кто вы на самом деле. Простой финансовый консультант не обладает такими навыками убеждения и таким пониманием социальных течений.
— Я просто человек, который иногда видит будущее чуть яснее других, — ответил я с улыбкой.
Она изучающе посмотрела на меня и кивнула:
— В таком случае, мне будет интересно увидеть, какое еще будущее вы нам готовите.
На выходе из отеля меня встретил О’Мэлли.
— Он готов, Уильям, — сообщил мой помощник. — Только есть одно условие. Не знаю, понравится ли оно вам.
Глава 5
Показательный поединок
Мы с О’Мэлли остановились на тротуаре напротив «Вальдорф-Астории». Нью-Йорк гудел и шумел. Мимо сплошной вереницей проезжали элегантные автомобили.
— Ну, рассказывай, — обратился я к О’Мэлли. — Какое условие выдвинул чемпион?
Патрик потер массивной ладонью подбородок. Я уже знал, что это жест затруднения, когда собеседник знает, что сообщение может не понравиться.
— Видите ли, мистер Стерлинг, Честер «Профессор» Рейн согласился встретиться, но только в его клубе, «Золотая перчатка». Это на западной стороне, недалеко от доков. Не самый фешенебельный район, но…
— Но нам нужен Рейн для нашей кампании, — закончил я за него. — Когда встреча?
О’Мэлли посмотрел на часы:
— Фактически… сейчас. Он тренируется до самого вечера и сказал, что может уделить нам пятнадцать минут между раундами.
Я нахмурился. Не лучшие условия для важных переговоров, но выбирать не приходилось.
Я уже заручился поддержкой Греты Ларсен, кинозвезды. Рейн известный чемпион-тяжеловес, должен стать важным элементом стратегии. Третья суперзвезда знаменитый дирижер Пол Уайтман.
— Хорошо, едем прямо сейчас, — я подозвал проезжающее такси. — На западную сторону, клуб «Золотая перчатка»!
Район около доков выглядел совсем иначе, чем лощеный Мидтаун с его яркими огнями и модными витринами. Здесь преобладали кирпичные здания с облупившейся штукатуркой, склады с железными дверями и невзрачные бары, из которых доносились звуки джаза и громкие голоса. На углах стояли мужчины с настороженными взглядами, оценивающе наблюдавшие за прохожими.
Такси остановилось около трехэтажного кирпичного здания, фасад которого украшала выцветшая вывеска «Золотая перчатка» с нарисованной боксерской перчаткой. Из полуподвального помещения доносились гулкие удары, крики тренеров и звук металлических цепей, на которых висели боксерские груши.
