Приманка - Чиркова Вера Андреевна

Мы испортили им задумку, и насторожившиеся шпионки решили бежать. Пока мы пили чай у императрицы, квартеронки заговаривали камни, готовясь обрушить часть наружной стены, чтобы попасть в парк. У них просто не было другого выхода, все виды ментальной магии гоблинам недоступны, а использовать портальный амулет, какой был у Бетдино, можно лишь, установив его на землю и вручную задав направление.

Для этого шпионкам требовалось всего несколько минут, и лжефрейлины надеялись их получить, когда во дворце возникнет паника. Однако ничего им не помогло, ворвавшийся в комнату Вайрес, обнаружив кучу камней и огромную дыру вместо окна и части потолка, сразу открыл магический путь в парк, куда выходила эта стена. Танрод успел уйти туда почти одновременно с ним, прихватив Кэрдона и пару магов, все же порталы его кузен строил помедленнее, чем сам лорд главный дознаватель.

Такой толпой они и встретили выскользнувших из пролома лжефрейлин, обрушив на них сразу несколько мощных заклятий.

— И они не сопротивлялись? — засомневалась Луизьена, когда рассказчики добрались до этого места.

— Не успели, — почему-то дружно заулыбались мой муж с лордом Генри, которого по всем планам просто не могло быть в парке в тот момент.

Кэрдон сердито фыркнул и крепче прижал к себе Онгильену, пользуясь простотой отношений, положенной магам. Мы с тетушкой дружно насторожились, справедливо подозревая, что все было не так просто.

— Ничего смешного не было. — Князь Заренский смотрел почему-то на меня. — Я за последние дни привык, что на всех вас не действуют мои способности, и ударил во всю силу.

Мужчины дружно схватили с блюда по новому куску рыбы, похоже, у них снова проснулся аппетит.

— И что случилось? — не выдержала затянувшейся паузы Луизьена.

— Мы думали, это их так оглушили водные и огненные заклятия, — лукаво фыркнул лорд Генри, — и сразу ничего не поняли. Выбираются из пыли и пара странные женские каменные статуи в обрывках полусгоревших тряпок и бросаются на Кэрдона.

— Было очень похоже, что они собрались его задушить, — поддержал генерала Танрод. — Мы еле отбили. Только потом поняли — это они жаждали объятий. Оказывается, гоблины не могут ставить вокруг себя магический щит, а создают из песка и каменной пыли кольчугу — можно сказать, вторую кожу. Ни огонь, ни вода им нипочем, магия охлаждает этот каменный панцирь и постоянно обновляет. А вот ментальной защиты у них никакой, и потому лезли эти каменные девы на Кэрда, как взбесившиеся черепахи.

— А где они теперь? — бросив пострадавшему магу сочувственный взгляд, перевела я разговор на другое.

— Сидят в башне. Там есть и нижние камеры, специально зачарованные от применения любой магии. Мы даже успели их допросить, пока у них мысли были заняты только одним. Как и догадывался наш друг, они пришли тройками. Одна под видом старичка собирала сведения о событиях в Саркане и держала наготове порталы, вторая пробралась в совет цитадели. Третья сопровождала в путешествиях Бетдино, четвертая проникла в императорский дворец.

— Но во дворце вы нашли только двоих, — задумчиво произнесла тетушка. — Ведь третий, которого видела Вели, был из пастухов Бетдино?

— Нет. Тройка герцога ушла вслед за ним, это точные сведения. Явно спешат срочно придумать новый план взамен провалившихся. А вот тот, которого видела на приеме Вельена, остался, он и есть командир пойманных сегодня шпионок. И о нем они не хотели говорить даже под чарами. Известно только, что он чистокровный гоблин и намного более сильный маг, чем квартеронки.

Танрод нахмурился и смолк, уставившись в оконце. И я бы поверила, что он любуется красотами моря, если бы не смотрела из-за его плеча в ту же сторону и не видела только серые камни скал. Значит, и он не видел ничего интересного, а молчал из-за нежелания говорить. Хотя и так все ясно: после того как они целой толпой едва справились с квартеронками, одну меня в западню к чистокровному гоблину муж пускать не собирается. Потому и привел нас всех сюда. И если я сделала верный вывод — собирается оставить со мной и тетушку с Гили. В таком случае напрасны все старания мудрых пикси, и план по захвату на живца действительно ценных заложников можно считать рухнувшим.

— Ты неправильно решил, — помолчав, твердо объявила Луизьена, явно сделавшая те же выводы, — и сам это знаешь. Сейчас, когда мы сломали гоблинам все замыслы и заставили шпионок открыться, их командир начнет беспокоиться и злиться и обязательно постарается отплатить тем же. Нужно срочно подбросить ему наживку, иначе он может затаиться надолго, и тогда тебе придется запереть нас на этом островке на всю жизнь.

— Или отправить в Саркан, — мрачно процедил мой муж.

— Можно подумать, гоблины туда дороги не знают, — сердито усмехнулась тетушка. — Но в том случае ловушки будут изобретать они.

— Леди Эльзбет… — Голос Танрода заледенел, и я не выдержала.

Решительно поднялась и вышла из хижины. Несколько мгновений невидяще смотрела на море, пытаясь сообразить, куда идти, потом услышала позади себя звук шагов и ринулась в сторону дальней купальни.

Танрод нагнал меня, когда я уже миновала дощатое строение и неторопливо шла по кромке прибоя к куче валявшихся под скалой валунов.

— Вели…

— Давай посидим вон там?

— Можем и посидеть, но недолго. Меня ждут.

— Пусть будет недолго, — согласилась я покладисто, даже не зная пока, о чем мы будем говорить, но ощущая очень точно: если мы не договоримся сейчас, то не сможем найти общий язык никогда.

Возле валунов муж создал мягкий коврик, расстелил его на плоском камне и сел, потянув меня за собой.

— О чем ты хотела поговорить?

— Ни о чем, — качнула головой, отчетливо понимая, как он сейчас воспримет мои слова. — Просто посидеть рядом с тобой. Я тебя люблю, очень. Только никогда не говорила почему. Хотя внешне с первого взгляда показался именно таким, каким виделся мне в мечтах мой избранник. Но потом ты начал меня обижать всеми способами, какими только может обидеть мужчина женщину. Ты проверял меня, как заядлую мошенницу, подозревал в шпионаже, продажности, интриганстве и лживости, и это было очень больно, но я прощала раз за разом. Потому что видела, как ты упорно пытаешься выяснить правду, отыскать оправдания моим действиям, посмотреть на события с другой стороны… Это редкое качество, присущее только честным и думающим людям.

— Вели… — с болью выдавил Танрод и попытался меня обнять, но я решительно отстранилась:

— Не нужно. Я не хочу менять на поцелуи право говорить о том, что думаю. Сейчас мне нужно иметь ясный разум. Второго разговора не будет, слишком это больно, а я всегда до зубовного скрежета ненавидела боль.

— Я не понимаю…

— Не хочешь понимать, любимый. Прости, не удержалась, но напоследок можно.

— Почему напоследок? Вели? Ты что задумала?

— Разве неясно? Мы расстаемся. Я больше не смогу тебе доверять, а какая жизнь без доверия? Как мне растить детей, как учить их честности, зная, что ее нет даже в отношениях с тобой? Прости.

— Ну и ладно, — глухо рыкнул Танрод. — Пусть я буду смотреть на тебя со стороны. Зато на живую.

Вскочил и размеренно пошагал прочь, зло откидывая с дороги носком сапога раковины и мелких крабов.

— Не будешь, — выдохнула я негромко, смахивая со щек слезы. — Теперь со мной может случиться любая беда.

Танрод сделал еще несколько шагов и остановился. Постоял несколько секунд, словно в раздумье, и нехотя оглянулся:

— Что ты сказала?

Я упорно молчала, невидяще глядя в лениво накатывающие на камни волны и ощущая только сдавливающую грудь боль.

— Вели?

Он вернулся так же неторопливо, постоял, потом сел рядом. Несколько секунд сердито сопел, искоса поглядывая на текущие по моим щекам ручейки, потом сдавленно рыкнул и придвинулся ближе, кладя мне на плечи ладони.

Это было уже так привычно и так желанно, но абсолютно неправильно. Если сейчас не удастся ничего доказать, то он всегда будет пользоваться именно этим способом при всех размолвках.