Забытая часовня (СИ) - Матвеенко Майя

Оля, оправив блузку, задумчиво покрутила в руках погнутую вилку и спросила:

— Интересно, а почему у нас в столовой все вилки с дыркой?

— Ну, может, чтоб все видели, что это столовские? — предположил Кочан. — Чтоб не спёрли.

— А чем дырка в вилке мешает мне её спереть? — удивилась Оля. — Вот если бы ложка с дыркой… — Ольга воровато огляделась и сунула вилку к себе в сумку. — Это чтобы не надеялись, что какой-то дыркой можно переубедить красть вилки! — пояснила она. — Правда, не представляю, кому вообще нужно это барахло… Лично я на память взяла! Буду показывать потомкам!

Вера же отошла в сторонку, оставив Олю разбираться со своими вилками, и тихонько подозвала подруг. Потом достала из портфеля листик и развернула. Девчонки сгрудились в кучку и прочитали:

Impavide progrediamur — будем идти вперёд без колебаний;

Vitae magistra — наставница жизни;

Pax deorun — благословление богов;

Memento — помни;

Non progredi est regredi — не идти вперёд, значит идти назад.

— Мда-а-а, не густо, — пробурчала Вера. — Всё какие-то общие фразы, а толку — никакого. Тут их вон ещё сколько, штук сорок, столько работы — и ничего! Может, эта Книга какой-нибудь сборник поучений?

— Зачем в книге подобного рода такая странная картина? — возразила Надя.

— Надо переписать полностью несколько больших предложений, может, страницу, — задумчиво сказала Люба, — и ещё раз дать Юре… Эй, Юрик! Юр, иди сюда! А если мы как-нибудь тебе ещё страничку дадим, ты переведёшь?

— Э… — Юрик обречённо вздохнул. — Слушайте, я даже не знаю. Экзамены скоро, а эти ваши латинские штуки столько времени отнимают!.. Может, я вам словарь латинско-русский дам, а дальше вы сами?

— А у тебя есть?! — хором воскликнули девчонки.

— Ну да, а как же я по-вашему переводил? Так что, нести?

— Да!!!

*

— Инспекция будет присутствовать на всех экзаменах кроме русского и белорусского, — пояснил Кутас. — Первый экзамен по русскому состоится в понедельник. Всё ясно?

Ученики уныло кивнули. Ко второму дню запас хорошего поведения начал истощаться, и сил на изображение усиленной работы мысли уже не хватало, поэтому все с умирающим видом развалились за партами, вяло следя за учителем краем глаза и мужественно молча.

В дверь постучались. Кутас приосанился, крикнул «Войдите!» и, поспешно глянув в зеркало, поправил галстук.

В кабинет вошла постукивающая каблуками Мороз в строгом сером костюме. Учительница физики, лучась улыбкой (что не помешало ей обвести мгновенно вытянувшихся в струнку учеников холодным трезвым взглядом опытного завуча), сделала приглашающий жест рукой, и в 339-ый кабинет вошли люди.

— Здравствуйте! — вышла вперёд устало улыбающаяся женщина. — Мы из Смоленска, приехали посмотреть на вашу чудесную гимназию. Был кто-нибудь из вас в Смоленске?

— Я был! — подал голос Юрик. — Там ещё такие вкусные колбаски!

Класс засмеялся, и даже делегация заулыбалась не так вымученно.

— Да, я вижу, мальчик крепкий, неудивительно, что больше всего колбаски запомнились…

— Это один из наших лучших классов, — похвасталась Ольга Игоревна. — У них такой потенциал!.. Здесь наша звёздочка учится, Горлач Максим, он на олимпиаду по физике пойдёт!!!

В сторону Максима обрушился шквал аплодисментов.

— Ну, пойдёмте, я вам ещё нашу библиотеку покажу… Продолжайте, продолжайте, Сергей Владимирович! — заторопилась Мороз.

Сергей Владимирович продолжил, а крепкий мальчик, любящий смоленский колбаски, под партой передал Вере, Наде и Любе маленький словарик латинского языка.

*

Все выходные подруги решили провести в часовне, хотя Надя настаивала на подготовке к экзамену по русскому. Но когда Вера и Люба язвительно поинтересовались, как именно она собирается к нему готовиться, девушка что-то неопределённо прохмыкала и больше не возражала.

— Фу-у-ух! — шумно выдохнула Люба, вваливаясь в часовню и с громким стуком ставя тяжёлый портфель на стульчик. — Ну, — с сияющей физиономией сказала она, — сейчас мы её ка-ак переведём!

— Ага! Сейчас как возьмём и ка-ак переведём книгу в пару тысяч страниц с мелким шрифтом! За полчасика управимся, как вы думаете? — в притворном восторге воскликнула Надя.

— Ты бы с таким энтузиазмом переводы по английскому писала, как сейчас по латыни, — хмыкнула Вера, — так тебе бы за одно только рвение одни десятки ставили!

— Ой-ой, тебе, между прочим, тоже по английскому оценку поправить не помешало бы! — беззлобно отмахнулась Люба и открыла Книгу где-то в конце. И тут же с визгом отпрыгнула.

— Что такое? — удивилась Вера, подбегая к подруге.

— Ой… мне там… показалось, что что-то живое…

Надя испуганно попятилась, а Вера решительно подошла к Книге.

Люба открыла её как раз на странице, где давно, ещё в феврале, девочки увидели сами собой прочертившиеся косые линии в углу страницы.

И они определённо стали длиннее с того раза на несколько сантиметров.

— Нет тут ничего живого, идите сюда, — позвала девочка. — Смотрите! Они увеличились. Раньше были короче.

— И почему везде чёрные чернила, а здесь красные? — жалобно спросила Надя. — Как будто кровь…

Вера аж подпрыгнула:

— Ну конечно! Боже, какой я тормоз! Но этого быть не может! Вы помните, помните, мы ещё эту Книгу вампиром называли?! Надя об неё порезалась, потом я, а вся кровь как будто внутрь втянулась! А теперь, я поняла, она здесь вылезла!

— Так ведь сколько времени прошло! — возразила Люба.

— Нет, смотри, мы же ни разу не раскрывали Книгу на этой странице, с тех пор, как Надя порезалась, а как раскрыли, эти линии и появились! А потом я, и вот сейчас ты опять раскрыла, и то, что ты видела, как что-то движется, это как раз эти чёрточки дорисовывались! — сумбурно и не совсем внятно пояснила Вера, размахивая руками.

— Как бы проверить? — задумчиво спросила Люба. Подруги молчали: стать добровольным донором никому не хотелось.

— Ладно, давайте я, — мужественно решилась Люба. Вытащив из сумки циркуль, она зажмурилась и царапнула подушечку мизинца. Приоткрыла один глаз, дождалась, пока алая капелька набухнет на кончике пальца и приложила его к пожелтевшей странице с потрёпанными краями.

Маленькое красное пятнышко расплылось неровной кляксой, побледнело и исчезло.

И тут же новые линии поползли по пергаменту. Подруги с замиранием сердца смотрели на прорисовывающуюся картинку. Теперь это был расположенный в середине верхнего края странички полукруг, от которого расходились в разные стороны косые линии.

— На солнце похоже, как дети маленькие рисуют, — заметила Надя, с каким-то отсутствующим видом глядя на рисунок.

Люба поспешно снова приложила палец, но увы, ничего не произошло.

— Верка, режь палец! — возбуждённо скомандовала она. Вера помялась, помялась, но потом устыдилась и потянулась за ритуальным циркулем.

— Ни фига, — с сожалением констатировала Люба, глядя на медленно расплывающееся и постепенно бледнеющее пятно. — Надь, а ты?..

— Нет! — девочка даже взвизгнула, тряхнув стянутыми в хвост густыми светлыми волосами. — Я не буду, я крови боюсь! И вообще, больно будет! Bсё равно ничего не получится!!!

— С чего ты взяла?! — рассердилась Люба.

— Ну, так у Веры же не получилось! Может эта книженция только одну порцию крови в день лопает! У-у-у!.. — Надя вдруг шмыгнула носом и опустилась на стульчик с таким видом, будто сейчас расплачется.

— Эй… Эй, Надька, ты чего!? — изумилась Вера, присаживаясь на корточки рядом с ней. — Да успокойся ты, чего хлюпаешь, я не пойму?!

— У… Не хочу я ничего… Мне страшно!.. Это ерунда какая-то, всё это, надоело, не хочу! Не буду!!! — с этими словами девочка вскочила на ноги, схватила сумку и бросилась к двери, толкнув её так сильно, что одна из досок, из которых она была сколочена, оторвалась и со стуком упала на ступеньки. Снаружи доносилось чавканье грязи под ногами убегающей Нади.