Скверная жизнь дракона. Книга седьмая (СИ) - Костенко Александр

После всех манипуляций кристалл истощился примерно на десятую часть, остального хватало для завершения. Пришлось склеить двадцать листов в огромный ватман. По его границам проходила огромная печать из нескольких колец и двух десятков сигилов, призванная стабилизировать потоки маны. Потом шло зацикливавшее движение энергии кольцо и несколько широких печатей, соединённых через сигилы. Движение маны в них должно быть синхронизировано и строго соответствовать задачам частей будущего наргодат — рукоять хранит энергию, основа распределяет, серебряные полосы и изумруд принимают и активируют заклинание. Поэтому внутренних печатей было пять — для рукояти, основы, на каждую группу полос и камня.

— Твоё волнение нормально, — обратился ко мне Хлар’ан, когда я пытливым взглядом пробежался по печатям, выискивая ошибки. — Не ты, а я положу кристалл, я запущу магические цепи. Но ведь это последователь твоих богов собрал всё это здесь.

— Как бы то ни было, но жезл мне нужен, — я кивнул тёмному начинать.

Искусственный кристалл разместился на дощечке, печать на весь лист вспыхнула оранжевым и светло-зелёным зажёгся зацикливающий контур, а следом разными цветами зажглись печати над запчастями жезла. Пришлось ждать десять минут, когда свечение прекратится. Тёмный эльф немедля подобрал кристалл и спрятал его в шкатулку со словами, что вся энергия истрачена. Но у Хлар’ана были свои кристаллы маны, он обещал к созданию посоха полностью зарядить кристалл магистрата — и всё это, опять же, в обмен на заражённый скверной кристалл.

Я поднял с листов запчасти жезла и стал их скреплять клеем, заряженным моей маной. Сверху жиаклисткого стебля небольшая ямка, в которую вклеивалась сердечная жила гоблина чемпиона, а в самый верх последней шестопёром приклеивались шесть серебряных полосок и сверху зелёный изумруд. Засохший клей скрепит части жезла воедино, позволяя энергии свободно циркулировать по нанесённому магическому узору. В этом и заключена первичная подготовка частей: нанести либо общий магический узор, либо свой личный, с учётом внутренних каналов маны.

Оставалось последнее. На двойном листе нарисована овальная печать — впервые такую увидел, но Хлар’ан, Кузаун и Густах вполне недвусмысленно объясняли, что при должном формировании и треугольная печать вовсе не редкость. Печать должна пропитать готовый наргодат маной, запустить все возможные магические цепи и закончить создание. Что я и сделал, положив жезл в центр печати и подав в неё толику маны. Печать моргнула зелёным, в изумруде появился коричневый блеск, а группы серебряных полосок засветились тёмно-красным и ярко-фиолетовым.

Внимание, Вами создан магический предмет

Из-за стоявшего рядом тёмного эльфа пришлось прочитать выдуманную молитву, и только тогда открыть лог-файл. Ничего нового, ни новых вкладок, ни оповещений, ничего.

— Древнейшие сказали, что я — создатель. Но не уточнили — чего именно, — сказал я Хлар’ану.

— Главное, что ты его создал, — тёмный с интересом уставился на жезл, но в руки брать не стал. — Теперь сделай то, что делают все со своими наргодат. Только будь любезен — на улице, — эльф широким взмахом окинул мастерскую. — Мы сделали всё правильно, строго следовали этапам. Но… прошу тебя.

Мне ничего не оставалось, как хмыкнуть и выйти из тёплой лаборатории на огороженную защитной стеной улицу, заснеженную и обдуваемую ветрами. Тепло выдулось из слоёв одежды, меня передёрнуло, я сплюнул. За спиной скрипнула дверь, окна лаборатории изнутри закрылись ставнями, в узенькой щёлочке показались два глаза с красной радужкой. Я от удивления аж невольно прищурил правый глаз, на что взгляд красных глаз замельтешил, как бы извиняясь.

Тёмно-жёлтая рукоять жезла волнистая, будто состоящая из десятков воткнутых друг в друга небольших конусов, сердечная жила белёсая увенчана серебром и зеленью. Красивый жезл, создан мой. Только надо зайти к Густаху и взять отрезов кожи кракчата — у него осталось несколько длинных полос, я распущу одну на тонкие и обмотаю рукоять, чтобы на ладони не скользила.

Внимание, Вы собираетесь привязать к себе предмет

«Жезл малого дыхания души»

Оповестила «система», когда я подал толику маны в жезл. Название заставило меня задуматься. Я легонько подкинул жезл в руке и с намёком посмотрел на щёлочку в окне. Ставни распахнулись, тёмный эльф пожал плечами и жестом пригласил обратно в лабораторию. И похлопал себя по поясу, намекая мне убрать золотую верёвку.

— Злая ли это шутка твоих богов? — с нескрываемой иронией проговорил Хлар’ан, услышав название жезла. — Тебе недоступна магия, но твой первый наргодат получил благословение.

— Ещё бы знать, какое именно.

— С этим ты разберёшься сам, — тёмный хитро улыбнулся и с намёком показал на шкаф, где лежал заражённый скверной кристалл. — Будь готов к проверке, когда закончим с посохом. Магистор Кузаун лично захочет убедиться, что ты справился с этим этапом обучения.

* * *

Посох создавался примерно по такой же схеме, как и жезл, но в самом начале возникла одна проблема, из-за которой пришлось от кое-чего отказать.

Когда я изучал умения для жезла и посоха, то забыл, что бесконечно запихивать умения в наргодат невозможно. Зачастую структурные умения вписываются в дополнительные элементы и именно от их состояния зависит, получится ли вообще умение использовать — но на общее количество доступных для вписывания умений влияет именно что основа создаваемого наргодат.

Сердечная жила гоблина-чемпиона была подготовлена идеально, позволяя вместить в себя три умения, а оценка жиаклистского стебля показала, что он увеличит количество умений для записи на одно. Я не был ограничен, создавая жезл. С посохом история иная.

У меня четыре псехвотрубки: одна подготовлена золотым кваралитским раствором с моим личным узором, три через золотой аналог. Обычная и две аналоговых вмещают в себя три умения, третья четыре. Выбор очевиден, но умений-то я подобрал шесть: «Пронзающий удар» для острого основания, «Костелом» и «Крушитель шита» для набалдашника, «Лёгкость», «Шок молнии» и «Воздушный удар» для древка.

С помощью наводящих вопросов я поделился своей дилеммой с Густахом и Кузауном. С открывшимися подробностями пришёл к Хлар’ану и убедился, что получится вписать пять умений, если использовать полностью соответствующие умениям материалы. Такие у тёмного были.

Я отказался от «Лёгкости». «Пронзающий удар», «Костелом» и «Крушитель щита» нужны, это боевые умения. «Шок молнии» при блоке ударит врага лёгким разрядом и дезориентирует его, а «Воздушный удар» поможет оттолкнуть. «Лёгкость» облегчит вес посоха, её я учил на случай, если меня окружат и придётся усиленно работать посохом — но при таких раскладах шансов выжить практически нет. А раз так, то и смысла в «Лёгкости» нет, как и нет смысла доводить до подобного.

Когда все элементы посоха были подготовлены — я передал Хлар’ану один из пустых тёмно-зелёных мешочков, привезённых с материка скверны. Его полоски я использовал на теле посоха как утяжелители, и набалдашник с остриём сделаны их них. Всё это заменят прочие материалы, но можно ли зелёную кожицу налепить поверх так, чтобы она не затрудняла использование умений?

Во Фраскиске я купил две книги, «Тонкости лиоратий в неметаллических материалах» и «Духовная подготовка всякой кожи и получение наргодат. Размышления о путях использований». В них имелись подсказки на подобное использование кожи, во второй так вообще нашлось упоминание складывающейся походной плиты с одним кругом нагрева из двух полукруглых пластин, а соединялись деревянные части через кожаную перемычку. И через неё обменивались энергией.

— Про это… тоже? — Хлар’ан повертел пустую плотную кожицу, задумчиво чуть растянул её пальцами и с лёгкостью прищёлкнул насквозь ногтями. Я ответил, что и о происхождении этой кожицы ничего не скажу. — В прошлом этапе обучения знаний в тебе не было, а теперь… — тёмный эльф прервался, саркастично подмахивая ладонью с кожицей. — То, что ты хочешь сделать — осуществимо. Но я…