— Харрисон, — произнес я, складывая письмо. — Или более серьезный противник. Возможно, оба.
— Я уже разговаривал с Джексоном из Первого Национального, — сказал Бейкер. — Он не хотел говорить напрямую, но намекнул, что на банк оказали давление «очень влиятельные лица».
— А как наши клиенты? — спросил я, направляясь к своему кабинету. Прескотт и Бейкер последовали за мной.
— Пока не знают, — ответил Прескотт. — Но если мы в ближайшие часы не найдем новый банк для обслуживания, нам придется приостановить большинство операций. Это вызовет панику.
Я кивнул, осознавая всю серьезность ситуации. Без банковского обслуживания брокерская фирма не может функционировать. Деньги клиентов, операции на бирже, даже выплата зарплат сотрудникам, все это требует банковских услуг. Это безжалостный, но эффективный удар.
— Созывайте экстренное совещание руководства через пятнадцать минут, — распорядился я, входя в кабинет. — И найдите Розенберга. Нам понадобится юридическая поддержка.
Оставшись один, я быстро просмотрел список возможных альтернативных банков. Большинство крупных финансовых институтов Нью-Йорка имели тесные связи с Харрисоном или находились в сфере влияния Continental Trust. Нам нужен кто-то за пределами этого круга.
Через четверть часа в моем кабинете собрались ключевые сотрудники: Прескотт, Бейкер, Хендерсон, Левински и Розенберг. Я коротко обрисовал ситуацию.
— У нас есть три возможных пути, — я начертил схему на доске. — Первый. Попытаться найти другой нью-йоркский банк, не связанный с нашими противниками. Второй. Обратиться к региональным банкам вне Нью-Йорка. Третий. Использовать европейские связи.
— С местными банками будет сложно, — покачал головой Хендерсон. — Новости о нашем конфликте с Харрисоном у всех на слуху. Никто не захочет рисковать.
— А региональные банки не смогут обеспечить тот уровень обслуживания, который нам необходим, — добавила Левински. — Расчеты будут задерживаться, что критично для брокерских операций.
Прескотт, до этого момента молчавший, откашлялся.
— У меня есть определенные связи с европейскими банками, — сказал он. — В частности, с «Zurich Manhattan Banking Association». Это швейцарско-американский банк, имеющий отделение в Нью-Йорке, но управляемый из Цюриха. Они могли бы быть заинтересованы в сотрудничестве.
— Насколько они независимы от местного финансового истеблишмента? — спросил я.
— Полностью, — уверенно ответил Прескотт. — Они работают здесь в основном с европейскими клиентами и придерживаются строгого нейтралитета в местных финансовых войнах.
Я кивнул, обдумывая этот вариант. Швейцарский банк мог стать идеальным решением. Достаточно мощный, чтобы обслуживать все наши потребности, но находящийся вне сферы влияния как Харрисона, так и Continental Trust.
— Хорошо, — решил я. — Прескотт, организуйте встречу с руководством «Zurich Manhattan» как можно скорее. Левински, подготовьте полный финансовый отчет о состоянии нашей компании. Нам нужно будет произвести хорошее впечатление. Бейкер, свяжитесь с нашими основными клиентами и заверьте их, что ситуация под контролем.
— А как быть с Первым Национальным? — спросил Розенберг. — Мы могли бы подать иск о недобросовестной конкуренции.
— Не сейчас, — покачал я головой. — Судебные разбирательства займут месяцы, а нам нужно решение в течение дня. Сосредоточимся на переводе средств в новый банк.
Все разошлись выполнять поручения, а я остался в кабинете, разрабатывая запасные планы на случай, если швейцарский вариант не сработает. Через полчаса вернулся Прескотт, его лицо выражало сдержанный оптимизм.
— Максимилиан Вольфарт, представитель «Zurich Manhattan», согласился встретиться с нами сегодня в два часа дня, — сообщил он. — Я упомянул общую сумму активов под нашим управлением, и это явно произвело впечатление.
— Отлично, — я посмотрел на часы. — У нас есть четыре часа на подготовку. Нужно собрать всю необходимую документацию.
— Есть еще кое-что, — добавил Прескотт, понизив голос. — Я упомянул имя Вандербильта как нашего клиента. Вольфарт сразу изменил тон. Очевидно, Вандербильт имеет определенный вес в швейцарских финансовых кругах.
Я улыбнулся. Имя Вандербильта открывало двери, закрытые для большинства. Наш утренний завтрак уже начинал приносить плоды.
К назначенному времени мы с Прескоттом прибыли в нью-йоркское отделение «Zurich Manhattan Banking Association», элегантное здание с мраморными колоннами на Мэдисон-авеню. Швейцарские флаги, развевающиеся рядом с американскими, подчеркивали международный статус учреждения.
Нас проводили в конференц-зал, оформленный со швейцарской точностью и сдержанностью. Через несколько минут появился Максимилиан Вольфарт, воплощение европейского банкира, безупречный костюм от лондонского портного, монокль, тонкие усики и немецкий акцент.
— Герр Стерлинг, герр Прескотт, — он пожал нам руки. — Рад приветствовать вас в нашем скромном отделении.
После обмена любезностями мы перешли к делу. Левински подготовила превосходную презентацию нашего финансового положения, прозрачную, детальную и безупречно оформленную. Вольфарт внимательно изучал каждую страницу, время от времени задавая острые вопросы.
— Весьма впечатляюще для столь молодой компании, — наконец произнес он, закрывая папку. — Особенно учитывая недавние сложности.
— Если вы имеете в виду нашу размолвку с Первым Национальным, — я решил затронуть эту тему напрямую, — то это результат закулисных манипуляций наших конкурентов, а не наших финансовых проблем.
— Конечно, конечно, — Вольфарт сделал успокаивающий жест рукой. — Мы в Швейцарии прекрасно понимаем, что финансовые решения не всегда принимаются исключительно на основе деловых соображений. — Он позволил себе тонкую улыбку. — И мы гордимся своей нейтральностью, как в международных отношениях, так и в деловых.
— Именно поэтому мы обратились к вам, — вступил Прескотт. — Нам нужен банк, который руководствуется исключительно деловыми принципами, а не местными альянсами.
Вольфарт кивнул, затем постучал пальцами по столу, как будто принимая решение.
— Наш банк был бы заинтересован в обслуживании «Стерлинг Инвестментс», — наконец сказал он. — Ваши финансовые показатели впечатляющи, а список клиентов весьма примечателен. — Он многозначительно взглянул на имя Вандербильта в списке. — Однако есть несколько условий.
Я напрягся, ожидая подвоха.
— Во-первых, мы потребуем страховой депозит в размере ста тысяч долларов, — начал перечислять Вольфарт. — Во-вторых, все международные операции вашей фирмы должны проводиться исключительно через наш банк. И в-третьих, — он сделал паузу, — мы хотели бы получить право первого предложения на любые европейские инвестиционные возможности, которые вы будете рассматривать.
Эти условия были довольно выгодными. Банк не просто предлагал нам спасительное обслуживание, но явно стремился к долгосрочному партнерству. Я переглянулся с Прескоттом, который едва заметно кивнул.
— Мы можем согласиться на эти условия, — ответил я. — Но нам нужно, чтобы переход счетов был осуществлен немедленно. У нас меньше суток до того, как Первый Национальный прекратит обслуживание.
— Для этого существуют ускоренные процедуры, — Вольфарт достал золотые часы из жилетного кармана. — Если мы подпишем документы сейчас, наши специалисты могут начать перевод активов уже через час.
Я почувствовал облегчение. Острая фаза кризиса была близка к разрешению.
— Есть еще один момент, — добавил я. — Нам нужны гарантии, что ваш банк не поддастся такому же давлению, какому поддался Первый Национальный.
Вольфарт выпрямился, в его глазах мелькнуло что-то похожее на возмущение.
— Герр Стерлинг, наш банк имеет более чем двухсотлетнюю историю. Мы пережили наполеоновские войны, революции и мировую войну. — Он говорил с непоколебимой уверенностью. — Мы никогда не уступаем давлению, откуда бы оно ни исходило. Это вопрос швейцарской чести.
