Бретер на вес золота (СИ) - Евдокимов Дмитрий Валентинович

  - И?

  - Он не ответил, но велел передать, что вор, забравшийся в дом герцогов д'Астра, приходился ему троюродным братом! И, - видя, что я резко остановился, Арчер мягко подтолкнул меня в спину, - и на твоем месте я бы поторопился, выглядит Жак действительно плохо и долго явно не протянет.

  - Я не могу сейчас, я дал нугулемцам десять минут.

  - Да брось, Рене! Никуда твои нугулемцы не денутся, пусть сдадутся Бюэю. В конце концов, что для тебя важнее: слава или виконтесса?

  - К черту славу! Но если здесь будет бой, то я не смогу уйти!

  - Сдаются! Сдаются! - вокруг раздались торжествующие крики.

  Мы с эльфом развернулись, как раз чтобы увидеть начало появившейся в дверном проеме процессии. Впереди шел недавний переговорщик шевалье Суэк, за ним четверо солдат несли на плаще раненого офицера, следом появился сам принц Роберт Левансийский, растрепанный и угрюмый. Дальше потянулись укрывшиеся в домах остатки нугулемской армии.

  - Сами небеса толкают тебя к Жаку Марше, друг мой!

  - Похоже на то. Сейчас, предупрежу Франсуа - и идем.

  - Не идем, а бежим, Орлов, время не ждет!

  Это был очень длинный и очень тяжелый день. Возможно, самый длинный и тяжелый день в моей жизни. После недолгого общения с ныне отошедшим уже в мир иной Жаком Марше мы с другом-эльфом еще битых пять часов потратили на поиски перебравшегося на правый берег Солы борделя мадам Божоли и возвращение в 'Серебряный олень'.

  Дело сильно осложнялось разрушенными мостами и атмосферой полной неразберихи в городе. С неимоверным напряжением сил выполнив задачу по обороне столицы, монтерцы слишком устали, чтобы тут же браться за наведение порядка. Кто-то все же пытался убирать трупы, выхаживать раненых, разбирать завалы, но в основном народ либо разбредался по своим домам, либо лежал вповалку вокруг многочисленных костров, либо бездумно бродил от костра к костру.

  Даже воспользовавшись служебным положением, нам не сразу удалось отыскать лодку для переправы на тот берег. Все суда речной флотилии уже спустились в порт, и мы даже всерьез обсуждали, какой вариант будет лучшим: добраться до судов или подняться до Лазурного замка, где наведен временный деревянный мост.

  К счастью, лодка все же нашлась, а ее хозяин за вознаграждение согласился даже подождать нашего возвращения.

  Искали временное размещение борделя часа три, поскольку бедняга Марше указал его весьма приблизительно. Потом дело едва не дошло до драки с охранниками борделя, ни в какую не хотевшими ни впускать нас, ни будить хозяйку.

  В конце концов все завершилось благополучно, и сейчас, в половине третьего утра, пройдя через трапезный зал трактира, который был полон и где на меня не обратили никакого внимания, я тяжело, припадая на разболевшуюся правую ногу, поднимался по лестнице со спящим ребенком на руках.

  Дверь в наши с амазонкой апартаменты была не заперта, Флоримель спала, сидя за столом и уронив голову на руки, пистолет, несомненно, заряженный, лежал на столешнице, шпага в ножнах - на лавке, левая рука сжимает рукоять обнаженного кинжала. Аллорийское воспитание, попробуй такую застань врасплох!

  Виконтесса проснулась в тот самый миг, когда я переступал порог комнаты.

  - Рене! Что так долго? - начала было она выговаривать мне спросонья, но, увидев мою ношу, сразу осеклась и перешла на шепот: - Кто это?

  - Луиза Марше, - так же шепотом ответил я, кивая головой в сторону постели, - помнишь бездельника, просветившего нас по поводу смерти Кривого Нэша? Это его дочь. Перед смертью он взял с меня обещание позаботиться о ребенке в обмен на очень интересную информацию.

  Вдвоем мы аккуратно уложили девочку в постель и вернулись к столу. В руках у меня была достаточно безобразная тряпичная кукла Луизы, и, вооружившись ножом, я принялся не торопясь распускать шов на ее правом боку. Виконтесса выжидающе смотрела за моими действиями, не проявляя особого удивления. И я не стал тянуть с объяснениями:

  - Мать Луизы умерла, Жак один растил ребенка, жилье он снимал у владелицы одного из портовых борделей. И присматривали за девочкой во время отсутствия отца либо девицы из борделя, либо сама мадам Божоли. Сам мэтр Марше промышлял мелким воровством, а может, и не мелким, как-то не удосужился порасспросить. И был у него дальний родственник, вроде бы троюродный брат, проживавший в Куане и промышлявший примерно тем же самым ремеслом, но в Нугулеме.

  - И звали его Арио Фонтен? - Фло заметно оживилась.

  - Совершенно верно. Фонтен давно звал Марше в гости и даже приглашал перебраться в Куан, вот наш Жак и поехал повидаться с родичем и на местные условия жизни посмотреть. Да только неудачно вышло. Связался Арио к тому времени с опасной компанией, взялся работенку прибыльную для них проделать, но быстро понял, что после такой работы в живых его точно не оставят. А отказаться уже нельзя - прямая дорога в могилу. Вот и поделился он с родственником своим планом, а поскольку уверенности в удачном исходе дела не испытывал, то и завещал в случае своего исчезновения завершить дело. С чем и выпроводил Жака в обратный путь, боялся, чтобы наниматели и его не выследили.

  - Арио ходил на разведку в парк вашего замка, тогда и присмотрел огромную березу, в дупле которой он спрятал принесенную с собой железяку, которую потом выдал за корону. В ночь кражи он пробрался в замок, выковырял из герцогской короны сапфир, а во время бегства нашел время влезть на березу, оставить там камень и забрать лжекорону. Он сам поднял тревогу, намеревался всунуть подельникам валяющееся ныне у нас в сундуке железное убожество и в поднявшейся суматохе уйти вглубь Аллории, чтобы позже вернуться окольными путями. Если бы удалось, то подельники сочли бы его погибшим, а он бы преспокойно забрал камень и поселился бы в Монтере или где-то еще. Но что-то пошло не так. И неделю спустя, не дождавшись родственника в условленном месте, Жак Марше сам посетил парк замка д'Астра, нашел березу и забрал сапфир.

  - Не парк, а просто-таки проходной двор, - Фло терпеливо следила за моими руками, насколько было возможно аккуратнее распарывавшими шов на боку куклы.

  Нащупав внутри набитого соломой туловища твердый предмет, я вытащил наружу тряпичный мешочек с завязками и осторожно передал в руки амазонки. Еще спустя мгновение дрожащие руки Флоримель извлекли на свет божий знаменитый сапфир весом в триста карат из короны герцогского дома д'Астра.

  31

  В дороге Флоримель не торопилась, поэтому в ворота замка д'Астра вошла, ведя коня в поводу, лишь на седьмой день после полудня. Пыталась оставить себе как можно больше времени на размышления. К пограничной заставе все решения уже были приняты, но амазонка не ускорилась, даже когда заметила стремительно умчавшегося курьера. Поскольку ей самой в это время пытались пудрить мозги офицеры пограничной стражи, не возникало даже тени сомнений в пункте назначения гонца.

  Пусть себе спешит. Плевать. Это уже не имеет никакого значения.

  Жизнь родного замка текла в привычном русле, без какой-либо суеты, долженствующей указывать на настигшие местных владельцев нелегкие времена.

  В распахнутые настежь ворота неторопливо въезжали крестьянские подводы, везущие в замковые склады зерно и овощи, а мясо - на хозяйскую коптильню.

  Стражники у ворот равнодушно отсалютовали ей своими алебардами и выглядели при этом не обрадованно-удивленными, а лишь чуток заинтересованными. Значит, уже предупреждены, и пари на развитие событий наверняка уже заключили. Что ж, посмотрим на реакцию остальных.

  Навстречу выбежала стайка молодых конюхов, шумно и радостно поприветствовала ее и увела Атора в конюшню. Проводив их взглядом, Флоримель обнаружила у распахнутых ворот старого Марчиано, насколько ей хватало памяти, всегда заведовавшего в замке лошадьми. Старик, широко улыбаясь, помахал ей рукой, и на душе у девушки немного потеплело: не все в замке озабочены политикой, есть люди, которые просто рады ее видеть.