Хранитель Тайного Алтаря - Митюгина Ольга

Отец Гими, хозяин корабля, бросил недовольный взгляд на надсмотрщика, и тот заработал плетью ещё ожесточённее.

— Он их забьёт… — прошептал Лок, вихрастый парнишка, купленный специально для Гими в северных странах. — Прости, Гими, твой отец — идиот. Люди обессилены после шторма.

— Он торопится добраться до земли, — примирительно ответил Гими. — Если нас снова застигнет шторм, мы разобьёмся о скалы. Вряд ли кто выплывет: вода слишком холодная, а ещё прибой…

Лок уважительно покачал головой.

— Опытный ты моряк! Мне бы так…

— Научишься! — Гими хлопнул приятеля по плечу.

Снег валил крупными хлопьями, оседал на тёмно-каштановых прядях Гими, покрывал пушистым холодным ворсом алые плащи мальчишек. Блестел на капюшоне, что накинул на свои рыжие вихры компаньон хозяйского сына.

— Я всё же рад, что господин Ахирам подарил меня тебе… Не хотел бы я быть его рабом, — вздохнул Лок, сдувая со лба капризную прядку. — Я его боюсь!

— Отец хороший. Но строгий, конечно. Он моряк и торговец. Вот увидишь, когда мы доберёмся до дома, он станет совсем другим!

— Надеюсь… — вздохнул Лок, опустив голову.

— Брось! Знаешь, как красиво в Сидоне? Тебе понравится! Там никогда не бывает зимы, там всегда цветут цветы, круглый год. И море всегда тёплое… — Глаза Гими заблестели. — Ты быстро забудешь свою суровую страну. А когда я стану совершеннолетним, я освобожу тебя, обещаю! И если захочешь, ты сможешь вернуться…

— Господин, поднимается туман, — крикнул кормчий. — Что прикажете делать?

— Где скалы, видишь? Вот и плыви, пока видишь! — рявкнул с носа купец. — Сохрани нас, Ашторет, когда же кончатся эти утёсы?… — проворчал он себе под нос. — Гимильк! Гими! Хватит торчать у борта, иди сюда!

— Я здесь, господин мой, — тут же отозвался сын. — Что ты мне прикажешь?

— Не торчи там почём зря. Мы не знаем эти воды. И не знаем, какие твари тут водятся.

— Пап… — помолчав, решился всё же заговорить мальчик. — А как ты думаешь, где мы оказались?

Купец долго молчал, вглядываясь во всё густеющий снегопад, скрывающий море и небо, и на надвигающуюся стену серого тумана.

Туман поднимался сырой плотной пеленой, затягивая береговую линию, и от него больше веяло холодом, чем от снега.

— Я не знаю, — наконец тихо, чтобы могли услышать лишь мальчики, ответил купец. — Шторм нас отнёс далеко от мореходных путей… Говорят, торговцы плавали в эти широты лет сто назад. Возможно, перед нами остатки Антиллы… Чушь! — оборвал он сам себя.

— А у нас тоже рассказывали об острове в океане, на полпути между северными и южными странами! — непрошено вмешался Лок. — Аталанд, так его называли старики…ой! — спохватился мальчик и умолк.

Купец скупо усмехнулся краешком рта, в давно нечесаную тёмную бороду.

— Ну? — наконец спросил он, разрешая продолжать.

— Там… там, рассказывали, жили полубоги… а не то волшебники, господин Ахирам. И оттуда привозили драконью кость. И там было чудесно! Только вроде как боги за что-то разгневались на Аталанд, и его море поглотило…

— У нас примерно то же говорят, — хмыкнул Ахирам. — Только остров называют чуток иначе, Антиллой… Да неважно, как его ни назови! Но ещё мой дед с Антиллы привозил ту самую кость, что драконьей считали. И запасы воды и провианта там пополняли, плавая с юга на север и обратно. А ещё говорят, что остров и увидеть нельзя было, если его жители на то не давали позволения. Много историй рассказывают… а сходятся в одном: Антилла погибла. Была — и не стало. И ты прав, Лок. Говорят, боги на неё прогневались. Слишком много о себе думали её жители, видимо.

— Значит, это и правда Аталанд? — сверкнул зелёными глазами Лок.

Ахирам пожал плечами.

— Антилла погибла, — повторил он. — Эх, не нравится мне этот туман!

— Ага… — Гими передёрнул плечами. — Он… мёртвый какой-то. Нехороший.

Купец мрачно глянул на сынишку.

— Нехороший? Это точно. Вот налетим на скалы…

Гимильк поплотнее закутался в плащ и тоже набросил капюшон.

— Холодно как…

Лок чуть усмехнулся, и в глазах его блеснула насмешливая искорка.

— Гими, разве это — холод?

С моря подул ветер, и туманные струи чуть рассеялись — ненадолго, но всё же достаточно для того, чтобы купец заметил изгиб берега и бухту за ним.

— Кормчий! — рявкнул он. — Видел? Держи туда!

До слуха людей стал долетать рокот прибоя. Ахирам послал на нос матроса — измерять глубину и высматривать рифы.

К вечеру потрёпанный штормом корабль достиг берега.

…Люди разводили костры, жарили мясо, благодарили богов за спасение. Ахирам велел выдать всем, включая рабов, по кубку вина.

Гими сидел у костра, обхватив колени руками, и молча смотрел на колючие зимние звёзды. Рыжий свет пламени дрожал на ледяной кромке у берега, на снеге, смешанном с песком и галькой, золотил мех дорогой шкуры, на которой расположились дети, скользил по рыжим прядям уснувшего Лока, а Гими вслушивался в разговор отца с кормчим.

«Запасов мало… неизвестные воды… зима…»

Мальчик сжал губы.

С зарёй рабы начали рыть ров и строить укреплённый частокол. Финикийский купец Ахирам оставался на острове до весны.

Неизведанный остров предоставил друзьям куда большее поле деятельности, чем палуба корабля! Гими и Лок принимали активное участие в строительстве лагеря и с энтузиазмом изучали берег. Конечно, Ахирам строго-настрого запрещал сыну уходить далеко, и конечно, Гими очень боялся ослушаться. Наверное, поэтому вскоре они с Локом исползали бухту и окрестные утёсы вдоль и поперёк, изучили едва ли не лучше взрослых, регулярно уходивших на охоту.

Зима полностью вступила в свои права. Утёсы обледенели, с моря то и дело налетали жестокие ураганы, и, если бы люди не расчищали корабль от снежных заносов, он давно превратился бы в громадный сугроб. Впрочем, мороз спаял днище с берегом, и сейчас, возымей даже Ахирам такое странное намерение, купец не смог бы выйти в море.

Мальчишки давно и отчаянно спорили, действительно ли остров — обломок легендарной Антиллы-Аталанда, но ни тот, ни другой не могли подобрать достойных аргументов в свою пользу. Лок утверждал, что да, это Аталанд, а Гими — что такого быть не может. И опирался прежде всего на авторитет отца.

— Мы бы наткнулись на обломки городов, будь это Антилла! — горячо доказывал другу юный сидонянин.

— Сидя на одном месте? Разумеется!.. — насмешливо кривил губы Лок.

— …А не слабо в лесу поискать? Поглубже? — однажды спросил он, щуря шальные зелёные глаза. — Конечно, если ты боишься проспорить…

— С чего ты взял? — вскинулся Гими. — Просто в одиночку идти в лес, зимой… Отец говорил, чтобы мы…

— А, — хмыкнул северянин. — Ты боишься отца. Ладно, понимаю! — он хлопнул Гими по спине. — Прости. У нас мальчики быстрее становятся мужчинами, чем у южан.

Гими словно подкинули пружиной.

— Слушай, Лок! Я не моложе тебя! И я… Отлично. Идём!

— Идём, — кивнул приятель. — На следующий день, до восхода?

— До восхода, — холодно сузив карие глаза, согласился Гими. Никогда он не чувствовал себя таким взбешённым.

— Только не забудь прихватить лук и стрелы. Подыщи с вечера вещи потеплее, кремень и кресало…

— Я знаю! — фыркнул оскорблённый финикиец. — Не учи меня!

Приятель только примирительно поднял кверху руки.

Оказывается, у Лока и две пары самодельных снегоступов дожидались наготове, и мальчишки, набив украдкой до отказа мешки провиантом, с нетерпеливым замиранием стали дожидаться утра.

Они выскользнули за лагерный частокол, когда на небе ещё мерцали звёзды, и скрылись в дремлющем безмолвном лесу. Гими переполняло сознание собственного мужества и значительности, хотя в глубине души грызло беспокойство: что-то скажет отец? Но, с другой стороны, они ведь не уйдут далеко… Они просто разочек… разок… переночуют в лесу… да, переночуют в лесу, как настоящие мужчины… И вернутся! Подумаешь!

Зато Лок не станет больше его задирать. И поймёт, что остров — никакая не Антилла. Не Аталанд, как друг его называет.