Камень. Книга вторая (СИ) - Минин Станислав

– Пока подобной информации не поступало. – ответил тот. – Блюдёт этикет Ванюша.

– Это было вступление, Алексей. – продолжил Прохор. – Проникся величием и масштабом личности Колдуна?

– Проникся. – кивнул я.

– Замечательно. Вернёмся к «Плакучей иве». То, что произошло сегодня, совсем не в стиле Колдуна. Совсем! Обычно он всё тщательно планирует и обставляется со всех сторон. А тут всё пошло не по плану. Он точно хотел лично убедиться в наличии нужных бандосов в ресторане, дождаться штурма заведения, и под шумок тихо уйти в ночь, погасивмешающих. Никто бы ничего потом и не понял. Колдун это и начал делать, судя по всему, но тут к нему потянулся ты, и попытался погасить уже его. Достойных менталистов наш Ваня, думаю, давно не встречал, с самой войны. Они люди редкие, все, в основном, на спецслужбы разных государств в поте лица трудятся, а тут такой сюрприз для Колдуна! Вот и испугался Ванюша твоего внимания, психанул. Померещилась ему подстава лютая. Вот и ударил на психе… Хоть даже и не в пол силы, надо отдать ему должное, иначе бы тут одни трупы были, поверь мне на слово. Аккуратничает, тварь! Знает, что в случае чего, его уже не по-тихому искать будут, а всех собак спустят, с передачей информации всем заинтересованным личностям и Родам. И тебя он не убил точно по той же причине. А послание передал с целью показать, что он границы знает, и за буйки заплывать не будет. Из предварительных выводов у меня пока всё. Николаич, есть что добавить?

– Нет. Пока нет. Надо ещё уголовников хорошенько допросить, может чего и скажут. Их, кстати, полиция в Бутырку повезла… Чего с «волкодавами» делать будем, Прохор? Прямо здесь допрашивать, или в Ясенево?

– Сейчас от них толку никакого. На базу их отправлять надо, под присмотр Вяземской. Они до завтра только в себя приходить будут.

– И инструктора из Канцелярии им прислать на вот такой вот случай! – влез я. – Хоть какая-то защита будет.

– Решим. – кивнул отец. – Алексей, пригласи пожалуйста Орлова и Вяземскую.

***

Наконец, подразделение «Волкодав» убыло на базу в Ясенево в сопровождении трёх сотрудников Канцелярии. Орлов с Вяземской получили от Прохора исчерпывающие инструкции о дальнейшем восстановлении и необходимом отдыхе, а от моего отца обещание прислать инструктора из Канцелярии с методикой защиты от ментального нападения. «Чёрные» помогли «волкодавам» погрузить в машины оружие и на носилках донесли до «Газелей» бедных девушек. Убыл куда-то так и не пришедший в себя Пафнутьев, а мне стало даже как-то неудобно, когда его проносили рядом – оказалось, мужчина был невиноват… Но вот глядя на отца, снявшего в «Нивке» маску, очень хотелось счастливо улыбаться – бланш на пол припухшего лица был очень хорош! Да и его скрежетания зубами от боли в рёбрах на неровностях дороги были сладкой музыкой для моих ушей! Прохор же, сидящий на переднем сидении, просто не стесняясь охал. Моя же отбитая рука меня уже слушалась, только её чуть тянуло.

– Так, Лёшка. – сказал воспитатель, когда мы остановились у дома. – Ложись спать, завтра в Университет как штык! После больнички приеду, проверю. Пока!

– Пока, Прохор! Пока, папа! – напоследок не отказал себе в удовольствии полюбоваться отцом.

– Пока, сын! – он попытался улыбнуться, и я, довольный прожитым вечером, в три часа ночи направился на заслуженный отдых.

***

– Прохор, а ты понял, что Лёшка меня практически погасил? – Цесаревич с воспитателем сына сидели на кушетке в ожидании результатов рентгена.

– Понял, Саша. – поморщился тот, неудачно двинув рукой. – Херен бы он тебя по-другому достал. Вернее, пока хрен достал. И как ощущения?

– У Колдуна в своё время воздействие было сильнее и грубее что ли, но и годков Ванюше было побольше… Эх, вот бы Лёшке ещё стихии подтянуть… Но, судя по архивам, через год-полтора само всё придёт.

– Будем надеяться. – кивнул Прохор, и опять поморщился. – Он вон и так хрен знает во что превращается! Чистая монстра! Мне уже дома ночевать страшно! Пришибёт до смерти воспитанник любимый ненароком, и не заметит! А ты обратил внимание, как Лёшка на тебя довольно поглядывал всю дорогу?

– Заметил, Прохор. – вздохнул Александр, покосился на него заплывшим глазом и машинально схватился за бок. – И вообще! Не сгущай краски!

– Ага, не сгущай! – ухмыльнулся Белобородов. – Иди в зеркало на себя посмотри, твоё Императорское высочество! Разбавь краски, папа! – он глухо заухал, хватаясь за грудь. – Перевезёте Лёшку в Кремль, многие из своих покоев выйти бояться будут!

***

– Значит, точно Колдун, говоришь… – протянул Император, выслушав доклад сына, пришедшего к нему сразу после Кремлёвской больницы. – Опять всплыл Ванюша… Прохору ты вломил правильно. Мало ещё! За то, что пацана на гарантированный убой отправил, хоть и не в себе был, можно и... Неправильно одно – не сдержался, и сделал это прилюдно! За что, ха-ха, от резкого сынишки и получил! Бланш роскошный, Сашка! Фиолетовым станет, поставлю тебя на Спасскую башню, будешь ночью за место фонаря светить!

– Отец! – поморщился Александр.

– Что отец? Сколько Лёшка тебе рёбер сломал?

– Два.

– Мало, Сашка! Мало! Пятый десяток уже, Империю после меня скоро принимать, а ума как у десятилетнего! Лёшка хоть доволен остался нанесёнными тебе увечьями? – ухмыльнулся Николай.

– Очень. Аж светился весь, пока его до дома везли. – опустил голову Александр.

– Хоть какая-то польза от тебя есть, сынок! – довольно кивнул Император и подмигнул жене, сидящей рядом.

– Сашенька, ты говорил, что Пафнутьев не успел Алексея как следует расспросить? – подхватила Мария Фёдоровна разговор.

– Да, мама. – кивнул, чуть успокоившись, Александр – отец закончил свои нравоучения.

– Вот и поезжай завтра с Виталей в ресторан этот, «Русскую избу», если память мне не изменяет, который в доме у Лёшки. Это шанс на примирение между вами, твой шаг навстречу сыну… А он с учёбы придёт, а ты с Виталей уже там дожидаетесь… Думаю, внук оценит, Сашенька. И не торопись уезжать потом! Посидите, поговорите… Не мне тебя учить.

– Его-то как раз и надо таким вещам учить! – не выдержал Император.

– Отец!

– Николай!

***

Первым делом, когда проснулся, заглянул в спальню к Прохору. Воспитатель спал на спине, тихонько посапывая, а на прикроватной тумбочке стоял пустой стакан. Сходил до кухни и аккуратно поставил рядом со стаканом графин с водой. Посчитав свои обязанности заботливого и любящего воспитанника выполненными, направился в душ. Быстро перекусив яичницей, оделся и выдвинулся в Универ.

Занятия прошли без происшествий, после мы с Долгоруким и Шереметьевой посидели в кафе, где мои друзья «отчитались» за проведённые выходные – Андрей был дома, а Аня, в обществе Голицыной и Гримальди, опять развлекала себя шопингом. Я же, не мудрствуя лукаво, сообщил, что в субботу вечером посетил юбилей одного из дальних родственников, а всё воскресенье самоотверженно готовился к занятиям, что частично было правдой – около часа вчерашнего дня я действительно посвятил учёбе. На завтра мы с друзьями планировать ничего не стали – у них была военка, а вот в среду договорились переговорить предметно, тем более в пятницу наши факультеты отмечали день первокурсника в разных местах. Успел я списаться и с Викой, которая сообщила, что в подразделении всё нормально, кто-то уже уехал домой, а девчонок она повезёт домой только вечером. К девяти пообещала быть дома.

По дороге домой окончательно попытался сформулировать мысль, ещё ночью засевшую мне в подсознание, но это никак не получалось сделать. От размышлений меня отвлекло непривычно большое количество машин у «Русской избы» и прохаживающиеся вдоль тротуаров мужчины, очень напоминающие повадками Дворцовых, которые старательно делали вид, что меня не видят в упор.

– Герман, добрый день! – поздоровался я с метрдотелем ресторана.

– Добрый день, Алексей Александрович! – чуть поклонился он мне.

– Что за гости? – мотнул я головой в сторону двери.