Осколки (СИ) - Ангел Ксения

От этой мысли радость вернулась. Возможно, Атмунд прав, и она не сильна в своей вере.

Пока не сильна.

Но станет. Потому как настоящая леди всегда готова драться за то, что ей дорого. Война женщин, по сути, мало отличается от войны мужчин. И тоже бывает кровавой.

– Вы знали, что здесь, именно на этом месте, произошла знаменательная битва за север, во многом повлиявшая на исход Великой войны? – буднично поинтересовался Атмунд, шагая по краю поляны. Из чащи на них смотрел молчаливый лес. – Общеизвестно, что Эмиль Гаард выиграл войну, но у него ничего бы не вышло, если бы армия противника не была значительно уменьшена колдуном Вистаром Нордом именно здесь, в лесах Кэтленда. Об этом многие забыли, но Капитул помнит. К слову, вы в курсе, что Норд был бастардом, как и ваш муж – сыном младшего лорда и человеческой женщины? Тогда еще люди могли рожать от магов детей с сильным даром.

– Я читала об этом.

– Норд знал, что никогда не займет место отца и не будет иметь влияние, но все равно отдал жизнь за порядок. Потому как понимал, что хаос – это разрушения и смерть. Всегда. Его вера была сильна, и это помогло ему победить. В той битве он умертвил младшего брата, которого очень любил. Понимаете, к чему я веду?

– Любить Мэлори не входит в мои планы, – уверила Матильда.

– Я говорил о том, – нахмурился верховный, – что чувства – не лучший советчик в таких вопросах. Женщины живут эмоциями, мужчины же полагаются на разум. Сможете ли вы мыслить, как мужчина?

– Я не отступлю, что бы она ни сказала, – твердо произнесла Матильда. – Даже если станет угрожать мне. Даже если попытается убить.

– Даже если пообещает вернуть утраченную силу? – вкрадчиво поинтересовался Атмунд. – Знаю, после родов вы несколько… ослабели, а Мэлори кое-что может. В том числе давать надежду на величие.

– От этой потаскухи мне ничего не нужно! – резко воскликнула Матильда, но тут же сникла. – Простите, ваша милость. Я не должна была…

– Ничего, дитя, – ласково успокоил верховный. – Со мной не нужно крыться. Но вы обязаны понимать, насколько она опасна: не только для вашей семьи, но и для мира в целом. Мэлори служит хаосу, в то время как мы стоим на страже равновесия.

– Поверьте, я способна полагаться на разум – много лет я только это и делала. И подавлять эмоции научилась. Я сделаю все, что от меня потребуется. Исполню свой долг.

– Радостно, когда женщина покоряется долгу, – улыбнулся Атмунд уголками губ. – Вы убедили меня. Вы станете орудием духов, с помощью которого дитя хаоса будет уничтожено.

– Благодарю, верховный.

Атмунд достал из-под полы плаща плетеный из кожи браслет с овальным фиолетовым камнем.

– Ментальный передатчик, канал настроен на мой разум. Не переживайте, никто не обойдет защиту приватности. Нужна капля вашей крови, миледи.

Матильда кивнула и обнажила запястье, покрытое вязью тонких белесых шрамов. Теперь она не могла точно вспомнить, когда последний раз резала его. Когда чертила воскрешающие руны на лбу у покойника. Или поила землю, чтобы та вдохнула жизнь в мертвую плоть. Прошлое, которое она воспринимала как данность, казалось теперь чужим, ненастоящим.

Верховный начертил еще одну линию на ее запястье ритуальным ножом, и на коже выступили капли крови. Матильда заворожено наблюдала, как тонкий палец Атмунда коснулся ее, размазывая, а затем оставил темный отпечаток на камне. Артефакт тут же впитал вязкую субстанцию и на миг вспыхнул лиловым. А затем снова стал обычным камнем – холодным и безжизненным. Атмунд застегнул браслет на руке Матильды.

– Теперь вы всегда можете связаться со мной, стоит лишь накормить камень кровью. После этого некоторое время мы сможем общаться телепатически.

– Что я должна сделать?

– Тут все просто: вы должны оказаться с Мэлори в одном помещении, желательно в какой-то важной части замка. Слышал, у Сверра есть лаборатория, где хранятся рукописи и гримуары его отца. А еще лучше подобраться как можно ближе к источнику Кэтленда: посягательство на чужую жилу – само по себе преступление. Идеально, если рядом с Мэлори не будет магов из Вольного клана, но сильно не старайтесь: не нужно, чтобы она заподозрила неладное. Как только спланируете встречу, сообщите мне – я обеспечу поддержку рыцарей Ордена. Но самое главное… – Его рука снова нырнула под плащ и вытащила сверток ткани, который верховный протянул Матильде. – Обязательно убедитесь, что он будет у нее, когда мы прибудем. От этого зависит исход дела.

Матильда взяла сверток, раскрыла темный шелк и обнажила содержимое.

– Это же…

– Теперь вы понимаете всю серьезность ситуации, миледи? – Бесстрастный взгляд Атмунда прожигал. Матильда смотрела на артефакт и думала, что наконец-то вознаграждена.

– Понимаю, – ответила хрипло, скользя пальцем по гладкой поверхности предмета. – Я все сделаю, как нужно.

Лаверн

– Миледи.

Он нашел ее на смотровой площадке, с которой открывался замечательный вид на море. Море бушевало, накатывало высокие волны на каменистый берег. Поднялся ветер, и небо заволокло низкими свинцовыми тучами. По подбрюшьям их змеились тонкие ветвистые молнии, и тучи, сталкиваясь, гремели.

Первая гроза вскоре после Эостры не несла добра миру.

– Лорд Кирстен.

Лаверн сделала вид, что удивлена, хотя специально пришла сюда, где, кроме безмолвных дозорных, редко кто-то бывал. Она знала, что Ивар последует за ней. Он всегда следовал, стоило поманить. Предпоследнее дело, что осталось у нее в Клыке, должно было завершиться успешно. Большая игра, в которую ее заставили играть, требовала больших ставок.

Лорд Кирстен прибыл на рассвете и, казалось, очень удивился, встретив Лаверн в Клыке. По взгляду Сверра она поняла, что ему доставляет удовольствие наблюдать за смущением младшего лорда, бросающего на Лаверн горящие взгляды исподлобья. Ивар прибыл в сердце Кэтленда познакомиться с невестой, и, по правде сказать, Лаверн медлила с отъездом именно из-за его визита.

– Вы так быстро ушли, и я решил…

Ивар выглядел смущенным. Он ни капли не изменился с их последней встречи, перед ее отъездом к южной границе. Такой же молодой, пылкий, несдержанный и… скучный. Ивар всегда быстро краснел – заливался краской по самые уши, стоило ей на него взглянуть. Сначала это забавляло, затем надоело. Как надоели и нерешительность его, скованность, неловкость и заискивающий тон. Лаверн поддерживала с ним связь, так как надеялась с его помощью заполучить осколки из долины Туманов, но теперь приходилось менять планы, и это злило.

– Не хотела смущать вас и вашу невесту, – ответила Лаверн и вновь обратила взгляд к морю. Небо нахмурилось еще больше, словно не одобряло ее намерений. Что ж, их действительно сложно было назвать добрыми – разбивать несостоявшиеся браки нехорошо. Впрочем, люди совершают деяния и похуже.

Лорд Кирстен нерешительно приблизился, коснулся перил справа от Лаверн. Он молчал, и она молчала тоже. Усталость побуждала развернуться и убраться отсюда к веллу. Лаверн утомилась от интриг и заговоров, умаялась тревожиться за жизни близких, ей безумно надоел Кэтленд, хотя она пробыла здесь всего две недели. Воспоминания, будто зубастые звери, поджидали ее внутри замковых стен и набросились сразу же, когда она прошла через ворота. Жизнь здесь была пропитана тьмой и слезами – солеными, как море Убийца. Возвращаться в прошлое она не желала.

Но понимала, что нужно играть, иначе сожрут. Бригги, Капитул, далекий, но опасный степной император. Сверр… С ним играть было сложнее всего.

– Вы… сердитесь на меня? – Ивар все же решился задать вопрос, и Лаверн выдохнула с облегчением. Все же гораздо проще подтолкнуть человека к нужным мыслям, используя диалог, чем прощупывая почву фразами наугад. Вопрос Кирстена был очень показательным: он все еще мечтал о ней. Заботился о том, что она думает, злится ли. Знал бы он, как тяжело порой скрывать ярость за беззаботностью!

– Разве я имею право на вас сердиться? – усмехнулась Лаверн, не отрывая взгляда от пейзажа.