Юми и укротитель кошмаров - Сандерсон Брэндон

– Ха! – Художник подскочил и указал на нее пальцем. – Ха! Так и знал! Так и знал, что она не человек.

– Юми, – сказала Виньетка, – познакомься. Это Чиникдакордич, шестидесятая орда рода Натрикатич.

Масака подтянула ворот свитера еще выше – так черепаха прячется в панцирь под палящим солнцем.

– Нам больше нравится имя Масака, – тихо сказала она. – Виньетка, мы теперь человек. У нас хорошо получается.

– Знаю. – Виньетка погладила ее по голове.

– Так это правда? – с опаской спросила Юми. – Ты… существо вроде Виньетки?

– Не совсем как она. – Масака потупила взгляд. – Юми, это так очевидно? Мы анализируем множество вещей. Человеческим девушкам нравится все милое. Нам нравится все милое. – Она подняла голову – казалось, вот-вот заплачет. – Из нас получился такой хороший человек! Благодаря макияжу и высоким воротникам даже швов на коже не видно! Главный фокус в том, чтобы лицо сделать цельным. На это ушли годы селекции.

Селекция?! Швы?! Цельное лицо?!

– Э-э-э… – Юми собрала самообладание в кулак.

Художник расхохотался и сел обратно на пол. Юми метнула в него испепеляющий взгляд, но он лишь развел руками.

– Юми, – сказал Художник, – из всего, что с нами случилось, меня меньше всего удивляет открытие, что Масака – инопланетянка.

– По-моему, – сказала Юми Масаке, которая, похоже, не видела и не слышала Художника, – у тебя отлично получается. Ты… гм… очень милая девушка.

– Правда? – Масака улыбнулась и подошла ближе.

Юми с трудом заставила себя не отшатнуться, когда девушка – колония каких-то существ? – взяла ее за руку.

– Спасибо, Юми. Спасибо. Вот, это тебе. – Масака достала что-то из кармана и протянула.

Это был…

Нож.

– Им удобно раковины вскрывать. – Масака указала на загнутый кончик. – И вытаскивать содержимое. Вот, взгляни. – Она повернула нож рукоятью вперед. – Тут цветочки выгравированы. Очень мило.

– Очень мило… – повторила Юми.

– Пожалуйста, не рассказывай никому, кто мы такие, – попросила Масака. – Нам тяжело, когда люди нас боятся. Мы устали враждовать. Нам нравится рисовать. Пожалуйста.

– Я… никому не расскажу, – пообещала Юми. – Но взамен хочу попросить о помощи. Ты… знаешь, что кроется во тьме?

– Ни одна орда не поселится на планете, пока не исследует ее ландшафт, – тоном школьного учителя сказала Виньетка. – Готова поспорить, она повсюду разослала разведчиков. Маленьких таких.

Масака оглянулась на кухню и закрыла дверь.

– Это важно? – спросила она у Юми. – Так важно, как утверждает Виньетка?

– Да, – ответила Юми. – Думаю, да.

Масака перевела дух.

– Виньетка, мы… Я не настолько одержима манией преследования, как другие. Я пытаюсь быть человеком. Избегать конфликтов. Но я действительно отправляла ордлецов. За пределами городов почти всюду пустоши, окутанные этой странной инвеститурой. Это как шлак от полуочищенных душ. Но мне не везде удалось проникнуть.

– Не везде? – Юми покосилась на Художника. – Почему?

– Есть труднодоступные места, – объяснила Масака. – Стены посреди тьмы, где инвеститура затвердела. Они поднимаются высоко в небо, в верхние слои атмосферы. Как колонны. Одна большая в нескольких милях отсюда. Другие поменьше, но все они круглые, как… укрепления.

– Вокруг городов? – спросил Художник, поднимаясь, и жестом попросил Юми повторить вопрос.

Та повторила.

– Сложно сказать, – ответила Масака. – Не могу туда пробраться. – Она поникла. – Я еще юна. Не столь… целеустремленная, как некоторые мои сородичи. Мне не хватает ни знаний, ни сил, чтобы преодолевать такие преграды. Я здесь прячусь.

– Может, у тебя получится нарисовать карту? – предложила Юми. – Указать, где находятся эти места?

Масака кивнула, и Виньетка отправилась за бумагой.

– Города, – повторил Художник, подойдя к Юми. – Круги, что она нашла. Это ваши города!

– Исключено, – ответила Юми. – Я бы знала, если бы мы жили на крошечных огороженных территориях посреди тьмы. Нам ведь виден горизонт!

– Пелена способна принимать разный облик, – заметил Художник. – Виньетка говорила, что она обманчива. А ты сама упоминала, что ваш народ редко путешествует между поселениями, потому что камни слишком горячие. Возможно, это какая-то маскировка.

– Ты правда думаешь, – спросила Юми, – что никто из тысяч жителей моей страны не заходил так далеко, чтобы наткнуться на барьер? Что летуны ни разу не сталкивались с невидимыми стенами? Что все это успешно скрывалось на протяжении столь долгого времени?

– Ну… – Он поморщился, подумав, насколько это невероятно. – Да, пусть так. Но ставлю самую большую миску лапши на то, что карта Масаки совпадет с картой ваших земель.

Масака наблюдала за происходящим с любопытством, не находя ничего чересчур странного в том, что девушка разговаривает сама с собой. Когда Виньетка принесла бумагу, Масака взяла тонкую кисть и нарисовала большой круг.

– Килахито, – указала она. – Мы сейчас здесь. – Она нарисовала другой круг почти такой же величины на другом краю. – Крупнейшая из непроходимых областей. – Затем она начертила с десяток кружков поменьше. (Да, это соответствовало размеру городков и деревень.) – Остальные.

– Насколько точны расстояния между ними на твоем рисунке? – спросила Юми.

– У роев невероятно развито пространственное восприятие, – сказала Виньетка. – Еще бы, с их-то телами, способными расползтись по всей стране. Даже ее догадки могут быть точнее приборных измерений.

– Вот масштаб, – сказала Масака, начертив внизу шкалу с цифрами. – Он абсолютно точен.

Художник опустился на колени и изучил рисунок, затем измерил расстояния пальцами, как показывал Юми на уроках рисования.

– Готова спать? – спросил он.

– Поесть бы сначала, – ответила Юми. – Я ведь не ужинала.

Он кивнул.

– Я запомню эту карту и попробую ее воспроизвести. Это недолго. Потом отправимся в твою страну и все исправим раз и навсегда.

Юми кивнула в ответ и направилась в зал, пользуясь удобством длинной привязи. Виньетка вышла следом, решив, что слишком надолго оставила клиентов, и вновь приняла руководство рестораном. Юми уселась в уголке, наблюдая, как Масака присоединилась к остальным художникам. Те заметили Юми и помахали ей.

«Все исправим раз и навсегда».

Возможно, она больше не увидит этих людей. Это ее последняя возможность побыть обычным человеком, а не воплощением надежд и потребностей целого народа. Поэтому она встала из-за стойки и направилась к компании.

– Юми, Юми! – сразу обратился к ней Тодзин. – Посмотри! – Он напрягся, демонстрируя… шейные мышцы? (Юми даже не задумывалась о том, что у людей в шее есть мышцы.) – Как тебе?

– Твоя голова кажется маленькой, – ответила она и тут же покраснела, почувствовав, что ее слова прозвучали грубо.

Но Тодзин расплылся в улыбке:

– Спасибо!

Аканэ сидела рядом и с отсутствующим видом слушала болтовню Иззи. Разумеется, о сериалах.

– Оказалось, что он никуда не уехал, – говорила Иззи. – Он только намеревался, потому что его злой брат ему угрожал.

Юми затаила дыхание.

– Ты же говорила, что его брат умер, – заметила Аканэ.

– Так он и умер! – ответила Иззи. – Он подстроил все это еще до смерти! Использовал людей, которым неведома честь ронина.

– Значит, – прошептала Юми, – господин Асината вернулся?

– Там была дополнительная серия, – сказала Иззи, – которую не объявили заранее. – Она вскинула палец. – Это доказывает мою теорию о значимости сериалов. Я начала писать книгу о том, как они укрепляют психическое здоровье.

– А что с твоими… – Тодзин нахмурил лоб, – сериалогороскопами, или как их там?

– Да ну их, – ответила Иззи. – Я решила стать критиком. Так я точно прославлюсь!

Масака поудобнее расположилась на стуле. Юми видела, что она довольна, хоть и молчит. Юми понимала, каково это – почувствовать себя своим, изначально будучи чужаком. Найти друзей после долгих лет одиночества.