– Насчёт этого не уверен, – хмыкает мужчина. – Но мир настоящий. Академия магии настоящая. Ты в другом мире, женщина.
Стиснув зубы, чтобы сдержать гнев, я шиплю:
– Оставь свой сарказм при себе. Мне не смешно.
– Итак? Твоё решение? – спрашивает он с ухмылкой.
Я уже открываю рот, чтобы послать его, как он опережает и говорит:
– В любом случае выполнить работу ты обязана. Ты в другом мире, женщина, и магия тебе не позволит вернуться, пока не сделаешь то, к чему у тебя талант. Артефакт «связал» нас магическим договором, женщина.
Интересно, что конкретно заползло в зад этого ректора, что сделало его настроение таким отвратительным?
Или у него всегда такой «прекрасный» настрой?
– Хватит назвать меня «женщина», да ещё таким тоном, будто я мерзость какая-то, – рычу на него и копирую его позу, складываю руки на груди. – У меня имя есть – Белова Снежана Михайловна. Прошу обращаться ко мне Снежана Михайловна и исключительно на «вы». Надеюсь, для вас, эрхалл Эрдалл, это посильная задача? И далее, о какой работе вы всё время говорите? Или это страшная тайна?
– Нет, не тайна, – произносит он и сжимает переносицу, будто уже устал от меня.
Так, другой мир и здесь есть магия, говорите?
Мой мыслительный процесс начинает активную работу.
Знаете, а я всегда завидовала ведьмам, если они реально существуют. Они могут насылать чары, превращать врагов, например, в безногих и бескрылых мух.
Я бы превратила своего бывшего босса в свинью. Или в козла.
Получается, я теперь тоже с суперспособностями? А когда вернусь домой, они со мной останутся?
Так, насчёт моих талантов… У меня талантов много. Например, я могу стать настоящей занозой в…
– Ладно… – задумчиво чешу кончик носа. – Вы – ректор. Это академия. Я с Земли. Выходит, вы хотите, чтобы я работала вашим… Секретарём? Что-то вроде этого, да? А магию мне выделите? Я даже буду готова забыть недавнее вопиющее невежество с вашей стороны…
Мужчина демонстративно закатывает глаза, подходит к окну, долго всматривается в темноту, будто там хоть что-то можно увидеть, кроме отражения себя любимого и интерьера.
Я смотрю на его широкую спину, могучие плечи, обтянутые белой рубашкой и жилетом и вспоминаю, как недавно висела на его плече.
Толстая чёрная коса спускается вдоль позвоночника. Хочется вдруг подойти и дёрнуть за неё. Думаю, мужчина не оценит.
И зад у ректора весьма хорош.
Да, ему точно не нужны плавки с пуш-апом.
А вот такта и вежливости этому ректору, сильно смахивающего на йети сильно не хватает.
– Нет, – наконец, отвечает он.
В смысле «нет»?
– Что именно «нет»? – напрягаюсь я.
Забираюсь в кресло с ногами. Поджимаю их под себя. Меня уже начинает лихорадить и морозить. Обнимаю себя за плечи.
Он оборачивается, смотрит мне в глаза и рассказывает, что за работа:
– Всё, что придётся сделать, – это организовать и провести Новогодний праздник в академии. Обязательно с активным участием адептов. И чтобы все остались довольны, были восхищены и надолго запомнили этот Новый год.
В моём животе возникает дрожь, странное пламя паники и ужаса.
– Артефакт указал на тебя, как на талантливого специалиста в данной области. И чтобы сильнее мотивировать тебя… На празднование приедет Император.
Этот тупица-ректор-бородач-дракон-йети рехнулся?
– Я не по части утренников! – вскрикиваю и вскакиваю с кресла. – Я с детьми не работаю!
– Здесь учатся подростки и адепты старше. От четырнадцати до двадцати трёх лет, – невозмутимо говорит он.
Хлопаю себя по бёдрам.
– Ещё не лучше! Я не умею ладить ни с детьми, ни с подростками! У вас, что, нет своих организаторов праздников?!
– Есть. Но все отказались.
– Заняты? Так предложите больше гонорар, – хватаюсь за последнюю соломинку. – А меня верните домой.
– Здесь другая причина, – кривится мужчина.
* * *
– И вы решили, что я – лучший вариант? – мой голос сипло-гнусавый, но мужчину, кажется, моё состояние не заботит.
Его заботит эта стрёмная академия и детки, которые вообще-вообще никому в этом придурочном мире не нужны.
Теперь я в курсе той причины, почему он не может нанять хоть самого затрапезного аниматора.
В этой исправительной академии учатся, мягко говоря, и грубо выражаясь, малолетние преступники и отщепенцы.
Или если говорить простым и понятным языком – юные отбросы общества, такие как бастарды, от которых отказалась высокородная и не очень родня и которые не нужны ни одной школе-академии и любому другому учебному учреждению;
беспризорники, с которыми местные органы опеки не в силах справиться;
шпана, одарённая магически и которой дали второй шанс, а если не исправятся, отправятся на каторгу и будут лишены магии;
малолетние преступники из неблагополучных семей, чьи злодеяния не успели принести вреда кому-либо, но шансы продолжить в том же духе очень высоки; этот список можно продолжать.
Причём здесь учатся и исправляются не одни только парни, но и девушки.
– Не я решил. Артефакт, – невозмутимо отвечает ректор.
Пожимаю плечами и говорю:
– Значит, он ошибся. Я вам точно не помощник. Организовать праздник за короткий срок совместно со шпаной нереально! Я ещё повторюсь, что не имею опыта работы с детьми и подростками.
– Нет никакой разницы, – стоит он на своём и не сводит с меня своих… хоба, да у ректора глаза с вертикальным зрачком!
Обалдеть, он и, правда, дракон. Всё ещё не могу поверить, что такое возможно.
– Есть разница, – произношу максимально сдержанно и разглядываю его глаза.
Россрэйд моргает и вновь его глаза выглядят как у обычного человека.
– Снежана… Михайловна, – выдавил он из себя, – артефакт в любом случае уже связал вас обязательством…
– Это когда он успел? Я согласия не давала! – начинаю звереть.
– В тот момент, когда вы пересекли грань миров, – в зарослях его бороды мелькает самодовольная усмешка.
Я прищуриваюсь и шиплю:
– Но вы не спрашивали моего мнения. Вы меня похитили. Значит, не считается. Нет никакого обязательства.
– В магии нет полутонов. Есть свершившееся действие, которое тянет за собой следствие и свершившийся факт сделки. Вы не сможете вернуться домой до тех пор, пока не выполните поставленную задачу.
Я хочу его убить. Прямо сейчас.
Но если я убью этого придурка, то точно останусь здесь навсегда. И вряд ли меня здесь будут терпеть, местная шпана меня и прикопает. В первом же сугробе.
– Уверяю вас, это будет поистине трагически прекрасный новый год, – говорю с ехидной улыбкой и щёлкаю пальцами.
Мужчина кривится от этого звука и бормочет недовольно:
– Воздержитесь от драм и трагедий. Праздник должен быть весёлым, радостным, искрящимся и адепты должны принимать в нём активное участие.
Разжечь огромный костёр из канабиса? Тогда все адепты будут радостными, весёлыми и искрящимися. Преподы, кстати, тоже. Как и гости. Как и император.
А что? Хорошая идея.
– Только без дурных идей, – строгим тоном произносит мужчина, будто мысли мои прочитал.
– Я должна обдумать все варианты, – отвечаю со вздохом и шмыгаю носом. – И вообще, если я заболею, между прочим, исключительно по вашей вине, то никакого праздника не будет! Все ваши уголовники слягут с жёстким ОРВИ! А я, наверное, помру, ведь у вас сто процентов нет противовирусных!
Мне хочется плакать.
– Моё упущение, – совершенно невозмутимо говорит придурок ректор и вдруг подходит ко мне и не успеваю я среагировать, как он кладёт ладонь мне на лоб.
Открываю уже рот, чтобы послать его и сказать в грубой форме, чтобы не лапал меня, но неожиданно ощущаю от его ладони приятное тепло. Знаете, будто меня берут и поливают мягкой тёпленькой и ласковой водичкой, которая разливается по всему телу.
И так хорошо становится…
Прикрываю в блаженстве глаза и не замечаю, как с моих губ срывается стон облегчения.
Все симптомы простуды, вся зарождающаяся боль проходит.
