После его ухода я позавтракал, читая газеты. На первых полосах очередные рекорды Уолл-стрит, речи президента Гувера об экономическом процветании, фотографии новых небоскребов Нью-Йорка. Никто не подозревал, что в нескольких милях от них решается судьба подпольной Америки.
В половине второго мы покинули отель. Мартинс вел Buick неспешно, как подобало шоферу пожилого филадельфийского торговца. Я сидел сзади в образе Роберта Харвея, с седыми висками и характерными морщинами, изучая финансовые документы.
Отель «Трейморе» располагался в нескольких кварталах от «Президента», ближе к западной части Бордуок. Величественное здание из красного кирпича с готическими элементами казалось более консервативным, менее показным, чем его соседи.
У входа нас встретил знакомый лакей Мэддена, который проводил к служебному лифту. Мы поднялись на четвертый этаж, где располагался бальный зал «Золотой комнаты».
Зал поражал роскошью даже по стандартам Атлантик-Сити. Потолок высотой в тридцать футов украшали фрески в стиле барокко, стены обтягивал золотистый шелк. Хрустальные люстры размером с небольшие комнаты отбрасывали радужные блики на паркетный пол из красного дерева.
Но сегодня зал выглядел иначе. Танцевальный паркет заняли массивные кожаные кресла, расставленные подковой вокруг импровизированной трибуны. В углах стояли мужчины в темных костюмах, телохранители, чьи взгляды постоянно сканировали помещение.
Участники конференции уже собирались. Я узнал многих по описаниям Мэддена и газетным фотографиям, хотя большинство старались избегать публичности.
В центре группы у окна стоял массивный мужчина с характерными итальянскими чертами лица — Джузеппе «Джо Босс» Массерия. Окруженный почтительными помощниками, он жестикулировал, что-то объясняя толстому человеку в очках, которого я узнал как Фрэнка Костелло.
— Вон там Массерия, — тихо сказал О’Мэлли. — А рядом с ним…
Я увидел Лучиано, который беседовал с высоким элегантным мужчиной в безупречном костюме. Мейер Лански, финансовый гений преступного мира, еврей, сумевший завоевать уважение итальянских и ирландских боссов.
У противоположной стены собралась другая группа. Высокий худощавый мужчина с аристократическими чертами лица и седыми усами — дон Сальваторе Марранцано. Рядом с ним стояли несколько молодых сицилийцев в черных костюмах, чьи глаза следили за каждым движением в зале.
— А вот и наши чикагские друзья, — О’Мэлли кивнул в сторону.
Фрэнк Нитти беседовал с группой крепких мужчин, среди которых я узнал Джейка «Жадного Глаза» Гузика, бухгалтера Капоне, и Мюррея «Горбуна» Хамфриса. Сам Аль Капоне отсутствовал, но его влияние ощущалось в каждом жесте его представителей.
Мэдден появился сбоку, словно материализовавшийся из воздуха.
— Стерлинг, идеально вовремя. Сейчас начинается формальная часть, а ты появишься во второй половине дня. Пока что наблюдай.
Фрэнк Нитти поднялся на импровизированную трибуну. Зал постепенно стих.
— Джентльмены, — начал он своим характерным хриплым голосом, — добро пожаловать на встречу представителей американского делового сообщества.
Несколько сдержанных смешков пробежало по залу.
— Мы собрались здесь не для чтения проповедей или пустых речей. У нас есть дела, которые требуют координации. Территории, которые нужно разграничить. Деньги, которые можно зарабатывать вместо того, чтобы тратить их на войны друг с другом.
Марранцано поднял руку.
— Мистер Нитти, с чего вы взяли, что мы должны кого-то слушать? Почетное общество существовало тысячу лет без ваших «координаций».
— Дон Марранцано, — вмешался Костелло, — мы в Америке. Здесь работают американские правила.
— Правила делают сильные, — отрезал сицилиец. — А сила приходит от единства крови и традиций.
Я наблюдал за происходящим, мысленно каталогизируя участников. Два лагеря четко обозначились: «модернисты» как Лучиано, Костелло, Лански и Мэдден против «традиционалистов» во главе с Марранцано.
Следующие два часа прошли в обсуждении территориальных вопросов. Кто контролирует доки Нью-Йорка. Как разделить рынки наркотиков в Детройте. Кому принадлежат права на поставки алкоголя в новые казино Невады.
Массерия в основном молчал, лишь изредка кивая или покачивая головой. Но его молчание было красноречивее любых слов, старый босс явно не одобрял происходящего.
В четыре часа Нитти объявил перерыв. Участники разошлись по своим группам, обсуждая услышанное. Когда перерыв закончился, Мэдден подошел ко мне.
— Пора, Стерлинг. Сейчас самое важное, финансовые вопросы. Лански уже сделал предварительную презентацию. Теперь твоя очередь показать, что возможно при правильной организации.
Я поднялся на трибуну, чувствуя на себе десятки внимательных взглядов. В зале царила напряженная тишина.
— Джентльмены, — начал я, стараясь говорить спокойно и уверенно, — меня зовут Роберт Харвей. Я консультант по инвестициям из Филадельфии. Мистер Мэдден попросил меня рассказать о возможностях, которые открывает координация финансовых операций.
Я развернул на трибуне заранее подготовленные схемы и диаграммы.
— Позвольте начать с простого вопроса, сколько денег ваши организации зарабатывают в год?
Марранцано нахмурился.
— Это наши внутренние дела.
— Конечно, дон Марранцано. Но позвольте поделиться некоторыми наблюдениями.
Я указал на первую диаграмму, показывающую оборот алкоголя в крупнейших городах.
— По нашим оценкам, суммарная прибыль организаций, представленных в этом зале, составляет около пятидесяти миллионов долларов в год. Впечатляющая цифра. Но она могла бы быть гораздо больше.
Лански подался вперед, явно заинтересованный.
— Продолжайте, мистер Харвей.
— Проблема в том, что каждая организация действует изолированно. Деньги хранятся в наличных, закапываются в землю, прячутся в банковских ячейках. Это неэффективно и рискованно.
Я перевернул лист, показав схему инвестиционного фонда.
— Представьте, что мы создаем объединенный фонд. Каждая организация вносит определенный процент доходов. Эти деньги инвестируются в легальный бизнес под управлением профессиональных финансистов.
Костелло закурил сигару.
— И что мы получаем взамен?
— Во-первых, легализацию капитала. Ваши деньги становятся чистыми, их можно тратить открыто. Во-вторых, приумножение. Грамотные инвестиции дают двадцать-тридцать процентов годовых.
Я показал следующую схему с расчетами.
— За пять лет пятьдесят миллионов могут превратиться в сто пятьдесят. За десять — в пятьсот миллионов.
По залу пронесся одобрительный гул. Нитти выразительно свистнул.
— Мистер Харвей, а во что конкретно вы предлагаете инвестировать?
— В то, что мы знаем лучше всего. Отели и казино, рестораны, ночные клубы. В строительство — дороги, мосты, здания требуют огромных капиталовложений, а прибыль гарантирована правительственными контрактами. В профсоюзы, кто контролирует рабочих, тот контролирует отрасль.
Марранцано поднялся со своего места.
— И кто будет управлять этими инвестициями? На кого мы должны положиться?
— На профессионалов, дон Марранцано. На людей, чья единственная заинтересованность — прибыль клиентов.
— А если эти профессионалы решат исчезнуть с нашими деньгами?
Я улыбнулся.
— Для этого существует система гарантий. Каждая операция контролируется представителями вкладчиков. Никакие крупные решения не принимаются без одобрения совета.
Лучиано встал.
— Мистер Харвей, расскажите об отмывании денег через фондовый рынок. Слышал, это очень эффективно.
— Действительно, — я развернул схему биржевых операций. — Представьте: у вас есть миллион долларов наличных. Вы создаете подставную компанию, которая «покупает» акции другой вашей компании. Затем акции продаются на бирже, деньги поступают на банковский счет. Уплачивается подоходный налог, и капитал становится абсолютно чистым.
— А риски?
