Высокий наконец заговорил:
— Он не ожидал помех.
— Жизнь полна сюрпризов. Впредь дон не должен недооценивать филадельфийских бизнесменов. Идите.
— Просто так? — удивился приземистый.
— Дон поймет послание, — кивнул я. — Этого достаточно.
Они направились к двери. В дверном проеме высокий обернулся:
— Завтра будет интересный день, мистер Харвей.
— Несомненно.
После их ухода О’Мэлли запер дверь и поставил кресло под ручку.
— Босс, почему вы их отпустили? Могли выяснить больше.
— Патрик, иногда послание важнее информации. Марранцано узнал, что я не обычный торговец. Теперь он знает, что у меня есть охрана. Это заставит его пересмотреть отношение.
— А если он решит попробовать снова?
— Во второй раз это будет война, а не тайное убийство. Марранцано не дурак, открытая война на территории Атлантик-Сити невыгодна никому.
Мартинс проверил замок и осмотрел дверь.
— Профессиональная работа. Вскрыли, не повредив механизм.
— Завтра переедем в другой номер, — решил я. — А пока дежурим до рассвета.
Оставшуюся часть ночи мы провели без сна. О’Мэлли устроился у окна, следил за подходами к отелю. Мартинс дежурил в кресле у двери. Я занялся планированием завтрашнего дня.
В шесть утра я заказал кофе в номер. Молодой официант зашел с подносом, не выказав никакого удивления по поводу бодрствующих постояльцев.
Пока мы пили кофе, О’Мэлли заметил:
— Странно, что выбрали именно ночь перед решающим днем.
— Не странно, а логично, — возразил я. — Если сегодня голосование пройдет без меня, финансовые новации не получат поддержки. Лично Марранцано против модернизации, но понимает, что большинство боссов заинтересованы в легализации денег.
— Значит, решил упростить себе задачу, убрав главного пропагандиста нового порядка.
— Именно. Но он просчитался. Теперь знает, что я не просто теоретик с Уолл-стрит, а человек, готовый к практическим действиям.
— Это изменит расстановку сил на конференции? — спросил Мартинс.
— Надеюсь, Марранцано поймет, что я никуда не исчезну после конференции. Мне предстоит воплощать планы в жизнь. А значит, лучше иметь меня союзником, чем врагом.
В семь утра я принял душ, стараясь не трогать маскировку и оделся. Седина на висках и морщины вокруг глаз остались. В зеркале на меня смотрел солидный филадельфийский бизнесмен средних лет, переживший бессонную ночь.
— Пора завтракать, джентльмены, — сказал я, поправляя галстук. — Великие решения принимаются на сытый желудок.
К половине восьмого мы спустились в ресторан отеля. У стойки дежурным администратором был тот самый молодой человек, который накануне доставил приглашение от Нитти.
— Доброе утро, мистер Харвей, — поприветствовал он. — Хорошо спали?
— Превосходно. Тишина и покой, именно то, что нужно после трудного дня.
Его глаза слегка сузились, но выражение лица не изменилось. Значит, о ночном инциденте уже знают. Информация в криминальном мире распространяется быстрее телеграфных сводок.
За завтраком я обдумывал события предстоящего дня. Конференция в Атлантик-Сити продлится еще пару дней, и сегодня должны принять решения о создании Национального преступного синдиката. Марранцано по-прежнему против объединения с неитальянскими группировками, но его позиция ослабла после демонстративного ухода вчера.
Самым важным будет голосование о разделении территорий между семейными кланами и создании национального совета И, конечно, выборы «капо ди капи», босса всех боссов. Три кандидата: Массерия, Марранцано и Капоне.
— Босс, — тихо сказал О’Мэлли, — человек Массерии направляется к нашему столику.
Я поднял взгляд. Молодой итальянец в безупречном костюме приближался к нам. Джентльмен из ближнего окружения Массерии, я его видел накануне.
— Мистер Харвей, — произнес он, слегка поклонившись, — дон Массерия просил передать, что очень сожалеет о… беспокойстве прошлой ночью. И просит вас не делать поспешных выводов о мотивах некоторых участников конференции.
— Передайте дону Массерия, что филадельфийские бизнесмены привыкли к различным формам деловой конкуренции. Ночные визиты мы воспринимаем как одну из них.
Посланец кивнул и удалился. Значит, Массерия дистанцируется от действий Марранцано. Умно. Открытая поддержка попытки убийства могла бы повредить его репутации среди боссов.
— А теперь, — сказал я, допивая кофе, — идем творить историю. Сегодня решается будущее американского преступного мира.
Глава 2
Последствия
Солнце едва проглядывало сквозь плотные шторы бального зала, когда последние участники конференции собрались для финального голосования.
Воздух все еще был густым от дыма сигар и напряжения минувшей ночи. Хрустальные люстры «Золотой комнаты» тускло мерцали в предрассветном сумраке, бросая причудливые тени на суровые лица людей, которые только что изменили историю американской организованной преступности.
Я сидел в третьем ряду, все еще в образе Роберта Харвея из Филадельфии, наблюдая за тем, как Фрэнк Нитти поднимается на импровизированную трибуну. Его обычно безупречный костюм был слегка помят после ночных переговоров, но голос звучал бодро и уверенно.
— Джентльмены, — провозгласил он, постукивая костяшками по деревянной поверхности, — мы сделали то, что казалось невозможным еще вчера утром. Национальный преступный синдикат больше не просто идея. Это реальность.
Аплодисменты прокатились по залу, хотя и не такие бурные, как можно было ожидать. Настороженность брала верх над эйфорией. Марранцано отсутствовал, он покинул отель еще в три утра, когда стало ясно, что голосование пройдет не в его пользу.
Массерия встал с первого ряда, опираясь на трость с набалдашником в виде орлиной головы. Старый босс Нью-Йорка выглядел одновременно торжествующим и измотанным. Золотые зубы блеснули в улыбке, когда он принял поздравления от Костелло и Лански.
— Дон Джузеппе Массерия единогласно избран председателем Национального совета, — объявил Нитти. — Босс всех боссов, как решили называть эту должность наши сицилийские друзья.
Мейер Лански поднялся со своего места, поправляя очки в золотой оправе. На его обычно невозмутимом лице читалось удовлетворение, финансовый гений преступного мира добился создания структуры, о которой мечтал годами.
— От имени всех присутствующих, — сказал он тонким голосом с едва заметным акцентом, — хочу заверить дона Массерия в нашей полной поддержке. Совет будет работать как швейцарские часы.
Лучиано кивнул с одобрением. Элегантный сицилиец в безупречном костюме от лучшего портного Нью-Йорка понимал, Массерия как председатель был компромиссной фигурой, которая устраивала всех. Достаточно авторитетный для старой гвардии, достаточно прагматичный для модернистов.
Когда формальная часть церемонии завершилась, Мэдден поднялся и знаком подозвал меня к себе. Его светло-голубые глаза искрились довольством, наконец-то он получил то, чего добивался: признание и место в новой структуре.
— Стерлинг, время твоего триумфа, — прошептал он, когда я подошел. — Совет принял твое предложение о создании объединенного инвестиционного фонда. Единогласно.
Нитти тем временем развернул еще один документ, исписанный мелким почерком.
— Господа, позвольте также объявить о назначении мистера Роберта Харвея на новую должность. Совет учреждает пост избранного консультанта по финансовым вопросам.
Все взгляды обратились на меня. Я встал, придавая лицу выражение скромной благодарности, хотя внутри ликовал. Статус избранного консультанта означал доступ к информации, о которой финансисты с Уолл-стрит могли только мечтать.
— Мистер Харвей будет координировать создание инвестиционного фонда и управление легализованными активами синдиката, — продолжил Нитти. — Ему предоставляется доступ ко всей необходимой информации о наших деловых операциях.
Костелло, который всю ночь скептически относился к идее впускать чужака во внутренние дела семей, теперь кивал с одобрением. Впечатляющие цифры потенциальной прибыли, которые я представил накануне, сделали свое дело.
