Морские короли. Перекрестки (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

- Монтьер, не соблаговолите ли утереться?

От смешка не удержался даже Массимо, что уж говорить про самого шутника. А вот подходить слишком близко не стоило. Молниеносным движением Луис сцапал бедолагу за ухо.

- Герцогиня, напомнимте мне, герцоги имеют право драть друг другу уши?

- Имеют, - вздохнула Алаис. - И уши драть, и муравьев в постель подсыпать, и сапоги клеем мазать, и тухлые яйца в кареты подкидывать...

Ухо было выпущено, а глаза Луиса приобрели правильную, круглую форму.

- Стесняюсь спросить, герцогиня, откуда такой опыт... эээ... боевых действий?

Алаис ответила Эрико веселой улыбкой, встала и присела в реверансе. Насколько позволило маританское платье. После родов ей еще было тяжеловато, но что ж теперь? Трудно тебе?

А ты встань и иди!

- Когда ты - нелюбимый ребенок в семье, приходится прибегать к любым ухищрениям, лишь бы тебя просто заметили. Хоть бы и отругали.

Все посмотрели с сочувствием, но углубляться не стали, и вернулись к прежней теме.

Алаис прошлась по беседке, постукивая каблучками. Подумала.

- Вижу лишь несколько препятствий. Первое - я все же герцогиня.

- И это претит вашей чести? - Элисса не удержалась.

- Моя честь выше сплетен, - обрезала Алаис нахалку. - Меня могут опознать. Если в Тавальене случится кто-либо из Сенаорита, или, не дай Арден, Эфрона...

- О, этого можете не бояться, - отмахнулся Луис. - Ваш муж сейчас прочно схватился с Эфроном, им ни до кого и ни до чего. Полагаю, что драться они будут еще долго.

Алаис довольно улыбнулась.

- Я тоже на это надеюсь. Просто... мало ли?

Луис расправил плечи.

- Кто сказал, что герцогиня Карнавон не может быть любовницей тьера Даверта? Я мог и увезти вас от мужа, узнав о своем ребенке.

- Хм-м... ладно, это на крайний случай, если меня опознают, как Алаис Карнавон. Но пока я - Александра Тан, даже не тьерина...

- Тьерина, но из бедных. Нищих даже, - поправил Луис. - Мой отец не будет считаться с простонародьем, а вот благородная дама...

- С благородной дамой он тоже считаться не будет, - покачал головой Эрико. - Но хотя бы не убьет, а попробует для начала поторговаться или соблазнить.

- Меня устроят оба варианта, - согласилась Алаис. - Лишь бы нам дали время. Итак - первое препятствие разобрали. И второе. У меня ребенок, то есть его жизнью я рисковать не могу.

- А вам и не придется, - Луис махнул рукой. - Если мы едем, то в составе группы будут я, Массимо, вы и юный... Атрей?

- Шедер, - поправил Далан.

- Хорошо. Шедер. И на вас, Алаис...

- Алекс. Сразу - Алекс, чтобы потом не ошибиться.

- Хорошо, Алекс. На вас ляжет задача отвлечь всеобщее внимание. Разумеется, не рискуя сыном.

Алаис медленно кивнула.

- Это я смогу.

- А вытаскивать магистра будем мы. Я, Массимо, Шедер...

- Тогда уж Далан, чтобы потом не привыкать.

Луис молча кивнул. Алаис шкодно улыбнулась.

- Вы забыли еще об одной переменной в нашем уравнении?

- Простите?

Теперь с непониманием поглядели почти все, кроме Эрико и Далана. Луис не особенно увлекался математикой, справедливо полагая, что тьеру хватит и умения проверять счета, а женщин традиционно ничему подобному не учили. Алаис чертыхнулась про себя, и поспешила пояснить:

- Маританцы.

Теперь удивление было написано на всех лицах.

- А что? Маританцы могут помочь? - Лусия просто не сдержалась.

- Могут, - кивнула Алаис. - Более того, это их обязанность. Они - стража древних Королей, а мы - потомки герцогов. Если люди решили убить одного из герцогов, они обязаны вмешаться и защитить.

- Главное, чтобы они об этом знали, - фыркнул Далан.

- Главное, чтобы поблизости были маританцы, - отмахнулась Алаис. - Эдмон Арьен, например, нам не откажет.

- Вы уверены... Алекс?

- Я уверена, Луис. И изволь обращаться к своей любовнице на 'ты', - поправила Алаис.

Даверт не покраснел, но все же немного смутился.

- Хорошо, Алекс. Ты уверена?

- Эдмон Арьен отмечен Маритани, он не захочет лишиться ее покровительства. А если его корабль пройдет в одну из бухт рядом с Тавальеном и станет там на якорь...

- Воды вблизи Тавальена прокляты, - покачал головой Луис.

- Я знаю. И даже предполагаю, что являлось причиной проклятья, - отмахнулась Алаис. - При соблюдении определенных предосторожностей, ничего случиться не должно.

Взгляды мужчин выражали сомнение. Алаис взмахнула рукой.

- А как вы себе это представляете? Магистр наверняка болен, ранен, ему нужна помощь, а мы его потащим по дороге в неизвестность? Да еще с погоней на плечах? С маленьким ребенком? Нет уж! Когда вы пойдете за Шелленом в темницу, мой сын будет уже на корабле, ждать нас. И никак иначе. К тому же, он последний Карнавон по крови и роду, и случись что со мной, маританцы смогут хотя бы вырастить его и рассказать о правах и обязанностях герцога.

- Алекс... - Далан выглядел смущенным. Алаис положила ему руку на плечо.

- Я знаю, Лан, твои родные тоже помогли бы, но я не хочу подвергать их опасности.

Далан благодарно кивнул, принимая и то, что Алаис опустила за ненадобностью. И опасно, и приемный отец Далана может попытаться получить свою выгоду, продав малыша королеве Сенаорита, и военной силы на Маритани всяко больше, и знают они о роде Карнавон уж всяко больше, чем семья купцов. Но к чему это произносить вслух?

Боюсь - и точка.

- Я сама поговорю с Арьеном, - подвела итог Алаис. - Завтра ночью проводим ритуал, и можем отправляться в путь. Даже если Луису станет плохо, он отлично отлежится на корабле. А детали можно обговорить и по дороге в Тавальен, все равно больше заняться будет нечем.

- Это тебе-то?

- Далан! - нахмурилась Алаис. Все взгляды скрестились на ней, и женщина пожала плечами. - Ладно, но не круглые же сутки я буду петь и играть?

- А вы... - Эрико запнулся, не зная, как спросить. Умеете играть на музыкальных инструментах? Да все благородные умеют. И петь тоже, кто лучше, кто хуже, это обязательно, их Вальера в свое время со свету сживала, требуя, чтобы дети умели все, что должно тьерам. Но делать это так, чтобы тебя еще просили спеть?

Алаис перевела взгляд на Далана.

- Сам ляпнул, сам и выкручивайся.

- Я могу принести гаролу?

Алаис обвела взглядом Давертов, и кивнула.

- Ладно. Неси.

Мальчишка подскочил, и умчался в сторону дома.

- Я достаточно неплохо играю и пою, - Алаис запустила пальцы в короткие пока еще волосы, взъерошила прическу. - И намеревалась использовать эти свои знания.

- Это может помочь, - согласился Луис. - Отец всегда любил талантливых людей.

- Надеюсь, до определенных пределов, - одними губами улыбнулась Алаис. - Я, видите ли, весьма не люблю религиозных деятелей.

Луис спросил бы - почему, но Далан обернулся очень быстро. И в руки Алаис легла старая на вид, потрепанная жизнью гарола, богато украшенная ленточками, бисером, амулетиками и прочей пакостью, столь любимой женщинами. Благо, под ней не видна была истинная стоимость роскошного инструмента.

Пальцы Алаис легли на струны, легко пробежались, лаская туго натянутые жилы...

О чем можно спеть людям из другого мира? О том, что одинаково для всех миров. О любви...

 Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблю...

Музыка поплыла над садом, низкий грудной голос вплелся в нее, очаровал, повлек за собой, заставляя увидеть и лунную ночь, и поцелуи в саду, и даже удивленные женские глаза...

Виновата сама, виновата кругом...

За девичьей виной последовали: 'на Муромской дорожке', 'черный ворон', 'каждый выбирает для себя'...

Слушатели сидели молча, стараясь не спугнуть волшебство, которое внезапно окутало сад, и Алаис не удержалась от маленькой шалости. Серенада Франца Шуберта со стихами Людвига Рельштаба сама сорвалась с губ.

Песнь моя летит с мольбою тихо в сад ночной...

Отзвучали последние аккорды, умолк голос певицы, но Даверты сидели молча. И только минут через десять Луис сбросил с себя оцепенение. Подошел, молча коснулся губами руки Алаис.