Красное море под красным небом - Линч Скотт

— Может, «Вестник» их нисколько не интересует, — сказал Локки. — Увидят, что корабль поврежден, и просто пройдут мимо.

— Поцелуй меня в зад и будь здоров, — отозвался Жеан. — Жаль.

Новый корабль рос на глазах: неясные очертания превратились в стройный темный корпус, раздутые паруса, тонкие линии мачт.

— Две мачты, — сказал Жеан. — Бриг, идет под всеми парусами.

Локки почувствовал неожиданное возбуждение; стараясь сдержать его, он глядел, как «Вестник» медленно движется на юго-запад, а новый корабль быстро его догоняет. Теперь показался его правый борт. Как и сказал Жеан, две мачты, узкий стремительный профиль и корпус, такой темный, что блестит на солнце.

В воздухе над кормой корабля появилось темное пятно. Оно двинулось вверх, развернулось и превратилось в флаг — ярко-алый, цвета только что пролитой крови.

— О боги, — воскликнул Локки, — вы, должно быть, шутите!

Корабль продолжал лететь, разрезая носом пенные волны; с каждой секундой расстояние между ним и «Вестником» сокращалось. Из-за него вынырнули низкие белые силуэты — шлюпки, полные темных точек-моряков. Новый корабль развернулся с наветренной стороны от «Вестника», как хищник, отрезающий добыче путь к бегству. Тем временем лодки двинулись к кораблю с подветренной стороны. Что бы ни делали Джабрил и команда, силясь облегчить свое положение, этого было недостаточно; по воде еле слышно доносились гневные вопли, и вскоре черные точки облепили борта «Вестника».

— Нет! — Локки, не отдавая себе отчета, вскочил на ноги, и Жеан торопливо стащил его обратно. — Ублюдки! Проклятые, жалкие, трусливые сволочи! Как вы смеете захватывать мой корабль…

— Который уже захвачен, — заметил Жеан.

— Тупые пираты!

— Воры процветают, — сказал Жеан, поперхнувшись смехом и кусая костяшки пальцев.

Бой, если его можно так назвать, продолжался не более пяти минут. Кто-то на юте развернул «Вестник», приведя к ветру и тем самым погасив его скорость, все паруса были убраны, и вскоре «Вестник» мягко покачивался на волнах с привязанной шлюпкой морских разбойников. Вторая шлюпка вернулась на выславший ее корабль. На этом корабле убрали часть парусов, развернулись, и он неторопливо двинулся в сторону Локки и Жеана — страшное чудовище, играющее с очередной крошечной жертвой.

— Думаю, это одна из ситуаций «хорошие новости, плохие новости», — сказал Жеан, похрустывая пальцами. — Готовься отражать абордаж.

— Чем? Одним стилетом и обидными предположениями относительно их матерей? — Локки сжал кулаки; его гнев сменился возбуждением. — Жеан, если мы поднимемся на этот корабль и уговорим принять нас в команду, мы снова в игре, клянусь богами!

— Они могут просто убить нас и отнять шлюпку.

— Посмотрим, — сказал Локки. — Посмотрим. Вначале обменяемся любезностями. Проведем дипломатические переговоры.

Пиратский корабль подошел, когда солнце медленно садилось на западе и небо и вода заметно потемнели. Корпус действительно черный — из ведьмина дерева, и корабль даже на беглый взгляд крупнее «Вестника». Моряки теснились на реях и вдоль бортов; Локки почувствовал зависть при виде такого большого и работоспособного экипажа. Корабль величественно резал воду, потом по приказу с мостика развернулся по ветру. Быстро и точно были убраны паруса; теперь пиратский корабль почти полз, он закрыл своим корпусом «Вестник» и оказался в двадцати ярдах от шлюпки.

— Эй, на лодке! — крикнула женщина у борта. Локки хорошо ее видел: невысокая, темноволосая, частично в доспехах, а за ней не меньше дюжины вооруженных и заинтересованных моряков. Локки почувствовал, как от их взглядов мурашки ползут по коже, но постарался принять беззаботный вид.

— Эй, на бриге! — ответил он. — Прекрасная погода, не правда ли?

— Что вы двое можете о себе сказать?

Локки спешно обдумывал возможные преимущества мольбы, осторожного и нахального подходов и решил, что нахальство заставит запомнить их лучше всего.

— Стоять! — крикнул он, вставая и размахивая стилетом. — Вы видите: мы с наветренной стороны, и у вас нет надежды на спасение! Ваш корабль принадлежит нам, и вы все наши пленники! Мы готовы проявить милосердие, но не искушайте нас!

На палубе загоготали, и Локки почувствовал прилив надежды: опыт подсказывал ему, что смех редко предшествует кровавому убийству.

— Вы капитан Ревелл, — крикнула женщина, — верно?

— Вижу, слава бежит впереди меня.

— О вас рассказал экипаж вашего бывшего корабля.

— Дерьмо! — прошептал Жеан.

— Хотите, чтобы мы вас спасли?

— Да, пожалуй, — ответил Локки. — С вашей стороны это было бы очень любезно.

— Хорошо. Пусть ваш друг встанет. Теперь оба разденьтесь.

— Что?

В нескольких дюймах от его головы просвистела стрела, и Локки поморщился.

— Снять одежду! Хотите милосердия — сначала позабавьте нас! Пусть ваш большой друг встанет, и раздевайтесь оба!

— Невероятно, — сказал Жеан, поднимаясь.

— Послушайте, — крикнул Локки, начиная снимать рубашку, — можно мы бросим одежду на дно лодки? Нам ведь не обязательно бросать ее за борт?

— Конечно, — ответила женщина. — Одежду и шлюпку мы заберем, даже если не заберем вас. Штаны долой, джентльмены! Вот так!

Мгновение спустя Локки и Жеан, совершенно нагие, стояли в покачивающейся лодке, и ветерок обдувал им бока.

— Джентльмены, — крикнула женщина, — что это? Я ожидала увидеть большие сабли, а вы показываете маленькие стилеты!

Экипаж катался со смеху. Покровитель Воров! Локки видел, что у борта собирается все больше народа. Теперь на Локки и Жеана показывало и смеялось больше матросов, чем во всем экипаже «Красного вестника».

— В чем дело, парни? Мысль о спасении вас не возбуждает? Что нужно, чтобы у вас там внизу встало?

Локки в ответ обеими руками изобразил жест, которому научился еще мальчишкой: такого жеста в любом городе Теринского мира достаточно, чтобы развязать драку. Толпа ответила ему тем же, со многими творческими вариациями.

— Ну хорошо, — воскликнула женщина. — Станьте на одну ногу. Оба! Ногу поднимите!

— Которую? — спросил Локки, подбоченясь.

— Сам реши — бери пример с приятеля, — ответила она.

Локки поднял ногу над банкой для гребцов и расставил руки, чтобы сохранить равновесие: это давалось все труднее. Рядом с ним то же самое сделал Жеан, и Локки уверился, что с любого расстояния они выглядят парой придурков.

— Выше, — сказала женщина. — Это жалкое зрелище. Вы способны на большее.

С вызовом глядя на женщину, Локки поднял ногу еще на полфута. Он чувствовал, как от усталости и качки начинает дрожать правая нога; несколько секунд отделяло их с Жеаном от нового унижения.

— Отлично! — крикнула женщина. — А теперь пусть потанцуют!

Локки увидел темные стрелы перед глазами раньше, чем услышал звон распрямляющейся тетивы. И прыгнул за борт, с секундным опозданием сообразив, что стрелы вовсе не нацелены в его тело. Море мгновенно проглотило его: он прыгнул как пришлось, боком, и когда, задыхаясь, поднялся на поверхность, выплюнул воду, чувствуя жжение соли в носу.

Локки скорее услышал, чем увидел, как по другую сторону шлюпки выплевывает воду Жеан. Пираты умирали со смеху, падали, держались за бока. Невысокая женщина что-то пнула, и в прорезь борта упала веревка с узлами.

— Плывите, — крикнула она, — и тащите с собой шлюпку.

Держась за борта шлюпки и неловко отталкиваясь, Локки и Жеан сумели подвести ее к кораблю, оказавшись в тени его корпуса. Здесь плавал конец веревки с узлами, и Жеан сильно подтолкнул к ней Локки, будто опасался, что в любую секунду веревку могут поднять.

Локки — голый, мокрый, разъяренный — поднимался по гладкому борту корабля. Грубые руки подхватили его и перетащили на палубу. Он увидел перед собой пару потрепанных кожаных сапог и сел.

— Надеюсь, это было забавно, — начал он, — потому что сейчас я…

Сапог ударил его в грудь и опрокинул на палубу. Морщась, Локки передумал вставать и принялся разглядывать владелицу сапога. Не только невысокая — хорошенькая, даже если лежать буквально у нее под каблуком. Голубая рубашка поверх кожаного нагрудника вся в разрезах — это не дань моде, а скорее удары мимо цели. Темные вьющиеся волосы плотно завязаны сзади на затылке, а на поясе целый арсенал ножей и сабель. Плечи и руки мускулистые; от женщины исходит ощущение такой силы, что Локки решил обуздать свой гнев.