Из стали и соломы - Роджерс Эрика Айви

– Сражайся с тем, кто может ответить. Я не стану сдерживаться.

Восторг Шарлотты молнией отразился в ее улыбке.

– До победного? – спросила она.

Эту фразу они придумали еще в детстве, и она означала, что в их поединке не будет никаких правил. Уильям в ответ оскалился.

– До победного. – Он без предупреждения замахнулся, едва не вспоров ей живот. – Ну же, Шарлотта. Покажи, что я не зря учил тебя сражаться на мечах вместо того, чтобы отправить оканчивать школу.

– Но ты отправил меня оканчивать школу, – возмутилась Шарлотта, отвесив ему насмешливый реверанс. – Я идеальный образец высокородной леди.

– Естественно.

Шарлотта атаковала, целясь Уильяму в живот, но он парировал удар, заставив ее прокрутиться вокруг своей оси, и инерция едва не вырвала рапиру из ее хвата. Они сражались: ни брат, ни сестра не могли достать друг друга, но и сбавлять темп отказывались. Радость вспыхнула у Шарлотты в груди. Уильям был гениальным фехтовальщиком, но заботы не позволяли ему тренировать ее слишком часто. Он сражался на мечах в два раза лучше их отца, а ведь Джонас Сэнд был легендой. Но Шарлотте до них далеко. Прошло совсем немного времени, прежде чем ее рабочая рука начала гореть от усталости, а сознание заполнили вспышки воспоминаний о прошедшем дне.

Призрак мальчика.

Его сестра с заплаканным лицом, которой не давал покоя мужчина с исполосованным шрамами лицом.

Блуждающие мысли заставили Шарлотту утратить бдительность, и клинок Уильяма задел ее правое плечо. Она вскрикнула и отшатнулась от брата, который ошарашенно смотрел на нее.

– Боже, Шарлотта, прости.

Он потянулся к ее предплечью и побледнел. Шарлотта оттолкнула брата, зашипев сквозь сжатые зубы, но Уильям притянул ее к себе, изучающе впившись в нее взглядом.

– Корни преисподней, где витают твои мысли? – рявкнул он. – Мой удар даже близко не должен был оказаться к твоему телу, не то что достичь цели.

Выскользнув из хватки Уильяма, Шарлотта взглянула на свое плечо. Накладывать швы не требовалось, но рана все равно будет болеть несколько дней. А вот ее мантия – это уже совсем другая история. Шарлотте придется зашить рукав, чтобы бабушка не узнала, что она вновь сражалась в своем церемониальном наряде.

Шарлотта бросила взгляд на Стража, который по-прежнему висел на своем шесте.

– Я думала об отце. – Шарлотта закусила губу, когда ее глаза налились слезами. – Прошло десять лет. Призрак сегодня… был всего лишь мальчишкой. Ребенком. Людям нужен Орден.

Уильям стиснул челюсти, но подошел к Шарлотте и заключил ее в крепкие объятия.

– Я знаю, – просто сказал он.

В словах Уильяма сквозила доброта, но они были лишены воодушевления. Брат не сыпал пустыми банальностями, не обещал, что все вот-вот наладится. Уильям не мог скрыть от нее свои сомнения, поэтому, как обычно, предпочел промолчать.

Но на кону стояло нечто куда большее, чем шанс ее брата стать членом Ордена. Пастор был единственным, кто знал, что на самом деле случилось с их отцом в ту ночь, когда короля и королеву убили. Разумеется, ходили разные слухи. Некоторые говорили, будто он погиб, не сумев защитить юного принца, а нападавшие смогли его одолеть только потому, что Уорт оставил своего напарника в одиночестве. Другие утверждали, что Джонас Сэнд сам был участником заговора. К счастью, никто не сумел этого доказать, ведь иначе у Уильяма забрали бы титул и земли и отдали кому-то более достойному. Но оказалось неважным, можно доказать предательство или нет, – даже малейшая возможность неверности запятнала память о Джонасе Сэнде так же, как убийство королевской семьи подорвало репутацию Ордена.

Даже если Орден никогда не займет прежнее место при дворе, Шарлотта не могла представить мир, в котором она так и не поговорит с Пастором, – мир, в котором ее вопросы навсегда останутся без ответа.

Уильям поцеловал Шарлотту в лоб и отступил на шаг, прижав свой платок к ее ране. Его инициалы, вышитые в уголке, сверкали на солнце, словно сапфиры.

– Шарлотта, я знаю, ты беспокоишься, – выдохнул он. – Ты была создана для чего-то большего, нежели упокоение старых костей. Что бы ни сулило нам будущее, мы вместе со всем справимся. Я хочу, чтобы ты была в безопасности. И неважно, насколько банально это звучит.

Шарлотта тяжело вздохнула и улыбнулась в ответ, пытаясь придумать шутку, чтобы разрядить обстановку, но ее привлек стук копыт, раздавшийся со стороны дороги. Не меньше двух десятков солдат рысью ехали вниз по холму через фруктовую рощу. Уильям выругался, и, когда Шарлотта перевела взгляд на него, ее сердце ухнуло вниз.

– Проклятье, – пробормотал он, лихорадочно пригладив пальцами волосы. – Я думал, у нас будет больше времени.

В словах Уильяма крылась паника. Шарлотта в замешательстве вновь повернулась к отряду.

Когда лучи заходящего солнца заиграли на ровных рядах солдат, Шарлотта поняла, что заставило ее брата так испугаться. Хоть их камзолы и были стандартного коричневого цвета, вышивка на груди была не голубой, как у обычных солдат. Нет, она сияла безошибочно узнаваемым ярко-алым гвардии кардинала. Эти солдаты служили лишь одной цели: они беспрекословно вершили волю Безмолвных Богов и кардинала.

Во главе колонны ехал человек с изуродованным шрамами лицом.

3. Шарлотта

– Что здесь делают гвардейцы кардинала? – спросила Шарлотта.

Рядом с ними безмолвно висело чучело Уорта, аромат его лавандовой набивки приторной сладостью забивал нос.

– Они хотят доставить указ, – мрачно ответил Уильям.

Шарлотта скрестила руки на груди, чтобы защититься от внезапного порыва ветра, налетевшего со стороны берега, и от этого движения рана на ее плече неприятно натянулась.

– Ради какого указа к нам послали целый отряд?

Уильям длинными пальцами постучал по бедру, не отрывая взгляда от приближавшихся солдат.

– Ради такого, которому мы, по их мнению, воспротивимся.

Один за другим солдаты въехали в ворота. Кожаные камзолы, недавно смазанные маслом, сияли в солнечных лучах и плотно облегали их тела, доставая до самых бедер. Несмотря на свое значение, символ на груди каждого солдата – меч, скрещенный с алой лилией Безмолвных Богов, в мельчайших деталях вышитый красными нитками, – выглядел завораживающе. Но при виде коричневого цвета тревога Шарлотты немного развеялась.

Коричневая форма полагалась рядовым солдатам и рекрутам гвардии кардинала. Военная элита выделялась на их фоне более яркими цветами. Члены Ордена носили темно-синий цвет дома Тристен, как и королевская стража до них. Элитные гвардейцы кардинала – воины-священники, которые славились беспощадностью в бою и безукоризненным соблюдением религиозных устоев, – облачались в красный.

Увидев мужчину, возглавлявшего отряд, Шарлотта почувствовала, как желудок скрутило узлом. На его левой руке сверкал металлический браслет – знак отличия, подтверждавший его звание лейтенанта, но Шарлотта не могла отвести взгляда от его бледного лица, исполосованного шрамами.

– Грандье, – прошептал Уильям.

Лейтенанта можно было бы назвать симпатичным, если бы не его сомнительная репутация. А эта репутация страдала и до того, как он убил мальчика из Воробьиной долины. Шарлотта слышала миллион историй о Грандье – мужчине, который марал руки в крови, чтобы этого не пришлось делать кардиналу Лоррен Непорочной. Печально знаменитый лейтенант ростом был едва ли выше Шарлотты, но одним своим присутствием он сеял страх, словно к его ногам был прикован призрак.

– Прошу, Шарлотта, – сказал Уильям. – Позволь мне говорить. Я выпровожу их отсюда так быстро, как только смогу.

Ее брат повернулся к гостям, растянув губы в своей самой обаятельной улыбке. Большинство солдат спешились, но всадник, что въехал в ворота последним, остался сидеть верхом, и Шарлотта мгновенно его узнала. На дороге молодой человек пытался совладать с одолженной кобылой, и сперва он казался добрым, но стоило Шарлотте упомянуть убитого мальчика, как его манера поведения изменилась. И вновь она ощутила, будто что-то притягивало ее. Манило к этому незнакомцу. Чувство было настолько сильным, что Шарлотта почти шагнула вперед, но вовремя прикусила изнутри щеку и заставила себя замереть на месте.