Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна

– Сегодня мы будем готовить пирожки и борщ! – безапелляционно заявила она Чаёку и собравшимся вокруг поварам.

– Что… и что? – вежливо уточнил главный кухарь Искусима-сан.

Лёка одарила его жалостливым взором и повторила, надеясь достичь целевой аудитории хотя бы со второго раза:

– Боржч. И пы-раж-ки.

– И как их готовят, Ори-сан? – спросила Чаёку. – Только объясните нашим поварам, и они сделают всё, что от них зависит.

– Ну… Так и быть, – как бы неохотно ответила девочка, не горевшая желанием мыть, чистить и резать суповые ингредиенты. – Записывать готовы?

– Всенепременнейше, Ори-сан, – Искусима склонился перед ней с кисточкой, тушницей и длинным листом бумаги.

– Тогда вперед, – милостиво разрешила княжна. – Во-первых, тесто.

Кисть Искусимы забегала по странице, коричневатой, как поджаренный пирожок.

– …во-вторых, начинка для пирожков. То есть мясо…

– Что?

– Мясо, – повторила княжна, недоумевая, что она произнесла непонятного.

– Рыбы?

– Нет, мяса, – для особо сообразительных пояснила она.

– Дичь! – озарилось пониманием лицо дайёнкю. Лёлька подумала, приняла поправку вводной и продолжила:

– А еще приправы всякие. Дальше. Для борща… – она примолкла, вызывая пред мысленным взором тарелку красноватого супа с ледником свежевываленной туда сметаны, – …опять мясо…

– Дичь?

– Да, да! Потом свеклу…

– Что?

Монолог, напоминавший теперь больше всего бег с барьерами, прервался снова.

– Свек-лу, – почти терпеливо повторила девочка. – Это такое бордовое. Растет в земле.

– А, дайкон! – воспрянул духом повар. Но теперь зависла Лёка. Дайкон? Название было похоже то ли на вамаясьский княжеский титул, то ли на оружие массового поражения, но спросить она не решались. Наверное, в конце концов, им виднее, как называется их свекла.

– Потом морковку, – с важным видом продолжила она, загибая пальцы.

Реакция повара была предсказуема.

– Что?..

Лёлька порылась в свежерасширенной эрудиции, сложила ее с опытом и выдала:

– Дайкон. Оранжевый. Длинный такой, а к концу сужается.

– Дайкон оранжевый в нашу кухню не завезли, Ори-сан, – горестно развел руками Искусима. – Только розовый.

Лёка подумала. По форме, вроде, подходит. А цвет… Какая в сущности разница, какого цвета у них морковка?

– Сойдет, – махнула она рукой. – Потом нужна капуста…

– Что?

– Это овощ такой. Зеленый. Круглый. С листьями, – устало вздохнула она.

– Дайкон! – радостно воскликнул повар.

– Ага, – с облегчением выдохнула княжна. – Дальше… лук и чеснок.

И, не дожидаясь коронного вопроса повелителя дворцовой кухни, выпалила:

– Это такой дайкон желтого и бежевого цвета! Круглый!

Повар, лучась радостью и желанием угодить, торопливо записал и воззрился на нее:

– Что-то еще, Ори-сан?

Княжна почесала подбородок.

– Помидоры?.. Красные такие, круглые, листики на попках зелененькие…

– Дайкон!

– Да, он, – кивнула она и вытерла пот со лба, выступивший от напряжения. Всё это вместе взятое надо почистить, сложить в котел с мясом…

На этом месте повар застонал, но девочка непреклонно продолжила:

– …и варить, пока не сварится.

– А рис когда добавлять, осмелюсь полюбопытствовать?

– Какой рис добавлять? Не надо рис добавлять!

Искусима наморщил лоб, соображая, сообразил и склонился, сложив перед собой ладони лодочкой:

– Не будем рис добавлять. Всё будет исполнено, как вы сказали, Ори-сан.

– Ну и хорошо. Исполняйте, – с чувством наполовину сделанной работы Лёка обернулась к группе поддержки, застывшей в благоговении перед лицом ее кулинарного гения, закатала рукава и потерла руки в предвкушении новых трудов: – А я займусь пирожками!

Заниматься пирожками Лёка рассчитывала недолго. Она видела один раз, как стряпуха тетка Маланья их лепила: ничего сложного.

С видом хирургического светилы на бенефисе она обмотала сарафан поданным полотенцем как фартуком и, не глядя, протянула руку:

– Тесто! Начинку!

Искусай, едва не спотыкаясь, подбежал с деревянным тазиком, накрытым тряпочкой, на вытянутых руках и протянул с поклоном, как иноземный посол – сундук с драгоценностями. За ним с подносом, накрытым такой же тряпочкой, стоял начинконосец. Лёка приподняла ткань и с подозрением глянула на белую массу, устроившуюся большим комом на дне таза:

– Это что? Тесто?

– Тесто, Ори-сан! Как вы велели, Ори-сан!

Лёка задумчиво сдвинула брови. Когда она проходила мимо Маланьи, тесто на столе у нее было плоским, как блин. И кстати о столе… Она оглянулась в поисках оного, но всё, на что натыкался ее взор, имело высоту ножек максимум ладони в две. "Ну не тащить же наш стол из башни", – вздохнула она мысленно и опустилась на пол перед ближайшим свободным недомерком.

Коленки заболели сразу. Она попробовала вытянуть ноги под столом, но добилась только того, что он зацепился за большой палец и уехал в район пяток. Побагровевшая Лёлька встретилась взглядами с Искусаем, и видно, что-то было в ее взоре такого, что главный повар дворца молча бросился прочь – и вернулся через минуту с четырьмя тюльками одинаковой длины. Усилиями подручных столик вознесся на невиданную для него высоту и замер в таком положении, удерживаемый четырьмя парами поварятских рук.

Лёлька удовлетворенно кивнула, вывалила тесто на столешницу, отполированную десятками трудолюбивых рук, и принялась разравнивать, чтобы получилось плоским, как у Маланьи.

Тесто разравнивалось замечательно. Даже слишком. Размазавшись блином по всей поверхности, оно обвисло с краев как очень упитанная скатерть в ожидании продолжения – то ли процесса, то ли стола. Но ни того ни другого не последовало: девочка, сердито насупившись, принялась отрывать излишки и бросать в тазик ассистента. Пошлепав ладонями по остаткам, она наморщила лоб, вспоминая.

Тетка Маланья брала со стола плоские кругляши теста, клала ложкой в середину начинку, защипывала и складывала на сковородку. Отлично. Так и поступим.

Как получить идеально ровный кругляш, она знала, но циркуля поблизости не было, поэтому пришлось импровизировать. Ножом она разрезала тесто на квадраты, показала поварятам, медленно впадавшим в ступор от немыслимых кулинарных высот, как срезать углы, чтобы вышли круги, и довольная обернулась в поисках ответственного за начинку, с чисто вамаясьским терпением и невозмутимостью всё это время ожидавшего рядом. Откинув тряпицу, она ошарашенно уставилась на ляжку кого-то небольшого и мускулистого.

– Что-то не так? – Искусай снова проинтуичил неприятности до момента их зарождения.

– Мясо должно быть порублено, – с укором сказала княжна, – и в него добавлены приправы.

– Какие? – Искусай был весь внимание и услужливость.

Подумав о культурно-кулинарной разнице, Лёлька решила предаться эксперименту:

– Да какие вы у себя используете.

– Будет сделано, Ори-сан!

Замысловатое движение бровей – и начинкодержатель со скоростью преследуемого оленя скрылся за ширмой вместе со своей подопечной. Через секунду оттуда донеслись звуки ударов, кряхтение и какая-то возня. Но не успели Ивановичи подумать, что не иначе как ляжка оказала сопротивление, как поваренок с подносом на вытянутых руках гордо выплыл на простор дворцовой кухни. На темной поверхности красовалась та же самая ляжка, разрубленная на пять частей и обмазанная какой-то зеленой гадостью.

Отношение Лёки к увиденному слишком явно отразилось на ее физиономии, или главный повар за годы службы действительно выработал зачатки ясновидения и телепатии, но яростно вскинутая ладонь остановила носителя начинки на полпути.

– На десять частей, – с каменным выражением лица проговорил Искусай, а после быстрого взгляда на высокородную арендаторшу кухонного угла быстро добавил: – А потом каждую еще на столько же.

– А во что упало мясо, пока его рубили? – впечатленный открывавшимися пред ним лукоморско-вамаясьскими кухонными таинствами, робко спросил Ярик.