За Северным Ветром (СИ) - Мекачима Екатерина

Царевич смутился, нахмурился. Учитель вел себя очень странно и неестественно. Наставник никогда не обсуждал с Веславом мирские дела. Волхв учил Веслава пути духовному, рассказывал, как слушать Богов, проверял его в волхвовской воинской силе - Правосиле. Но сейчас… Юный царевич никогда не видел своего учителя таким опечаленным. Улыбка Искрена не светилась, да и весь старик выглядел согбенным, уставшим, удрученным. Прежде такого не случалось.

- Не печалься попусту, - волхв будто читал мысли юноши. Искрен улыбнулся и положил свою теплую, сухую ладонь мальчику на плечо. Веслав был так похож на свою мать: те же голубые глаза и золотые волосы. Царевич смотрел на учителя, и в его еще наивных, детских глазах читался испуг. – Все, что случается, - продолжил Искрен, - случается по воле Богов. И если Боги допускают что-либо, значит, они хотят нас чему-то научить. И чем больше заплутали люди, тем больше хотят помочь нам Боги.

- Боги так наказывают нас?

- Нет, - Волхв тихо рассмеялся. – Боги не наказывают, они учат. Но когда их дети перестают слышать, когда уходят темными тропами тщеславия, отходят от Матери-Земли, их уроки, порой, оказываются достаточно строги.

- И ты думаешь, мы стали забывать Мать-Свагору?

Искрен кротко улыбнулся.

- Пошли, - сказал он, поднимаясь. – Ты сам можешь к ней обратиться.

- Сам? – удивленно переспросил Веслав. – Я же не волхв! Я могу молиться, но не говорить с Богами!

Искрен, продолжая улыбаться, неспешно побрел к святилищу, которое находилось по другую сторону большого дуба. Растерянный царевич последовал за ним.

Деревянные капии, выполненные по строгим канонам, стояли на естественном возвышении острова. Сварога и Свагору, водруженных рядом друг с другом Небо и Землю, окружали другие Боги. Громовержец Перун, борода которого была украшена золотом, а волосы – серебром, располагался по правую сторону от Сварога, а рядом со Свагорой-Землей – богиня судьбы, Макошь. Небо и Земля смотрели на солнцеликого Даждьбога-Хорса, рядом с которым, с одной стороны, стоял седой Стрибог, а с другой – парный капий Ярилы и Яры. Вечно молодые Силы Возрождения и Весны стояли совсем близко друг к другу, почти обнявшись. Оба капия оплел зеленый, цветущий даже холодною зимой, вьюн. Огромные розовые и белые цветы источали дивный аромат. Меж Перуном и Стрибогом - мудрый рогатый Велес со свитком в руках, а меж Богами Весны и Макошью – богини-сестры ночного света – Дивии-Луны, обручи которых украшали лунные камни. Позади Небесной Пары[8] – Темная Чета, черные Мор и Морана, боги Неяви, судьи душ заблудших. Рядом с ними – Светоч, Дух Ирия златой, и Род с Радой – боги домашнего очага и покровители детей. Чуть поодаль от Богов, в низине, располагался капий Полоза, строптивого Бог морей.

Капии, искусно украшенные резьбой, находились на каменном подиуме в несколько ступеней. Подле каждого Бога – вечно горящая волхвовским огнем огнивица[9] и чаша для воздаяний, испещренная рунами. Такие грандиозные святилища строились в основном в больших городах и княжествах. Все Великие Боги Света присутствовали в таких капищах, поэтому их называли Великобожиями.

Искрен три раза поклонился святому месту и взошел по ступеням. Веслав последовал его примеру. Учитель и ученик подошли к двум самым высоким и монументальным капиям - Сварогу-Небу и Свагоре-Земле. Подле обоих Богов, выструганных из белохвои, редкой северной сосны, иглы, кора и древесина которой белы, как снег, горели голубым, как небо, огнем огнивицы. Чаши со святым Огнем-Сварожичем покоились на высоких плетеных стволах-подставах, растущих из самого камня, которым был выложена земля святилища.

Искрен положил руку на сердце и поклонился Небу-Отцу и Матери-Земле. Царевич почтил Богов вслед за своим наставником.

- Подойди ближе, - тихо сказал Искрен, и юноша встал перед Свагорой рядом с учителем. Веслав вопросительно посмотрел на старого волхва.

- Ты, Веслав, как и предок твой, Светлогор, силу великую имеешь, - шептал Искрен. – Настолько великую, что даже сам об этом не ведаешь, - волхв помолчал, давая мальчику обдумать. - Твоя молитва может стать молитвой волхва, а не мирянина.

- А как же тайная ворожба, к которой волхвы обращаются, когда просят ответа у Богов?

Лицо старца озарила добрая улыбка.

- Она тут, - он постучал корявым пальцем себя в грудь. – Тут же и подлинное Великобожие сокрыто.

На лице юноши отразилось смятение.

- Поднеси ладони к Огню-Сварожичу, - Искрен мягко направил руки Веслава к огнивице. - Закрой глаза и помолись, будто на сон грядущий.

Царевич видел, как его пальцы обхватило теплое голубое пламя, тихое и спокойное. Огонь-Сварожич искрился, обнимая кисти рук благодатным спокойствием. Веслав закрыл глаза и с молитвой обратился к Свагоре-Земле.

Рукам – по-прежнему тепло. Внутренний голос тихо, заученными словами обращался к Матери-Земле. Веслав благодарил Свагору за дары, которые она преподнесла своим детям, за жизнь, за плодородные земли, за богатые леса… Царевич видел леса и луга, он чувствовал их свежий аромат, он слышал шум живой воды и ловил брызги соленого моря. Юноша так часто представлял себе далекие странствия, в которые по воле Богов ему никогда не суждено отправиться, что каждая молитва юного царевича к Свагоре превращалась в волшебное путешествие по бескрайним просторам родной земли. И сейчас воображение рисовало Веславу удивительные земли необъятной Родины вместо того, чтобы искренне, всей душой обращаться к Богине с благодарностью и почтением.

Тихо играла свирель. Ее голос струился сквозь молитвенный шепот, разливался по воображаемым землям, наполняя их жизнью. Игривая музыка танцевала златовласой берегиней у лесного озера, обращалась попрыгуньей-вилой, звенела свежей, летней рекой. Веслав вдохнул полной грудью лесной аромат и открыл глаза. Тихо шумел лес. Высокое дневное солнце пробивалось сквозь плотную, сочную листву, и воздух, дрожа, сиял в теплых объятиях света. Музыка играла. Волшебная мелодия лилась отовсюду, сливаясь в симфонию пения птиц. Веслав обернулся: чуть поодаль, среди сплетенных ветвей деревьев стояла прекрасная дева. Ее волосы цвета спелой пшеницы золотыми колосьями опускались до земли; голову украшал венок из полевых трав, в котором пели птицы. Сарафан был соткан из листьев, бусы – ягоды и цветы, источали дивный, пьянящий аромат. Ее глубокие, зеленые глаза смотрели с таким теплом и добротой, что хотелось плакать. Плакать от беспричинного счастья, заполнявшего душу от проникновенного, чуткого, невероятно участливого взгляда Матери. Она улыбнулась, и солнце засияло ярче, а голоса птиц запели радостнее.

Веслав, как завороженный, смотрел на прекрасную Деву, не в силах отвести взгляд от Ее лучистых глаз. Царевичу казалось, будто свет исходит от Нее, а не от солнца. И чем шире становилась Ее улыбка, тем ярче светился мир. Ее белоснежная кожа сияла, мерцала, горела огнем. Языки пламени обнимали пальцы живительным теплом, от которого на душе становилось спокойно и умиротворенно.

- А ты говорил, что не волхв, - прошептал рядом тихий, с хрипотцой, голос.

Веслав открыл глаза: теплый огонь в огнивице все еще держал его за руки. Искрен смотрел на юношу и улыбался своей вечной улыбкой. Царевич некоторое время молчал, вспоминая свое видение. Нет, ему, все же, не почудилось. Она действительно явилась ему. Юноша улыбнулся и посмотрел на старого наставника.

- Я видел Ее, - обратился Веслав к Искрену шепотом, убирая руки из огня и немного наклоняясь к старцу. Такие вещи нужно было говорить тихо. – Только Она ничего мне не поведала, учитель.

- Одно Ее явление говорит о многом, Веслав, - ответил волхв. - Храни Ее образ в своем сердце.

Искрен почтил Богов и спустился вниз. Царевич последовал его примеру. Веслав хотел еще о многом спросить учителя, но не стал: юноша чувствовал, что старик более не ответит ему. Веслав молча шел за наставником, и чем дальше они отходили от Великобожия, тем тяжелее становилось на душе у царевича. Видение Свагоры более не казалось ему таким теплым и умиротворенным, а даже наоборот: теперь думалось Веславу, что Мать-Земля, одаривая его теплом, будто бы силу впрок давала. Будто бы действительно грядет печальное время, и лишь видение великой Богини будет опорой ему в грядущих испытаниях. Юноша тряхнул головой, желая сбросить тяжелые мысли и огляделся. Солнце уже село, и святое место погрузилось в теплые летние сумерки. Искрен ждал его у лодок. Учитель легонько кивнул своему ученику, положил на сердце руку. Веслав сердечно простился в ответ. Белоснежный старик спустился в лодку и взял весла. Лодочка медленно заскользила по озеру. Искрилась вода, заворачиваясь маленькими водоворотиками от взмахов весла. И в этих серебряных искрах слышалась та самая, древняя, как мир, музыка.