Нам здесь (не) жить (СИ) - Зонин Сергей "Серая Зона"

Было, правда, исключение — на турнирных боях иногда по соглашению создавались «зоны поражения», чтобы предоставить преимущества более метким бойцам. Существовали также заклинания и предметы, создающие подобные «зоны» в обычном бою, но их распределение не всегда соотносилось с визуальным покрытием доспеха.

С другой стороны, предметы, дающие магическую защиту вокруг тела или влияющие на само тело с повышением его прочности — работали именно так, как мы привыкли. Но этим полезным свойством гораздо чаще обладали украшения, чем доспехи.

Броня Кардинала оказалась особо ценной именно потому, что её дизайн был срисован с реальных исторических лат — и хотя она оставляла незащищёнными кисти рук и ноги ниже колен, туловище и голова были закрыты практически полностью.

Однако шея истинного вампира гораздо длиннее и гибче, чем у человека, стандартный латный воротник её закрыть не мог. Я, правда, могу её сжимать и вытягивать в довольно широком диапазоне, так что если хорошенько вжать голову в плечи…

Сейчас, однако, в этом не было необходимости, так как Смирительная Плащаница была именно из тех предметов, которые защищают магически, а не физически. Это двусторонний эффект — она ведь должна блокировать не только чужие, но и мои собственные атаки. А если бы её действие ограничивалось зонами, которые физически покрыты тканью, то связанные рукава меня бы не остановили и даже не сильно задержали. Я мог бы просто челюстями, языком и ногами порвать всех, присутствующих на площади.

Поэтому клинок отскочил от моей шеи, не оставив ни царапины.

Стоит отдать должное Ремедиос — она не растерялась, не замерла в недоумении, не опустила клинок. В её ситуации это могло стать смертельным, поэтому взгляд паладина молча говорил: «Удивиться успею потом, а сейчас я должна во что бы то ни стало пробить его оборону». Она знала, что сильнейшие эффекты защиты как правило долго не длятся — они ограничены либо числом ударов, либо общим количеством полученного урона, либо временем действия. Поэтому она чередовала обычные удары со Святыми, после каждого резко уходя в защиту и отскакивая на безопасную (как ей казалось) дистанцию.

— Атакуйте его со всех сторон! — скомандовала она паладинам, когда собственной маны осталось на два-три Святых Удара. — А вы подзарядите меня! — это уже адресовалось жрецам.

Часть воинов тут же вступила в бой с редким энтузиазмом. «Он не атакует — значит, нам ничего не грозит». Другая часть, наоборот, старалась атаковать пореже, в основном со спины, длинномерным оружием — и в таких стойках, чтобы удобно было задать стрекача в любой момент. «Он не атакует — значит, мы не знаем, на что он способен в нападении, и сколько ещё он будет терпеть». Первую реакцию демонстрировали в основном паладины молодые, недавно прошедшие посвящение. Вторую — ветераны, успевшие, что называется, понюхать пороху. В целом всё шло целиком по моему плану. Даже немного лучше — не зная того, Ремедиос мне подыграла, когда решила напасть на меня одного, а не на нас обоих…

— Довольно! — магически усиленный звонкий голос эхом раскатился на всю площадь. — Ремедиос, немедленно прекрати! Меконгава-сан, я приношу вам извинения за это недоразумение от имени всего Святого Королевства. Меконгава-сан, Ямаико-сан, я прошу вас передать мне письмо, которое вы доставили, и быть моими личными гостями сколько пожелаете. Заверяю вас, что всё это время вы будете пользоваться полной неприкосновенностью на территории Королевства. Впрочем, как я вижу, неприкосновенность у вас и так есть… независимо от моего на то желания.

Окружённая золотым сиянием, юная и прекрасная, на площадь вступала Святая Королева Калка Бесарез. Я бросил на неё лишь один взгляд… и понял, что проиграл это сражение окончательно и бесповоротно.

Глава 27. Он душу дьяволу за нашу честь продал и новый дом себе купил в предместьях ада

Но однажды капитан

Был в одной из дальних стран

И влюбился, как простой мальчуган.

Раз пятнадцать он краснел,

Заикался и бледнел,

Но ни разу улыбнуться не посмел.

Василий Лебедев-Кумач, Песенка о капитане

Прошу простить за поздний час, но раньше я не смог.

И даже здесь я, в сущности, недолго — видит Бог.

Проделав путь по пустырю, не поднимая ног,

Твой дом нашёл я, стало быть, случайно,

Шагнув без разрешенья на порог,

Когда в ночи зажглись огни Самайна

Зажглись огни холодного Самайна.

Следы на выпавшем снегу читает дровосек.

Его колотит, как всегда, когда он видит снег.

Идёт зима без дураков. Спасайся, человек,

Не созданный для зимнего молчанья,

Когда всю ночь в переплетеньи век

Горят огни холодного Самайна.

Группа Dartz, «Огни Самайна»

Ямаико:

Херо-Херо-сан говорил, что для него этот исекай — как бесконечный отпуск, а я наоборот, чувствовала себя, как будто снова вышла на работу. Все вокруг такие маленькие, слабые, глупые и непослушные. А ты должна за ними присматривать, не дать поразбивать себе и друг другу лбы, и по возможности ещё и чему-то научить. Повезло ещё, что в отличие от двух третей Высших Существ я свою работу любила. Ну так, в общем. Неприятного там, конечно, тоже хватало, но всё-таки сам процесс общения с малышами больше радовал.

Выход из Назарика только усилил ощущение, что я снова в младшей школе. Добавилось привычное опасение кому-то навредить или сделать больно неосторожным движением. На базе-то я знала, что с моей слабенькой Атакой являюсь одним из самых безобидных Высших, несмотря на грозный вид. Тот же Момонга, хотя достаёт мне едва до пояса, без проблем выдержал бы три-четыре дружеских удара по голове, и даже не обиделся. А вот местным людям при нашей разнице в уровнях хватит и слабого удара, и даже того, что я могу их задеть боком, проходя мимо. Именно поэтому я не пришла на помощь Царю Зверей, когда паладины безуспешно пытались его обезглавить. На мне-то Смирительной Плащаницы нет, я боялась случайно отмахнуться — а потом возись с воскрешением. Хорошо ещё, что в этом мире оно работает, но всё равно лучше таких инцидентов избежать. Ямаико-сенсей хорошая девочка, Ямаико-сенсей не делает из людей отбивные.

Однако когда из дворца вышла Святая Королева, я тут же поняла, что мой статус самой хорошей здесь девочки оспорен. Меконгава-сан на неё уставился такими глазами, как будто хотел съесть здесь и сейчас, причём целиком. Нет, он конечно может, но это немного неприлично, нет? И вопреки законам жанра я не могла достать из Инвентаря полутонный молот и хорошенько ему врезать, чтобы очухался. Ну то есть технически могла, молот нужного размера у меня был, и ничего бы он нашему упырю не сделал, пока тот в Плащанице. Но местные бы явно не поняли принятых у нас способов общения.

К счастью, паладин Кастодио оказалась в том же положении. Судя по её взгляду, она тоже имела много чего сказать Королеве, но не решалась в присутствии подчинённых и чужаков. Поэтому она нехотя убрала меч в ножны, давая мне возможность шагнуть навстречу и изящно (насколько это возможно в моём нынешнем облике) поклониться. Правда, даже в максимально допустимом для моего статуса одзиги я всё равно смотрела на неё сверху вниз.

— Мы принимаем ваши извинения и ваши приглашения. Благодарю за разрешение этого маленького недоразумения. Что до письма, то передать его Вам я не могу, так как оно уже у паладина Кастодио, — я указала на неё жестом, так что воительница покраснела.

Как только тонкие пальцы Калки Бессарез коснулись печати, та вспыхнула и исчезла, открывая конверт. Я думала, что она унесёт письмо в свои покои, но Королева развернула его и начала читать при всех. Изрядная смелость… или глупость, это как посмотреть.